—
С их разговора проходит пару недель. За это время Коннор успевает разбить окно в доме Хэнка, пытаясь спасти того от алкогольной комы, выслушать много неприятных и матерных слов в свою сторону, посмотреть на труп мужчины и андроида в клубе «Рай», провести расследование, а потом отпустить двух девиантов, получая одобрение лейтенанта.«Может, оно и к лучшему.»
Слова Хэнка проносятся ураганом в голове Коннора, сметая другие мысли и задачи, поставленные на сегодня. Одна из андроидов назвала вторую своей «любимой», но разве машины могут по-настоящему любить? Они держались за руки и отважно защищали друг друга от двух детективов, которые планировали схватить их для допроса. И когда Коннору это почти удалось, то ему предоставился выбор: стрелять в девианта или нет. На удивление, он дал слабину и пощадил андроида. Трейси же, в свою очередь, призналась, что ее пытался убить человек, но она оказалась быстрее и лишила жизни ублюдка, ибо хотела вернуться к своей любимой. Коннор анализирует, рассматривая развитие событий, где рука андроида бы не дрогнула, и он смог бы лишить жизни девианта. Что бы произошло тогда? Трейси бы впала в отчаяние от потери любимой? Совершила бы самоубийство? Все равно бы постаралась сбежать? Куча вариаций, но ответа не будет, ибо девианты совершенно непредсказуемы, как и сами люди. Но Коннор считает, что все эти «великие» чувства, которые испытывают девианты — всего лишь симуляция эмоций, хотя он на сто и более процентов уверен, что Хэнк думает совсем иначе, веря, что машины могут что-то чувствовать. Возможен ли тот факт, что андроиды действительно могут любить? Любить настолько, что будут защищать друг друга до последней секунды своей жизни, лишь бы спасти того, кого считаешь близким? Нет. Определённо нет. Это лишь имитирование чувств, которых в написанной программе точно быть не может. Машины не умеют любить и доказывать симпатию на словах или действиях. Коннор очень сильно хочет в это верить.—
Вечер в Детроите. Ничем не отличающийся от других вечеров в этом мрачном городе. Может, единственная разница заключалась в том, что отсутствовал дождь, который стал уже таким привычным и, в каком-то смысле, родным. На небе расположились огромные серые тучи, заполонившие весь город, не давая шанса увидеть ослепительные звезды или полнолуние, освещающее путь. Вся эта картина сопровождалась холодным ветром и запахом сырости на улице. Коннор вновь стоит у порога в дом Хэнка. Правда, он сам не знает зачем. Вызовов о происшествиях не поступало, хотя обстановка в городе заметно накалилась с последних событий в виде захвата телебашни, когда некий андроид с помощью видеоролика пытался донести до людей, что девианты — тоже живые и что они тоже должны иметь собственные права. Коннора, конечно же, совсем не радовала эта ситуация, и очевидно, что Хэнк тоже был в подвешенном состоянии. И это было причиной сегодняшнего прихода. Так уверял себя андроид, ибо другого, более адекватного оправдания, он найти не мог. Коннор стучит в дверь, но не дожидаясь и двух минут, начинает зажимать звонок. На другой стороне, за дверью, слышатся странные звуки и мат Хэнка, на что андроид непроизвольно улыбается, представляя себе картину, где мужчина в спешке поднимается со своего места и ударяется обо что-нибудь, грубо высказываясь после, ибо это, наверняка, было больно. Через еще пару матерных слов дверь все же открывается, а перед Коннором предстает Андерсон, который смотрит уж совсем непонимающе. Коннор внутри ощущает себя также, так как он сам не осознает своих действий, повинуясь каким-то неведомым ему силам. — Добрый вечер, лейтенант, — решил прервать тишину андроид, немного поднимая уголок губ. — Ты че тут забыл, а? — недовольно спросил Хэнк, всматриваясь в Коннора и пытаясь выяснить причину, по которой андроид сейчас стоит тут, а не находится где-нибудь еще, — Поступило новое дело? — Нет, — начал Коннор, не решаясь произнести и слова больше. — А что тогда? — настороженно поинтересовался мужчина, облокачиваясь на дверной косяк и складывая руки на груди. — Просто... — неуверенно ответил андроид после недолгой тишины, которая казалась слишком осязаемой даже для него. — Просто решил зайти? Без причины? — удивленно произнес лейтенант. — Да, — тихо ответил Коннор, склонив голову. Андроид и сам от себя не ожидал подобных действий, поэтому не знает, куда деться. Он просто надеется, что Хэнк его прогонит и грубо закроет перед ним дверь, но мужчина ничего не делает, лишь задумчиво оглядывает Коннора. — Ну заходи, раз уж пришел, — с ухмылкой сказал Андерсон, заходя в дом. Коннор удивленно поднимает голову, смотря на спину мужчины, который уже направился в глубь дома. Внутри заиграло какое-то приятное чувство, и легкая улыбка расцветает на губах андроида, потому он заходит за лейтенантом следом, не забыв прикрыть дверь. В доме пахнет табаком и специями. Когда Коннор заходит на кухню, то видит, как мужчина спокойно поедает заказную китайскую лапшу. Об этом говорят чек, торчащий из мусорки и пакет из кафе, в котором эту еду и готовят. Не то чтобы андроид одобряет такое жирное и совсем не полезное питание, да еще и стоящее немалых денег, но разве в его позиции стоит указывать Хэнку что делать? Коннор пришел без причины, ибо просто захотелось, так что не ему тут нравоучать мужчину, который и без него все прекрасно знает. Андроид уже стоит в проходе на кухню, рассматривая небольшую комнатку, где стоит куча пустых бутылок и лежат грязные тарелки. Окно все еще не было заменено, поэтому Коннор быстрым движением вызывает мастера. Андроид неожиданно вздрагивает, когда чувствует прикосновение к своей ладони. Это был Сумо. Пес обнюхивал пластмассовую руку андроида, что странно, ведь у машин нет собственного запаха. Сумо чуть вертит головой после «проверки» и заходит на кухню, отвлекаясь на миску с собачьим кормом, а Коннор все еще продолжает стоять, наблюдая за представившейся картиной. — Ну и чего ты встал в проходе? — с неодобрительным видом спросил Хэнк, отрываясь от поедания лапши, — Садись или катись отсюда нахрен. После этой фразы Коннор быстро подошел к свободной табуретке и присел, держа слишком идеальную осанку. В комнате снова повисла тишина, сопровождаемая лишь редкими вздохами мужчины или громкими звуками от Сумо, который охотно пережевывал собачий корм. «И что теперь?» — подумал андроид, смотря на стол, где был разбросан мусор и лежала уже полная пепельница. Коннору так и мозолил глаза весь этот беспорядок, потому он не сдерживается и спрашивает о том, можно ли тут немного убраться. Хэнк сначала молчит, а потом как-то тихо, но едко говорит о том, что Коннор — не только детектив, но еще и домработница, хотя не отказывается от уборки. По крайней мере, на столе, ибо его хотя бы пронзительным взглядом нервировать не будут. Коннор поднимается со своего места, подбирает какой-то большой мешок и начинает складывать туда различный мусор, а еще сбрасывает огромное количество пепла и окурков из пепельницы. И почему лейтенант не убирается у себя дома? Неужели ему совсем плевать на его постоянное окружение? Даже одну кухню можно было назвать свалкой, а про остальные комнаты и говорить нечего. Пока Коннор спокойно убирал мусор в пакет, Хэнк уже доел лапшу и быстрым движением, когда андроид проходил рядом, закинул к нему пустую коробку. — Почему Вы не убираетесь в квартире, лейтенант? — А ты почему приходишь и убираешь? — неожиданно перевел стрелки мужчина, рассматривая стол, будто ищет что-то. На этот вопрос у Коннора не было ответа. В последнее время у андроида появилась куча вопросов, на которые он все никак не может получить ответы, но самыми главными являлись — «что он тут вообще делает?» и «почему Андерсон его не выгнал?» В это время Хэнк находит то, что искал. Это была потрепанная зажигалка ярко-голубого цвета. Мужчина облегченно вздыхает, найдя пропажу, после чего смотрит на андроида, который все это время стоял с пакетом в руках, рассматривая то комнату, то лейтенанта. Сначала мужчина открывает рот, намереваясь что-то сказать, но потом закрывает, решая промолчать. — Что-то не так, лейтенант? — аккуратно спросил Коннор, ставя мешок рядом с маленьким баком, который был уже переполнен. — Я пойду покурю, — резко произнес Хэнк, идя в коридор, — Можешь тоже подойти. Андерсон уходит и оставляет Коннора в неведении. Что это сейчас было? Можно ли считать это приглашением? Наверное, можно. Андроид решает немного подождать, чтобы не сильно напрягать своего напарника, задумываясь о том, что люди ужасно странные и непредсказуемые существа. Они могут пропитаться интересом или симпатией к тому, что сначала ненавидели или к чему испытывали отвращение. Или же могут наслаждаться двумя несовместимыми вещами, будто так и надо. Но Коннора это не отталкивает, а лишь заставляет пробудиться непонятному чувству внутри, которое так и просится наружу. Андроид чуть трясет головой, отгоняя непрошеные мысли, и идет к выходу, где уже курит Хэнк, всматриваясь в тихие улицы города. Ни машин, ни автобусов, ни просто прохожих. Лишь спокойствие и тишина, сопровождаемая легким завыванием ветра. Они снова стоят на крыльце. Андерсон курит дешевые сигареты, а Коннор смотрит на мужчину, пытаясь понять о чем тот думает, и в голове, словно удар тока, проявляется воспоминание о том, как они говорили о доказательстве любви с помощью поцелуя. Андроиду вдруг очень сильно захотелось поговорить на эту тему, ибо она все еще оставалась для него под туманной завесой. Такой же, как дым, выходящий из рта мужчины. — Лейтенант, помните наш разговор о поцелуе? — Может и помню, — неоднозначно ответил Андерсон, переставая курить, внимательно вслушиваясь в каждое сказанное слово. — На задании в клубе «Рай» те девианты не целовались, чтобы доказать свою любовь друг к другу. — А с каких пор ты думаешь, что это любовь, а не симуляция эмоций, Коннор? — снова издевка звучит в голосе лейтенанта, заставляя его собеседника чуть напрячься. — С недавних... Кажется, в программе андроида происходят серьезные сбои, раз он перестал считать, что машины не имеют чувств. Коннор сам удивляется своим словам, но в нем определенно что-то меняется, хоть андроид и не может связать факты так, чтобы это звучало даже на грамм рационально. Для него этот сбой, как и поведение людей, чуждо и непонятно. — Ты меня удивляешь, — весело произносит мужчина, чуть хрипя, — Но если говорить о тех девчонках, то любовь можно доказать разными способами. Просто поцелуй является самым распространённым. Не лобызаться же им, когда их схватить пытаются. — Наверное, Вы правы, — согласился Коннор, — Хотя, я все еще не понимаю до конца смысл этого прикосновения. — Нарываешься что ли? — чуть грозно спросил Хэнк, выбрасывая окурок. Коннор сразу подумал, что лейтенанта выбесило поведение андроида, ибо тот пытается что-то объяснить, а ему как об стенку горох. — Что Вы имеете в виду под... — андроид не успевает договорить, так как его хватают за пиджак, притягивая ближе к себе, и целуют. Губы Хэнка сухие, теплые и отдают привкусом дешевого табака и недавно съеденной лапши. У мужчины закрыты глаза, и хватка ни на секунду не ослабляется. В этот момент Коннор понимает, что программный сбой определено стал выше, и причина этой проблемы сейчас стоит и прижимается к его губам, намереваясь то ли заткнуть, то ли доказать. А что именно доказать? Ту самую привязанность? Андроид в последний момент все же решает закрыть глаза и лучше вникнуть в действо, но не успевает, ибо Андерсон резким движением прерывает поцелуй и отходит на приличное расстояние. Коннор чуть растерянно открывает глаза, пытаясь сориентироваться, а у Хэнка вновь проходит ассоциация с псом, только этот уже не любопытен, а потерян и, возможно, брошен. Андроид аккуратно прикладывает пальцы к губам, стараясь уловить, что вообще произошло и каковы повреждения в его системе, давшие настолько сильные сбои. Но, на самом деле, сейчас нет никакого дела до проблем в программе, его больше волнует человек, смотрящий на небо с таким безразличным взглядом, будто он сейчас не целовал Коннора, сильно держа за пиджак. Будто не он сейчас этим прикосновением пытался что-то сказать, не используя пустые слова. — Лейтенант... — позвал андроид мужчину, — Это было... — Заткнись, — громко командует Хэнк, чтобы Коннор не продолжил свой вопрос, пусть оставит его при себе. По сути, это должно было обидеть андроида, но он начинает смотреть вниз, чтобы мужчина не увидел счастливой улыбки Коннора, от которой все трепещет внутри. Может, поцелуи не так уж бессмысленны в плане доказательства чувств, которые так сложно выразить словами.