***
Его «напарник» — обладатель самых ублюдских плохих привычек в истории робототехники. Андерсон иногда задумывается, не признак ли это девиантности и сбоя программы, вспоминая, как Коннор заглядывает ему в лицо при разговоре или в очередной, совершенно гребаный, раз проводит грязными пальцами по языку. Второе он любит делать особенно часто. При каждом удобном случае. «Что, если я отрублю тебе руку, а?» — вопрос, который сам собой начинает крутиться на языке, стоит андроиду поднести пальцы к губам. Вопрос, который Андерсон никогда не задаст, понимая, насколько он глуп. Роботу заменят конечность, и он продолжит совать в рот вещдоки и отвечать «Хорошо» на все просьбы этого не делать. «По данным «Киберлайф», в третьем квартале 2038 года количество людей, предпочитающих секс с андроидом сексу с человеком, переросло отметку в пятьдесят процентов». — Извращенцы, — шипит Хэнк. Рука тянется к радио, и салон сотрясают привычные басы стареньких и всеми забытых рок-групп из 2010-х. Андроида не смущают ни новости, ни орущая музыка. Коннор смотрит на дорогу, уставившись немигающими глазами в лобовое стекло. Прямая спина, руки на коленях. Искусственность прет из него, снося оболочку с теплой кожей и мягкими волосами. И Андерсону даже не надо фантазировать, чтобы увидеть кипенно-белый пластик и руки на шарнирах. — Как ты относишься к таким новостям, Коннор? — он выкручивает колесико громкости до минимума, чтобы не сорвать голос в попытках перекричать музыку. — К каким, лейтенант? — андроид поворачивается, впервые за поездку отрывая взгляд от дороги, и наклоняет голову. — Пятьдесят процентов людей предпочитают секс с андроидами. — цитирует Андерсон, — А? Как тебе такое, жестянка? — Андроиды — специально созданные для работы на людей высокотехнологичные машины. Мы не нуждаемся в эмоциональной составляющей полового акта, не чувствуем боли, бесплодны. Контакт с андроидом приносит людям удовольствие, и он полностью безопасен. — Это цитата из той херни, что закачали тебе в башку твои создатели? — Хэнку невыносимо хочется сплюнуть. — Вы же ни черта не чувствуете! — Андроиды имитируют эмоции, если это нужно для выполнения задачи, лейтенант. Наша работа — следовать приказам. На другом конце улицы красно-синим переливаются проблесковые маячки полицейских машин. Воет сирена. — Отсосешь? — он косит глаза и пытается увидеть хоть какую-то эмоцию на лице андроида. — Что? Андерсон заруливает на тротуар, дергает ручной тормоз (сильнее, чем нужно) и выходит, хлопая дверью. Перед глазами — Коннор. Заглядывающий в лицо. С морщинкой между бровей, прямой спиной и руками на коленках. Уточнить бы расшифровку этого «Что?». Вдруг вместо «Что ты только что сказал, старый ублюдок?», андроид имел в виду: «Что именно Вам отсосать, лейтенант?».***
Он уже ждет его. Светлая кожа, темные волосы и синий диод на правом виске. Улыбается, ведет рукой по груди, щипает сосок и тут же ныряет пальцами за кромку стандартизированного белья. Андерсон наблюдает за закатывающимися глазами, вслушивается в постанывания. Ждет, когда андроиду надоест разыгрывать эту комедию, но у робота программа и приказ, и он только и делает, что увеличивает громкость своих искусственных стонов. Андерсон не церемонится. Пинком раздвигает безволосые длинные ноги, стискивает в руке влажный член. Тело под ним дергает бедрами, раскрывается сильнее, скользя ступнями по шелковым простыням, закидывает голову и даже бьется затылком о спинку кровати в приступе ненатуральной страсти. — Оближи, — поднесенные к губам пальцы послушно втягивают в рот. Внутри мокро и горячо, и Хэнка должно бы повести от ощущения шероховатого языка, лижущего костяшки, но это совсем не то. — Не так! — рычит он, и сложно понять, на кого сейчас злится больше: на себя, андроида или Коннора. Проститутка под ним выглядит лет на 19 и ведет себя так же. Зажимается, всхлипывает, упирается Андерсону в грудь, когда тот пропихивает член в дырку. В уголках кукольных глаз блестят слезы, но Хэнк не замедляет резких дерганных движений, чувствуя, как идеально обхватывают его искусственные мышцы и как выплескивается смазка с каждым толчком. «Модель HR400 «Нил» с возможностью эякуляции. Обладает автоматической настройкой эмоций и реакций на раздражители по желанию клиента. Не требует подготовки к половому акту». — руководство пользователя, которое Андерсон прочитал, пока ехал в клуб «Рай». По нему, HR400 «Нил» — идеальный партнер, точно знающий, что тебе нужно. Имитирующий наслаждение, боль, стыд и даже оргазм. Он способен сыграть застенчивого девственника и опытную похотливую потаскуху. Но не робота. Изображать полное безразличие не входит в его программу. Андроид остервенело подмахивает и все повторяет: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», но Андерсон все равно не может кончить. Настоящий живой парнишка уже дал бы ему пяткой в морду за расхлябанную натертую задницу, но HR400 «Нил» — секс-игрушка, у которой дырка подстраивается под размеры клиента, и Хэнку приходится засунуть пальцы в теплый влажный рот и додрочить себе самому, видя перед глазами огни проблесковых маячков и Коннора, который снова жрет вещдоки.***
У Сумо хвост похож на пропеллер, и это странно для меланхоличного пса, максимальная скорость которого (даже в собачьем парке, даже после суток без выгула) — 1 километр в час. Потертые джинсы, сменившие идеально выглаженные брюки, все в длинной белой шерсти, но гость только улыбается и треплет Сумо по голове, стягивая и вешая на крючок в прихожей свою куртку. — Чувствуй себя как дома, — Хэнк делает широкий жест рукой, заменяющий ему все остальные признаки гостеприимства, и спешит к холодильнику. Нужно выпить. Срочно. Может, пара бутылок пива помогут расслабиться и понять, как теперь общаться с Коннором. — Хэнк, я хотел спросить. — Валяй, жестя… — он обрывает себя на полуслове, думая, что после случившегося называть андроидов жестянками — то же самое, что темнокожих нигерами. — Спрашивай, Коннор. Гость устраивается на диване, откинувшись на спинку и поглаживая пса. Имитация расслабленности и игра в человека. Андерсон видит, каких усилий Коннору стоит эта поза, а не привычные прямая спина и руки на коленях. — Что Вы имели в виду, когда спрашивали, отсосу ли я? Хэнк давится пивом. Светлое фильтрованное течет по губам, бороде, капает на футболку, и он кашляет, прижимая руку к груди и выстанывая что-то, отдаленно напоминающее «Блять!». — Хэнк, Вам плохо? — Ты же теперь реально испытываешь эмоции, а, Коннор? После того, как твоя программа похерилась? Андроид хмурится и неопределенно пожимает плечами. Еще и сам не знает, что в нем настоящее, а что искусственное. — Закрой глаза, — Андерсон отставляет бутылку на стол. — Давай же! Делай, что говорят! У Коннора все та же складочка между бровей и идеально ровная стойка. Строевая. Руки по швам, прямые ноги, пятки вместе, носки врозь. Это из него уже никуда не денется. Программа или привычка, как ни назови. Хэнк пару секунд наблюдает за ним, застывшим посреди гостиной. У андроида дрожат пальцы. От волнения. И губы. От желания поторопить человека. И Андерсон не заставляет его больше ждать, обхватывая рукой за шею и притягивая к себе, надеясь почувствовать дыхание, но даже статус девианта не способен научить робота дышать. Рот Коннора сухой, внутри ни намека на слюну, а язык совершенно гладкий, похожий на кусок натурального мармелада. Модель, не предназначенная для вступления в половую связь, оказывается не стопроцентной копией человека. — У тебя член-то хоть есть? — Андроиды созданы по прототипу человека. — Андерсон отчетливо слышит дрожь в голосе Коннора и не может оторвать взгляда от двигающихся губ. Они влажные после поцелуя. На них его собственная слюна. — Не говори так. Ты похож на RK800, а не на Коннора-девианта. — О… — морщинка на лбу андроида разглаживается. — Хорошо, Хэнк.***
Член у Коннора действительно есть. Он прекрасно ложится Андерсону в ладонь. Небольшой и мягкий. Без капли смазки. Хэнк сомневается, что андроид вообще может выделять какие-либо жидкости (ну, кроме, наверное, слез), поэтому сплевывает на вялый член. Прямо так. Не убирая руки. Под пальцами теплая сухая кожа, над головой внимательный, непонимающий взгляд. Андерсон не видит, но догадывается: сейчас Коннор чуть наклоняется вправо, будто пытаясь заглянуть ему в лицо, и смотрит, вычисляя, чего от него хотят. Стандартные действия стандартной машины. Он все еще мало понимает, как это — полагаться на эмоции. У Андерсона стоит. Уже давно. С самого поцелуя. Ткань трусов мокрая, насквозь пропитанная смазкой. Он чувствует, как головка упирается в белье и как влага стекает по стволу к яйцам. И Андерсон хочет, чтобы у Коннора тоже стояло, но ни одна привычная манипуляция с ним не работает. — Я был в клубе «Рай». — Напоминаю, что мы были там вместе, — молниеносно отвечает Коннор. — Нет. Я ездил туда второй раз. Снимал себе шлюху, — сообщает Хэнк, потирая головку, — драл ее и представлял, как ты берешь в рот мои пальцы. Андроид, наконец, понимает, чего от него хотят. Сверху раздается задушенный всхлип, а член в ладони твердеет (слишком быстро и неестественно). Андерсон с удивлением поднимает лицо, чтобы увидеть зажмуренные глаза и упавшую на грудь голову. Коннор все еще не знает, что такое физический контакт, но на слова реагирует, как человек. Заводится от разговоров. — У мальчишки была похожая прическа. Я развернул его задом и практически полностью засунул в дырку кулак. Со спины он был твоей копией, Коннор, — фантазии звучат гораздо развязнее, чем правда, и Хэнку даже не стыдно за эту небольшую ложь. — Он умолял меня не останавливаться. Такой похотливый. — Х-хэнк… — андроид вцепляется пальцами ему в запястье и выглядит одновременно напуганным и почти кончающим. Не может понять, что с ним происходит. Андерсон легко укладывает его на постель и разводит ноги. Между ягодиц совершенно сухо, плотно сжатая дырка принимает палец с трудом, и Хэнк снова сплевывает на ладонь, надеясь, что когда-нибудь Коннор сможет почувствовать удовольствие не только от грязных разговоров. Двигаться и чесать языком одновременно получается хреново. Воздух застревает в глотке, мысли разбегаются, и Андерсон перестает рассказывать о шлюхе из клуба «Рай». Теперь он описывает Коннора. Эти его чертовы пальцы внутри его же чертового рта, узкую задницу, идеальное лицо. В конце он не выдерживает и заставляет андроида раскрыть рот. Лижет высунутый язык, засовывает внутрь пальцы и кончает на разведенные бедра. — В следующий раз отсосешь мне, — хрипит он, — если захочешь, конечно. Коннор не отвечает. Его лицо изломано гримасой удовольствия, тело выгибается, искусственные руки с легкостью разрывают пододеяльник. Андерсон гладит плоский живот, наблюдая, как андроид бьется в ненормальном противоестественном сухом оргазме. И думает, что будь он помоложе, то снова бы возбудился, но в 53 после секса ему нужна таблетка, понижающая давление, а не второй заход. — Хэнк, — диод на виске Коннора сигналит желтым, — я захочу.