Наперекор судьбе

Полвека не могу принять. Ничем нельзя помочь. И вот уходишь ты опять В ту роковую ночь… Иссохшее, дряблое от старости тело хаотично передвигалось по одиночной камере Азкабана. Немолодая женщина, с поседевшими неаккуратными кудрями ходила из угла в угол, медленно переставляя ноги, так сказать – утренняя прогулка. Потом через несколько минут у решётки её камеры появился аврор, открыл ключом скрипящую дверцу и с сочувствующей улыбкой поставил на деревянную доску, которая была чем-то вроде столика, поднос с остывшей овсянкой, ломтиком чёрствого хлеба и стаканом воды. — С юбилеем! — торжественно и в то же время с тоской в голосе произнёс молодой аврор и покинул камеру. Она не обратила не малейшего внимания ни на него, ни на принесённую еду. Её прогулка ещё не закончилась. Одни и те же мысли крутились в её голове, не давали ей спать, есть, дышать. Она винила себя, весь волшебный мир и даже Господа Бога, но не его. Он не виноват. Виноваты все, но только не он. Поздравление аврора – пустая насмешка, которая как бы напоминала ей, почему она оказалась здесь и как долго здесь находится. Сегодня не был её день рождения, да и до её юбилея оставался год…наверное. Сколько ей уже? Когда у неё день рождения? Женщина не могла бы точно назвать сегодняшнее число, если бы не молодой человек. Пятьдесят лет прошло, а она всё ещё верит в то, что он живёт в соседней камере. Мысленно она возвращалась в прошлое, хотя предпочитала этого не делать – сердце уже не то, могло не выдержать накопленной боли. Но сегодня можно, сегодня праздник. А я осуждена идти, Пока не минет срок И перепутаны пути, Исхоженных дорог. — Альбус, вы должны сделать хоть что-нибудь! Я умоляю вас, прошу, не оставляйте его, он же ни в чём не виноват! Юная гриффиндорка стояла на коленях и слёзно умоляла седовласого директора о помощи. Оба знали, что ситуация критическая, вероятно даже, безысходная, но девушка верила, что человек, перед которым она унижалась, стоя на коленях, имеет огромную власть, что он сможет спасти его. — Мисс Грейнджер, это не в моих силах. Власть меняется, меняются порядки и законы. В этот раз мы вынуждены принять поражение. Мы не можем его оправдать. — Но если бы не он, директор… — её голос сорвался на крик, руки нервно тряслись, но она не могла позволить себе разрыдаться прямо здесь, перед ним. — Я всё знаю и понимаю, мне самому очень тяжело и очень горько, что я не могу ничем помочь. Но все аргументы и доказательства, которые могли бы пролить свет на всю историю, канули в лету. Если бы Гарри был жив… Сердце кольнуло ещё сильней, а перед глазами появился образ улыбающегося друга с взъерошенными чёрными волосами и шрамом на лбу. Он бы ей помог, он бы точно встал на их сторону. — Директор, скажите, что я могу сделать для него? Может что-то есть, что мне подвластно? — поднимаясь с колен, спросила волшебница. — Любите его, мисс Грейнджер. Любите как никто на свете. Он достоин этого, вы сами прекрасно знаете. Девушка покинула кабинет директора и отправилась в министерство. Недолго думая, она снова направилась прямиком в отдел судебных разбирательств, где просила о пересмотре дела, но получила отказ. В четырнадцатый раз. — Я могу хотя бы увидеться с ним? — Нет, не положено. — Безразлично отреагировал на её просьбу аврор. — Хотя бы раз, я умоляю. — Ладно, ладно. Только ненадолго, десять минут в вашем распоряжении. Они спустились на минус первый этаж, где находились камеры временного заключения. Гермиона шла мимо остальных заключённых и узнавала в них бывших пожирателей. «Нет, ему не место здесь. Он не должен быть среди них». Наконец, они остановились около камеры. Сквозь решётку волшебница увидела его. Он сидел с закрытыми глазами на кушетке, облокотившись на холодную стенку. Несмотря на его местонахождение, он как всегда был гладко выбрит, волосы собраны в хвост. Чёрный сюртук мешковато сидел на нем, мастер зелий сильно исхудал. — Северус, посмотри на меня! — со слезами на глазах окликнула зельевара девушка. Мужчина открыл глаза, и едва заметная улыбка появилась на его лице. Снейп выглядел уставшим, его недолгое пребывание здесь явно сказывалось на нём. — Прости меня, девочка моя… — первое, что хотел он ей сказать. Зельевар знал, что ему никогда не загладить всей вины перед ней, перед самой любимой и самой желанной женщиной на свете. Но она стояла и улыбалась, смотрела на него полными любви и ласки глазами. — Всё в порядке, это не твоя вина, Северус. Я люблю тебя и буду любить всегда. Мужчина встал и подошёл ближе к своей бывшей студентке. Они стояли очень близко друг к другу, он мог чувствовать тепло её тела, аромат её волос и слышал, как сильно бьётся её сердце. Её маленькая ладошка скользнула по его лицу, он преподнёс её к своим губам и поцеловал. В последний раз они видят друг друга, в последний раз… — Что с нами будет дальше? — по-детски наивно прозвучал её дрожащий голос. У Северуса защемило в груди. Как сказать ей, что уже завтра его отправят в Азкабан? А через два дня его ждёт страстный поцелуй с дементром. — Ты будешь жить как раньше. Поступишь в академию, будешь учиться, станешь лучшей ученицей за всю историю… — … А ты? — А я буду гордиться тобой … я всегда буду рядом. Не надо было объяснять смысл этих слов. Она прикрыла ладонями лицо, её плечи вздрогнули. — Не плачь, девочка моя, не плачь. У меня кое-что есть для тебя. Девушка удивлённо посмотрела на него полными слёз глазами. Мужчина загадочно улыбался. Это подбодрило её. — Я понимаю, что это будет просто по-свински с моей стороны делать это, но…— зельевар опустился на одно колено и что-то достал из кармана своего сюртука. — Мисс Грейнджер, согласны ли вы стать миссис Снейп? Да, это бессмысленно и безрассудно, но я хочу умереть, зная, что хоть одна моя мечта, но сбылась. Клянусь любить тебя до последнего вздоха. Ты станешь моей женой? Она молча наклонилась к нему и поцеловала, передавая в этом поцелуе всю боль и радость, которая терзала её душу. — Я согласна! — шепнула она ему, прервав поцелуй. Он надел на её палец кольцо и крепко сжал девичью руку в своей ладони. Всё должно было быть не так, всё было не правильно. Эта война сломала их жизнь, у них нет больше будущего. Ни вместе, ни по отдельности. — Я не смогу жить без тебя. — Даже слышать не хочу этого. Ты должна. Ради меня, сделай это ради меня и памяти обо мне. Гермиона смотрела на него, запоминая каждую морщинку на его лице. Тонкие губы, крючковатый нос, тёмные глаза. Она любовалась им напоследок, хотя в памяти он навсегда останется другим. Ведь гриффиндорка помнит его сонным и беззащитным, когда они вместе встречали рассвет, радостным улыбающимся, когда кончилась война, скорбящим, когда хоронили Гарри, ревнивым, когда Рон оказывался рядом с ней. Они многое пережили вместе, но его тёмное прошлое забирает его с собой. Настоящее не смогло оправдать его. — Я ходила к Дамблдору. — Знаю, ты сделала всё, что могла. Но это мой крест, Гермиона, и мне нести его. — Нет, Северус, если ты ещё здесь, значит, я сделала не всё, что было и есть в моих силах. Ты же не виноват! — Я виноват. В первую очередь перед тобой. За мной много грехов, я не отказываюсь от них, я готов понести за это наказание. Единственное, что держит меня на этой земле – это ты. Послышались тяжёлые шаги. Время расставаться. — Я люблю тебя, Гермиона. Мерлин, дай сил пережить эту разлуку. Он запечатлел на её губах прощальный поцелуй. Гермиона не могла отпустить его, но аврор стоял уже в камере, держа её за руку. — Пора, мисс Грейнджер. — Миссис Снейп, — поправила она аврора. Северус улыбнулся и помахал ей на прощание ладонью. Покинув камеру Северуса, Гермиона поднялась наверх, снова в отдел судебных разбирательств и поставила крест на своей жизни. Она пришла с повинной, объявив о том, что является законной женой Северуса Снейпа, что принимала участие во всех тёмных делах вместе с ним и потребовала отправить её туда, где она достойна, находиться по всей строгости закона. В Азкабан. Люди в Министерстве сначала долго не могли понять, не является ли шуткой или провокацией слова юной волшебницы, но гриффиндорка была упряма и настойчива. И вот она в своей камере, ждёт, когда ещё один день подойдёт к концу. В день казни Северуса, его провели мимо неё, и он увидел свою жену сквозь железные решётки. На мгновение их взгляды встретились, и она смогла увидеть боль и непонимание в его глазах. — Не может быть, Гермиона… Что же ты наделала, девочка моя. Это было последнее, что он сказал ей. В ответ она подбежала к решётке и крикнула изо всех сил «Я люблю тебя, Северус Снейп!» и её признание раздалось эхом по длинному коридору. Он точно услышал её. Также как и остальные заключённые в соседних камерах, которые засвистели и загудели, аплодируя им. Через полчаса она вдруг почувствовала холод и дикое чувство одиночества. Гриффиндорка поняла, что его больше нет. Ей разрешили посмотреть на его бездыханное тело, постоять рядом, пока его накрывали тёмной тканью и выносили из камеры. Гермиона не кричала, не плакала, не билась в истерике. Она молча проводила его в последний путь. И вот, спустя пятьдесят лет, к ней в камеру приходит целая делегация из министерства, говорят ей, что Северус Снейп оправдан посмертно и она вместе с ним. Злость, ярость и непонимание в её словах и голосе. Она может быть свободна. Но нужна ли ей эта свобода без него? Но если я жива, Наперекор судьбе, То только как любовь твоя И память о тебе.