Heart Shaped Locket

Они и до этого попадали в отвратительные и идиотские передряги, связанные с проделками акуманизированных парижан. Маринетт уже перестала считать всех тех бедолаг, которые были одержимы черными бабочками и исполняли приказы Бражника. Но ни разу она не чувствовала той безысходности и отчаяния, как сейчас — в замкнутом пространстве с Котом, который в последнее время усилил нападение и не всегда Маринетт успевала выстраивать защиту от его каламбуров и флирта, без своего йо-йо. Она усиленно прокручивала в голове все пути спасения, пока Кот пытался выбить огромную стальную дверь, запертую снаружи акуманизированным журналистом, который наблюдал за ними через камеру, висящую в верху помещения. — Ну что ж, Ледибаг и Кот Нуар, вы попались! Думали, что можете долго бегать от меня? Вы что, возомнили себя звездами? Одно интервью ничего не изменило бы для вас, а для меня это была возможность взобраться по карьерной лестнице! — завопил злодей. Маринетт устало прижалась лбом к стеллажу. Да, после выходки Надьи они отказались выходить на связь с журналистами и телевизионщиками, но как-то раз Кот, одурманенный очередной победой, сгоряча пообещал особенно докучливому журналисту, что они с Ледибаг дадут интервью о подвигах. Конечно, она потом вернула Кота на землю, что больше никаких встреч с людьми из СМИ. Злая и рассерженная на импульсивность Кота и его жажду покрасоваться перед людьми и завоевать еще большее количество поклонниц, чем у них есть, она отправилась прямиком в телебашню и нашла того журналиста. Бедный паренек сначала обрадовался, подумал, будто бы героиня пришла именно к нему и надеялся собрать материал погорячее. Но он никак не ожидал, что Маринетт, вышедшая из себя, накричит на него и наговорит много глупостей. Когда Кот примчался в телебашню, было уже поздно. Акуманизированный журналист нападал на Маринетт и та едва успевала отбиваться, но в какой-то момент она лишилась своего йо-йо. Атака звуком из диктофона (в котором, по всей видимости и находился акума) волной откинула Маринетт в маленькую комнатушку. Кот услышал писк и помчался на помощь своей Леди, но не успел он опомниться, как в тот же момент тяжелая дверь позади них захлопнулась и герои услышали злобный смех по ту сторону. Кот присел к Маринетт, которая хоть и выглядела потрепанной и нуждающейся в помощи, демонстративно не смотрела на Кота, кляня на чем свет стоит его пылкость и беззаботность. — Моя Леди… — неуверенно начал он и присел к девушке, растянувшейся на полу. Места здесь было отчаянно мало, Адриан нутром чувствовал ее злость, раздражение из-за своей беззащитности и его безответственности. Он знал, что из-за него все, нахрен, пошло не так и должен был попросить прощения у Ледибаг за то, что ляпнул не подумав и не посоветовавшись с ней, но как с ней можно было говорить, когда весь ее внешний вид говорил: «Не подходи, а то убью»? Она упрямо сдула прядь с глаз и попыталась, наконец, встать с пола. Кажется, она приземлилась не так мягко, как ей сначала показалось и тихо ойкнув, она оперлась на стеллаж. Кот оказался тут как тут, аккуратно подхватив одной рукой за талию и другой под локоть. Леди сделалось некомфортно от этих прикосновений. Он не был ей противен, напротив. Чем больше времени она проводила с ним, патрулировала Париж, отбивала атаки акум и его собственные атаки, полные флирта и признаний в любви, чем больше говорила после патрулей на крышах и просто больше узнавала его, тем больше чувств в ней пробуждал этот напыщенный, но такой противоречивый блондин. Она начала осознавать, что Адриан — вершина, которая ей, тихой и робкой Маринетт, никогда не покорится. Так зачем плакать ночами в подушку от его дружеского отношения и полного безразличия к ее чувствам, если можно принять чувства Кота? Кот здесь, он рядом, он живой и теплый, готовый прийти по первому зову, быть для нее кем она скажет — другом, братом, парнем, всем, кем она пожелает. Может, пора уже перестать надеяться и принять чувства напарника? В последнее время эти мысли не казались ей такими уж богохульными, потому что Маринетт понимала: в ней явно что-то изменилось по отношению к Коту. Она пыталась контролировать их отношения и соблюдать дистанцию между ними, но это стало для нее тяжелее, особенно в свете того, что девушка не была настолько против его прикосновений, шуток и флирта. От тяжелых мыслей отвлекло дыхание Кота прямо над ухом и злобный смех журналиста, имени которого она даже не запомнила. — С тобой все в порядке, жучок? — он держал ее в своих руках, закрывая, кажется, от всех невзгод. Маринетт тупо уставилась в его грудь, обтянутую черным спандексом и подумала: каково это гладить кожу под ней, вдыхать его аромат, скинуть его дурацкую маску и освободиться от своей, быть просто людьми, держаться за руки как обычные парочки…? Так, стоп, Мари. Она одернула себя и покачала головой, пытаясь выкинуть мысли из головы. Нуар воспринял это по-своему. Немного отпрянув от девушки, парень с тревогой вгляделся в лицо девушки, которая отчаянно пыталась не смотреть на него. Он аккуратно повернул ее голову, заставив посмотреть на него. Почему у нее такое выражение лица? Он не понимал эту девчонку! Видит Бог, Нуар прикладывал все попытки, чтобы завоевать ее, но что еще он мог сделать? Она всегда держала его на расстоянии вытянутой руки. В особо удачные дни после победы над очередным акумой она, бывало, обнимала его или коротко целовала в щеку в порыве чувств. И он довольствовался этим, надеясь получить когда-то больше. Но после шага вперед она всегда делала два назад. Адриан пытался не отчаиваться, но было тяжело сохранять эту маску беззаботности, когда она была так близко. Как сейчас. В дверь опять ударил этот чертов аккуманизированный журналист. Ледибаг вздрогнула. Уязвленная своими собственными мыслями, занявшими ее глупой мозг так невовремя, близким присутствием Кота, этим чертовым неудачным падением на пятую точку, внимательным взглядом зеленых глаз за черной маской. — Моя Леди, ты как? — вновь обеспокоенно спросил Нуар, без спеси и шуток. Она коротко кивнула, лишь бы поскорее отделаться от его горячих рук на ее талии и назойливого присутствия на расстоянии пяти сантиметров, но это было достаточно затруднительно, учитывая размеры этой гребаной коморки. Маринетт поняла, что и так потеряла слишком много времени, поэтому аккуратно отстранилась от Кота и подошла к видеокамере (господи, зачем в этом помещении вообще есть камера?). — Что тебе надо? Скажи, зачем ты удерживаешь нас здесь? По ту сторону раздался жесткий смех. — Какая же ты глупая, Ледибаг! Я хотел взять у тебя и Кота небольшое интервью, это совершенно не затруднило бы тебя, но ты зазналась! И сейчас мы повышаем ставки! Хочешь освободиться? Без своего йо-йо ты никто, поэтому вот тебе задание, моя маленькая Ледибаг — ты получишь свою маленькую игрушку, если исполнишь мое желание! Маринетт напряглась, сжав кулаки. Кот стоял позади в решительной позе, готовый вот-вот пойти в атаку. — Не слушай его, Ледибаг! — властно бросил он из-за спины Маринетт. Девушка ждала. — О нет, Ледибаг, тебе придется меня послушать. Нам обоим это будет выгодно: тебе — игрушка, мне — сенсация. Маринетт нахмурилась, не успев задать встречный вопрос, как услышала условие акуманизированного журналиста. — Ты всего лишь должна поцеловать Нуара, за это я выпущу тебя. Это будет отличная статья для первой полосы: «Герои Парижа не только друзья!». Это будет прорыв! Коту будто дали под дых. Маринетт задержала дыхание. Они и до этого оказывались в таких ситуациях, но тогда она не хотела настолько отчаянно исполнить условие злодея. А тут в ней встрепенулось что-то давно забытое, как при взгляде на Адриана, что-то, что заставляет вены скручиваться в узел, а сердце пульсировать где-то в районе глотки. Кот подумал, что ей будет неприятно делать это. Она уже несколько раз говорила, что влюблена в другого и никогда не сможет принять его чувств, поэтому его рассердил этот журналистишка. Мало того, что из-за него Кот вызвал праведный гнев своей Леди, так он еще и пытается заставить ее делать то, что причинит ей боль. — Ну давай, Ледибаг! Один маленький поцелуй, чего тебе стоит? Вы ведь так давно знакомы! Она повернулась к нему. С горячим концентрированным страхом в глазах. Чего она боялась? Этого глупого приказа? Или поцелуя с ним? Предательства своего возлюбленного? Он хотел получить от нее поцелуй. Страстный и жаркий, а может нежный и робкий, но не по приказу акумы и не на глазах у кого-то еще. Нуар вскипел из-за этого уязвленного взгляда, призвал катаклизм, разрушив тяжелую дверь. Журналист явно не ожидал такого внезапного нападения, так что завалить его на пол, сев сверху, было плевым делом. Ледибаг, будто очнувшись ото сна, ловко подхватила йо-йо, а Кот тем временем вытащил у журналиста диктофон, кинув напарнице. Маринетт разбила устройство о пол, быстро превратив черную бабочку в белую. Все это длилось не дольше двух минут, но Мари, погруженная в какие-то свои мысли, казалось, будто время тянулось, как резина. И она не видела ничего, кроме этих влажных горячих глаз Нуара. В голове пульсировала одна мысль: если бы Кот не бросился в нападение, она бы поцеловала его.