Позволь мне его убить

      Часы тикали. За окнами тихонько грохотала приближающаяся гроза. Деви, замерев, сидела с крайне сосредоточенным видом напротив тех самых часов и считала обороты стрелок, беззвучно шевеля губами. Поодаль, нацепив на голову странное приспособление с линзами, что-то вырезал огромными ножницами из металлических листов Никола. Из угла доносился тихий шепот раненого.       — Чёрт, испортил, — пробубнил оружейник и удалился в сторону выхода. Деви проводила его взглядом и недовольно хмыкнула. Это молодой человек ей не нравился. Если он играет на два фронта, что мешает ему примкнуть к третьему? Ко всему, он был многословен как табуретка и вёл себя очень и очень странно. Но, в целом, Никола был неплохим товарищем, когда какие-либо посторонние обстоятельства не заставляли Деви гневаться на ни в чём не повинного учёного. Сейчас этим обстоятельством был тот самый раненый.       Рани велела ей ждать, и она ждала, сидя ровно на том самом месте, где мятежница ей велела, и отсчитывая ровно пять оборотов короткой стрелки с того момента, как королева сипаев покинула их временное пристанище.       Стоило Николе удалиться, Деви поднялась на ноги и, как тень, быстро и бесшумно, подлетела к лежавшему на старой койке рыцарю. Вернее, больше не рыцарю. Если гнев в сторону Николы был переменен, как воспеваемый им ток, то этого мужчину она ненавидела всей душой. Из-за него стояли все дела лишь потому, что Рани считала, что… Рани не говорила, что она считала, не объясняла, почему она бросает всех ради одного, почему именно ради него, и это просто сводило Деви с ума. Она ей не доверяет? После всего, что им пришлось пережить бок о бок?..       Девушка наклонилась ближе к спящему беспокойным сном мужчине и с прищуром вгляделась в черты его лица. Он был всё так же ей неприятен, как и при первой встрече, и одного взгляда на него хватало, чтобы разжечь в душе юной мятежницы пожар негодования. Морщины стали глубже, в волосах появилась более заметная белёсая проседь, но он, даже будучи без сознания, всё так же упрямо и, на взгляд Деви, глупо, хмурился, не желая открыть глаза на действительность. И кто из них двоих после этого ребёнок?..       Глянув краем глаза на дверной проём и, к своему облегчению никого не увидев, потянулась рукой к клинку, закреплённому в ножнах у неё на спине. Сверкнула сталь, блеснули безумные глаза и…       Скрип двери. Молнией Деви метнулась на прежнее место, правда, так и оставшись с клинком в руках.       — Дитя? — на неё был обращён удивлённый взгляд Рани. Юная мятежница приосанилась и сдвинула брови на переносице, судорожно кивнув, — что такое?       Деви покраснела, правда, едва ли от стыда, и резко повернулась к Лакшми, готовая была уже выдать всё, что было в мыслях, но…       — Макта… — девушка указала на свой клинок, проведя пальцем по плоской стороне. Он был с ней с самого детства и даже носил имя — «освобожденная», — нужно её наточить, — она резко встала и вышла прочь из комнаты. Индианка лишь вздохнула и скорбно покачала головой, провожая взглядом юную мятежницу.       Спустя неделю день повторился. Час в час, минута в минуту. Она снова смотрела на часы, покачиваясь на стуле, пока Никола что-то тихонько обсуждал сам с собой, сидя в соседней комнате, дабы не тревожить покой никак не приходящего в себя рыцаря.       — Изи… — послышался хриплый шепот среди тишины. Деви настороженно повернула голову, — Изи, не ходи туда…       Юная мятежница, ровно, как неделю назад, подошла к раненому с презрением и недоверием во взгляде. Ей не было доподлинно известно, кто такая «Изи», но она предполагала, что все его беды, ставшие теперь и бедами Рани, и её, соответственно, тоже, начинались с этой особы. Однако, было в существовании этой самой «Изи», раз она так волновала бредящего, нечто успокаивающее пылающую душу Деви. Она не признавалась себе, почему, но была благодарна этой девушке, пускай в полной мере ни одни слова, сказанные этим человеком, не могли внушить юной мятежнице спокойствие. Она клялась защищать Рани. И этот человек был первой опасностью. Всё так же — решение, твёрдое, как сталь вынутого клинка, разве что, секундой позже и…       — देवी! आप क्या कर रहे हैं? (Деви! Что ты делаешь?) — воскликнула Рани, сходу отбирая у девушки оружие.       — Рани, нет! — замялась Деви, раскачиваясь из стороны в сторону, — нет, ты не понимаешь! Этот человек, он опасен! Он тут лишний! Юная мятежница, казалось, сейчас разорвёт в клочья первый попавшийся предмет.       — Позволь мне, я убью его! Одно твоё слово и…       — Довольно! — Лакшми вставила перед девушкой ладонь в останавливающем жесте, — пойдём, — она кивнула на дверь.       Они спустились вниз и сели за стол. Рани молчала, и Деви, глядя на неё, тоже не смела проронить и звука.       — Деви, — начала мятежница, пристально глядя на дитя, — что на тебя нашло?       — Ты хочешь знать, что всё это значит?! — вспылила она, вскакивая со стула.       — Я не хочу знать, что всё это значит, — повысила голос Лакшми, крепко схватив Деви за рукав, побуждая сесть обратно, — это мне известно, — индианка нахмурилась, пряча волнение, — я спросила, что на тебя нашло.       Юная мятежница, кажется, готова была от ярости и распирающих её изнутри чувств прямо сейчас вогнать себе нож в сердце, лишь бы только перестать это ощущать. Беззвучно открывая рот, не в силах вымолвить и слова, она в мгновение ока оказалась рядом с Лакшми и, наклонившись, крепко обняла её. Рани, осознавая, что её застали врасплох, нервно всплеснула руками, словно готовая ударить.       По щекам Деви покатились крупные слёзы. Тихо всхлипывая и ослабляя хватку, она опустилась на колени Лакшми.       — Рани, пожалуйста! — плакала юная мятежница, глядя тёмными вишнями глаз в глаза индианки, — позволь мне убить его!       — Чем же тебе так мешает рыцарь? Он не в силах встать с постели, уверяю тебя, он не сможет причинить мне вред в таком состоянии, — Рани говорила тихо и медленно, пытаясь донести до девушки смысл каждого произнесённого ею слова.       — Я… Рани, понимаешь… Он… И ты… — Деви опустила взгляд и тихо всхлипнула, снова не находя слов.       — Маленькая дурочка, — заботливо-игривым тоном произнесла мятежница, и коснулась губами солёной от слёз щеки Деви, — ты думаешь, этот рыцарь совершит то, что не под силу даже Будде? — она погладила девушку по тёмным волосам и тепло улыбнулась.       Расплакавшись пуще прежнего, Деви кинулась вперёд, словно делая выпад с кинжалом, и примкнула своими губами к губам Лакшми, идя на непозволительную для себя дерзость. Рани отвечала ей, оставив позади страшную секунду, в которую несчастная могла быть отвергнута, медленно, осторожно, постепенно унимая пыл негодования юной мятежницы.       — Вот так, дитя, — она улыбнулась, отстранившись и поглаживая щёки Деви большими пальцами.       — Однажды я убью его… — тихо бурчала себе под нос Деви, теснее прижимаясь к Рани.       — Убьёшь, убьёшь, — засмеялась Лакшми, зарываясь пальцами в её волосы, — конечно убьёшь…       Часы тикали. За окнами тихонько грохотала удаляющаяся гроза.