Щербинка между зубами и заживающие порезы

Влад давно смирился со своей участью быть ребёнком всего одиннадцать лет, до тех пор, пока не погибла мать. Собственного отца он не знал, а когда пришло время решать, кто возьмёт опеку над ребёнком, вариант «папа» даже не рассматривался. Нет, мальчик не попал в детский дом, где над ним издевались няньки, воспитатели и другие дети. Влад попал к своей тётке, родной сестре его матери, где воспитывался в полноценной семье, с двумя родителями. Относились к мальчику, как к родному сыну, разве что собственных детей у тёти Юли с дядей Витей, как их называл Влад, не было. Парню исполнилось уже пятнадцать, когда тётя Юля начала почти каждодневно прессовать своего мужа, во всём находя причины для ревности и ссор. Влад не понимал, откуда такие мысли берутся в голове тёти, может, у неё просто были затяжные проблемные дни, когда раздражение и негатив — нормальный комплект для этой женщины. Дядя перестал пытаться наладить контакт с женой, наконец подписав бумаги о разводе, которые Юля оформляла уже в третий раз. Влад всё понимал, он не лез и не принимал ничью сторону. В то время каждый день по вечерам к нему по очереди заходили и тётя, и дядя, просили прощения и говорили о том, что так будет лучше для всех. Парень кивал, убеждая родных, что всё в порядке. И для него, действительно, всё было в порядке. Зачем разводить драму и пытаться сохранить отношения людей, которым тяжело находиться друг с другом? Да и за полноценность семьи он особо не держался, что с одним родителем, что с двумя — ему нет особой разницы, парень с одиннадцати сам по себе. Конечно, он проводил с этими двумя много времени вместе: они всегда втроём ужинали, иногда выбирались в небольшие поездки, за школьной жизнью Влада следили и интересовались его увлечениями. Словом, тётя с дядей делали всё то, что делают нормальные родители. Парень не скрывался от заботы, родные всегда знали, где он и с кем. Но при этом он был сам по себе, со своими секретами и проблемами, которые не выходили за рамки его головы. После развода тётя Юля забрала Влада с собой «в новую жизнь», хотя после переезда жизнь парня особо не поменялась. Но, по мнению женщины, парень стал вести себя иначе: отрастил волосы, исключил броские цвета из гардероба, стал чаще зависать в Интернете и сам почти никогда не заводил разговор. Юлия не раз плакалась приёмному сыну о том, что она плохая мать, раз Влад с ней ничем не делится. Но, по правде говоря, она просто не замечала этого поведения, пока устраивала войны с бывшим мужем. Вот такая внимательная мамаша. Но, несмотря на очень даже капризный и конфликтный характер тёти, парень любит и ценит Юлю за всё, что она для него сделала. Сейчас Владу семнадцать, ему остался год до окончания школы, и тётя вновь решает начать новую жизнь, только теперь в другом городе. По причинам, неизвестным женщине, Влад наотрез отказался переезжать из Москвы, даже настоял на том, что может вновь пожить с дядей. После долгих войн Юлия согласилась на это, но договориться с Виктором было поручено самому парню, вот такая любовь у бывших жены и мужа. Дядя без проблем согласился, даже обрадовался, сказал, что хотел бы провести время с племянником. Спонтанное решение потребовало больше времени, чем планировалось, так что две недели учёбы Влад уже пропустил. Как и ожидалось, встреча этих разведённых людей была очень и очень радушной: тётя промывала мозги Виктору так, словно тех двух лет, которые они не виделись, и не было вовсе. Влад, как и прежде, не встревал в их разговор, искренне надеясь на то, что дяде не нужен бункер для защиты от нашествия в лице Юлии. В последнее время брюнет не раз слышал от незнакомцев далеко не лестные высказывания по поводу его внешности: какой-нибудь парень обязательно заденет плечом и назовёт пидором, отовсюду сыпятся фразы, вроде «наплодилось уродов», «фу, бля», «умри, педик» и многое, многое другое. Бабульки проходят мимо и крестятся, видимо, думают, что Влад занимается сатанизмом, хотя он просто предпочитает чёрный цвет в одежде остальным. В обществе, где каждый второй кричит о свободе выбора и произносит с пеной у рта «внешность — не главное!», все на самом то деле ненавидят людей, хоть чем-то отличающихся от общей массы, гонящейся за модой человечества, которое предпочитает отстаивать общественные стереотипы, лишь бы не быть изгоем в жизни. Недолюбливает Влад людей, короче говоря. Любить их почти не за что, а тратить нервы на ненависть не очень то хочется, поэтому брюнет придерживается равнодушия в любом общении. Ну, кроме общения с близкими, это логично. Практически всё свободное время Влад проводил в своей комнате, никогда не раскрывая плотных штор, пользуясь светом от настольной лампы, создавая полумрак, и зависал в Сети. Этим и обусловлена близорукость парня. Плохое зрение не беспокоит Влада, но очки для дали у него всё же есть, правда, надевать их он не особо любит. Местечко под кроной дерева оказалось лучшим вариантом, зонта с собой не было. Раньше, до развода, они все жили в другой квартире, дядя также переехал, поэтому двор, да и район в целом, не были парню знакомы. Большого смысла нет, но Влад всё же решил немного осмотреться, ибо севший телефон не развлечёт его, пока Юлия велит Виктору хорошенько заботиться о Её племяннике. Меньше всего сейчас Влад хотел узнать о том, что здесь живут такие джентльмены, гордо носящие звания гопников. Одного из представителей сей части общества брюнет заметил на детской площадке, логично, что на горке тот укрывался от дождя. Конечно, видел он нечётко, но кем ещё может быть парень в спортивном костюме, который сидит на кортанах и в открытую пялится в их сторону. Перспектива попадания на мушку местного барыги загорелась в голове Влада ярким понимание неизбежности. Всё, пожили спокойно с дядей. Было здорово наконец поговорить с Виктором, он всегда понимал, когда Влад хочет побыть один, никогда не лез не в своё дело, и притом был рядом, когда это требовалось. Лучший вариант родителя для подростка. Подъезд не отличается чистотой и порядком: местами на пролётах рассыпана шелуха от семечек, стоят грязные консервные банки для использованных сигарет, а стены исписаны и изрисованы всеми возможными пошлостями. Уже будучи в квартире, когда Виктор рассказывал, что комната для Влада уже готова, помогал занести вещи, брюнет задал тревожащий его мысли вопрос: — У вас на районе собственная гопота что ли? Как в фильмах по «россии2», — хмыкнул тот, дабы скрыть страх возможности быть побитым такими упырками. — Вроде того, — не задумываясь ответил дядя, а после понял, к чему был вопрос, — бывает, пошумят, намусорят, но не дебоширят. Я бы не назвал их гопниками, просто эта компашка любит собраться и выпить вместе, — вот так невзначай Виктор попытался успокоить племянника, — крутая причёска, кстати. Тебе идёт, — по-доброму ухмыльнулся мужчина, вновь потрепав парня по голове. Влад фыркнул, и напряжение немного спало. Как же хорошо жить с понимающим человеком, а не трясущейся над любой мелочью тётей. — В общем, располагайся, — будучи у двери, поговорил Виктор, — надеюсь, ты не завтракал, потому что нет в мире ничего лучше моей яичницы, — раздавался голос уже из коридора. Да, именно этой атмосферы лёгкости и непосредственности так не хватало парню последние два года. Прежде чем располагаться, как выразился дядя, Влад с некоторой опаской выглянул в окно, хотя что будет, они же на четвёртом этаже. Того парня на площадке больше не было, и брюнет сам не понял, стало это облегчением для его мыслей или поводом для новой тревоги.