Наблюдатель: последняя глава

Вокруг темнота, уже глубокая ночь. Огни делают вид размытым. Холодно, ведь уже осень. Плохо видно, кто именно направлял на него пистолет, но что-то подсказывало, что это была именно ОНА. Подул ветер, выглянула полная луна. И тут этот некто, который в любую секунду может пустить пулю ему в голову, протягивает к нему вторую руку. Она отдавала сиреневым светом, Момоиро помнил, что это за способность. И точно помнил У КОГО ТАКАЯ СПОСОБНОСТЬ БЫЛА. То была, конечно же, Кансатсу Суру. В следующее мгновение в его голове шевельнулась мысль о том, чтобы сбежать, вот только его смущало одно «но». Это «но» заключалось в том, что он находится в центре Токио на крыше семидесятиэтажного здания. И он никак не мог вспомнить, как он там оказался и что вообще произошло за последние полгода. — Тебе некуда бежать. И ты это прекрасно понимаешь. — Её голос, чёрт побери, пугает. Это не угрожающий тон, это не сочувствующий тон. Просто как-то страшно от него становится. Элементарный звериный ужас сковывает всё тело, и он не в состоянии пошевелиться. Именно в этот момент у Кансатсу звонит телефон. Сияние её руки прекращается, и она берёт трубку, по-прежнему не отрывая взгляда от Шоты и не опуская пистолет. — В чём дело, господин Кэдамоно? — Здесь появилась какая-то интонация. Кэдамоно? Это же нынешний представитель наблюдателей в Совете, разве нет? Он что-то говорит, и она переспрашивает. — Вы решили позвонить мне… ЛИЧНО? Я польщена, господин Кэдамоно. Что? — после этого она улыбнулась. Злобно улыбнулась. И проговорила одними губами: «наконец-то». Потом подняла взгляд на всё ещё испуганного и лежащего перед ней Момоиро. И рассмеялась. — Вот так новость, это правда? Если да, то что тогда? Что, переселение? У меня будет новый график… Ясно. Предлагаю обсудить это немного попозже, я сейчас занята. И она стреляет. И попадает, видно, что намеренно, в плечо. Момоиро кричит от боли и хватается за левую руку. Потом с ненавистью и остатками страха смотрит на Кансатсу. Он не успевает разглядеть все детали, потому что в следующий момент она целует его. Она поднимается с одного колена, которое всё ещё немного кровоточило из-за той драки, подходит к краю крыши и смотрит вниз. Шота представляет себе эти семьдесят этажей вниз и болтающуюся верёвку. Он совсем не понимает ЧТО ИМЕННО она собирается сделать. Он совсем не понимает, как можно так сильно игнорировать инстинкт самосохранения. И она-таки прыгает. *** «Дневник, сегодня я чуть не погиб. 8.10.18.» Он записал это в дневник, когда к нему вернулась группа поддержки. Его пытались допросить, но он ничего не помнил. Абсолютно. Даже о том, что у него дыра в плече он вспомнил только тогда, когда поддержка ему об этом напомнила. Когда нашла его без сознания на крыше высотного здания. — Господин Ями, Вы целы? — спрашивает один из них. — Да… вроде порядок. Он помнил этих бравых стражей хранителей информации. Он помнил, что происходило в целом. — Прошу, залезайте в вертолёт. Мы доставим Вас на базу в Киото. — Говорит всё тот же охранник. — Что? Домой? — Верно. Но сначала в медточку. А потом он проснулся в медточке. С перевязанным плечом и в холодном поту. Он помнил только то сумасшедшее чувство голода и страха. Что там ему снилось? Кто ему прострелил плечо? Ну потому что это явное пулевое ранение. Кан… Кан… Как же его… Чёрт! Он не мог вспомнить. Не мог вспомнить, кто затащил его на ту крышу. Кто нацелил на него пистолет. Кто его целовал и кто потом спрыгнул с крыши. — Не можешь вспомнить, да? Он узнал этот голос. И вспомнил её имя. — С-Суру?! Она посмотрела на него сверху вниз, сидя на подоконнике больничной палаты. Окно было открыто, теперь ясно как она попала туда. — Как?! КАК ТЫ ВЫЖИЛА?! Подул ветер и белые полупрозрачные шторки начали развеваться. — Спрыгнула, прострелила стекло, вкатилась внутрь, прикрылась плащом, чтобы камеры не заметили. Потом сориентировалась по шуму, определила местоположение охраны и сбежала вниз по пожарной лестнице. И всё это она говорила совершенно спокойно. Без каких-либо эмоций. Вообще. Как будто это плёвое дело. Хотя, если судить по её прошлым «подвигам», то это действительно просто. — Что тебе сказал Кэдамоно-доно? Она как-то странно посмотрела. А потом с интонацией «а, у тебя ж абсолютная память», сказала: — Я теперь представитель наблюдателей в Совете Человеческого Правительства. Момоиро молчал. Не шибко потому, что перед ним стоял лучший наблюдатель за последние несколько лет. Скорее от того, что он видел её ЖИВОЙ. Кто бы знал, что там вообще у него внутри творилось, когда она прыгнула. Да, наверняка, даже сама Куро Карасу на такое не способна. Хотя никто не помнит, чем она знаменита. Просто все помнят, что эта девушка творила невероятные вещи. И что там был паренёк, которого никто не помнит, который всегда был рядом с ней и не по своей воле влип в ту историю. Шота невольно улыбнулся. Чем-то это вся история напоминает ему его собственную жизнь. — Что весёлого вспомнил? — поинтересовалась Кансатсу. Её голос выбил его из колеи воспоминаний и размышлений. — Вспомнил девушку по имени Куро Карасу. И показалось, что вы с ней похожи, — он усмехнулся, но в этой усмешка не было ничего зловещего, — Вся наша история похожа на их. — Ты до сих помнишь тот инцидент с Совами? Ого… Мало кто вообще про него слышал. В наше-то время. Похвально, что тебе что-то известно. — Она отвлеклась куда-то в окно. — Я, кстати, лично знакома с Карасу. И её, тоже кстати, зовут совершенно не… В этот момент постучали. Зачем-то Кансатсу резко выхватила пистолет и направила в дверь. Тонкий девичий голос пропел: — Это медсестра. И дверь сразу открылась. — Г-госпожа Каге! Ч-что Вы тут делаете?! Простите за вторжение! — она была явно напугана. Очень напугана, ведь Кансатсу и не думала убрать пистолет. — Я с-со сменными бинтами для господина Ями! В следующую секунду медсестра попрощалась со своей жизнью. Кажется, что бешеный ритм сердцебиения Момоиро можно было бы услышать в Кансае, ведь через ещё одну секунду Кансатсу перепрыгивает труп медсестры, запирает дверь палаты и снова возвращается к бывшей медсестре. И находит у неё полностью заряженный пистолет. Момоиро просто уже не знает, как на это реагировать. Кансатсу кидает пистолет медсестры ему в руки и говорит: «бежим!» * * * Уже через десять минут Шота начинает смутно понимать ситуацию. И только тогда он задаёт вопросы. — Что ты натворила? — почти снисходительно звучит его тон. — Это сейчас не важно, потом может быть расскажу. Сейчас нам нужно добраться до Хоккайдо и как можно скорее. Там перехват и валим из страны. Больше Момоиро не хочет задавать вопросы. Ему понятно, что ему ничего не понятно. А так же ему понятно, что на всю эту аферу ему придётся потратить уйму денег и сил. И, возможно, рассудком тоже придётся поплатиться. От Киото до Хоккайдо… Это где-то тридцать шесть с половиной тысяч йен и шестнадцать часов езды в поезде. Они проходят какими-то закоулками и выходят к относительно узкой и безлюдной улочке. Там уже ждёт чёрный Мерседес с тонированными окнами. Кансатсу дёргает дверь и заталкивает туда Момоиро, а уже потом садится сама. — Больше никого не ждём, госпожа? — Нет. Прости, что сильно напрягаю. За рулём сидел никто иной как Кай, высокий и молодой мужчина, всегда ходивший в форме и редко снимающий свою фуражку. А ещё у него была бритая голова. — Вы совсем не тревожите меня, госпожа. В конце концов это моя работа. И ещё, господин Ями, — он не поворачивал головы, а смотрел в зеркало заднего вида прямо на Момоиро. — Нам ехать примерно сутки. Не думаю, что Вы знали. На поезде было бы быстрее. И опаснее. — Я примерно понимаю расстояние. А ещё у меня несколько вопросов. — Он посмотрел на Кансатсу. — Во-первых, нам же нужно друг друга как-то называть? — По кодам. Каге и Ями. — Как всегда само спокойствие. — Ясно. Во-вторых, какой у нас план действий? Нет, я понимаю, что мы собираемся покинуть страну, но куда мы направимся? И кто нас «перехватит»? — Мы переселяемся в Америку. Там нас не будут разыскивать. А перехватят нас… — она сделала паузу потому что… Потому что… Потому что машину начали обстреливать. — Кай, закрой колёса, открывай бронебойные щиты и пуленепробиваемые стёкла! И постарайся не попасться, пожалуйста. — Вас понял, госпожа. — Твою ж мать, как можно быть таким спокойным, когда твою машину обстреливают? Кай начал немного вилять колёсами для того, чтобы пули не попали в них, пока выдвигаются щиты. Их слишком быстро нашли. Может, как раз тогда, когда Кансатсу пристрелила медсестру? Услышали выстрел? Нет, пистолет был с глушителем. Может, заметили чего? Тоже вряд ли. Ведь Кансатсу точно сказала, что всё нормально. Или не говорила? Похоже, что абсолютная память начала подводить Момоиро. Он часто начал замечать, что не помнит каких-то моментов. Возможно ли, что Кансатсу забирает его воспоминания? Конечно возможно, она ж представитель. Представителям ведь можно даже без спросу забирать воспоминания. Так писали в пособии для начинающих наблюдателей. — Я буду отстреливаться. И даже не думай меня останавливать, Кай. Если я так сказала, значит так и будет. Возможно, за нами проследили. Меня ведь подозревают в том убийстве. Я их прекрасно понимаю. — Не пойми откуда она взяла СИГ 516 и открыла люк. Сразу начал дуть попутный ветер. В этот момент Момоиро понял, что они уже за чертой города. Это не сложно понять по местоположению медточки. Кансатсу прицелилась и выпустила огнестрельную очередь в «хвост». Выстрелов с той стороны стало немного меньше, послышался визг тормозов и простреленных шин — видимо она целилась по передним машинам, чтобы выиграть немного времени. Она заглянула обратно в салон. — Концепция меняется, Вороны перехватят нас в Токио. — (В котором Момоиро был, можно сказать, сутки назад). — Это ближе. — Явно повеселев, ответил Кай. И сразу куда-то свернул. А вот Кансатсу залезла на крышу целиком. И начала палить и перезаряжать, перезаряжать и палить. Кажется, они оторвались. И тут спереди раздался взрыв.