Он ему нужен

Он был им нужен. Слишком хорошо его уговаривали. Уэйд не верил в этих блядских соулмейтов. Не верил ровно до того, как встретил Ванессу. Ну не могут два человека так хорошо понимать друг друга. Он — повёрнутый на всю голову, она — вполне приличная девушка... Его будто током шибануло. И тогда он допустил возможность, что эта бредовая теория какого-то единения существует. И он это испытал. Но все оказалось не так просто. У такого сумасшедшего, как он, не могло быть все так просто. Когда случился полный пиздец со здоровьем, Уэйд подумал, что только он мог сорвать такое бинго. На душе стало паршиво до невозможности... Хотя, может, это всего лишь ошибка, он же просто зашёл на скрининг в больницу. У него ничего не болело. Но ждать, пока что-нибудь проявится, чтобы убедиться, что он действительно болен, тоже было нельзя. У него оставался призрачный шанс, и хоть он не сильно в него верил, попытаться все же надо было. Возможно, не столько для себя, сколько для Ванессы. Хотя кого он, блядь, обманывает. И для себя тоже. Он сам нашел визитку и набрал тот номер, потом почти позорно сбежал ночью из дома: днем, как бы паршиво ни было — приходилось это признать, — у него решимости бы не хватило. То, что все это не просто так, он понял, едва увидел Аякса. Хотя какой он Аякс. Френсис, обычный Френсис... Чувство полного пиздеца подкралось внезапно, как только в него воткнули первый шприц с лекарством. Стало хреново, а Френ довольно улыбался. И не потому, что его план сработал. Потому, что ему, Френсису, самому было хорошо. Уэйд понял это не сразу. Но у него было время подумать, лёжа на столе и не имея возможности даже двинуться. Что вряд ли все делалось только для того, чтобы испытать очередную порцию сыворотки. И все эти эксперименты в его случае не совсем то, что творится с другими. С его соседом Френсис обходился куда хуже и безразличнее. Здесь же он наблюдал за каждым действием, а часто проводил процедуры сам. Уэйд чувствовал, какое тому доставляет удовольствие боль. Нутром понимал. Не вид страдающего Уэйда, а именно его боль, и Уэйд ловил отголоски чужих ощущений. Он понимал, что Фрэнсис кайфует и старается продлить эти ощущения. В идеале — сделать постоянными. Он всегда уходил из его кабинки довольным, будто ему только что отлично отсосали или отдрочили, а сам Уэйд в изнеможении закрывал глаза: боль в сочетании с отголосками удовольствия Френсиса выматывала больше, чем если бы это были просто издевательства. В них был бы хоть какой-то смысл. А здесь... Он даже на расстоянии чувствовал, что Френсис все ощущает, и снова ловил эти же отголоски. Постоянно. Мозги кипели, не желая принять этот факт. В этих прекрасных легендах о соулмейтах были исключения, и он попал именно в их небольшой процент. Осознание этого изводило не хуже всего остального. У такого повернутого, как он, не может быть все как обычно. Френ пришел как всегда: со своей слащавой улыбкой и новой дозой препарата. У него не было в планах убить Уэйда, напротив, как можно дольше и как можно бережнее продолжать эксперимент и его страдания. У Уэйда таких планов не было. Он старался все закончить радикально. Пусть Френсис хоть обкончается там от этого обилия боли. Судя по всему, он собирался устроить себе отличные выходные, раз зарядил ему препарат на два дня. Щас. Спичка попала куда надо, и ждать долго не пришлось. Разобрать что-либо было невозможно. Трудно было бежать, выбираться. Оглушенный происходящим и почти разучившийся ходить, Уэйд метался по полуразрушенной лаборатории. Инстинкты подсказывали, куда идти, тело внезапно не чувствовало слабости. Неужели эти блядские препараты сработали? Он наугад ткнулся в одну сторону, потом в другую, а дальше все слилось в одну пелену... как он выбирался, он не помнил. Уже после, когда удалось отдышаться и немного успокоиться, в голову пришла мысль, что Аякс может знать, что он жив. Он же его чувствует. Но тут же ему стало почти наплевать. Пусть знает. В конце концов, это же его проблемы, что Уэйд сбежал из его лаборатории. Пусть ищет, сволочь. А Уэйд найдёт чем ему ответить. Лицо было испорчено. О том, чтобы вернуться к Ванессе, не могло быть и речи. Аякс и в этом позаботился. Не нарочно, может быть, но позаботился. Дэдпул частенько представлял, как он найдет его, вцепится в его шею, бросив ему в лицо настоящее имя, и сожмет так, чтобы хрустнули кости. Чтоб прочувствовал. Или начнёт ломать ему пальцы по одному, чтобы растянуть удовольствие. Или сразу воткнет катану ему в живот, чтобы наблюдать за тем, как вытекает кровь вместе с вываливающимися внутренностями, а сам Аякс судорожно хватает ртом воздух. Или будет долго-долго бить его головой об стену, пока не надоест… Он не знал, чего ему хотелось больше: убить его или заставить чувствовать то, что он чувствовал сам, и ощутить на себе, так ли прикольно на самом деле причинять другим боль. В любом случае Аякс был ему нужен. Живым. Пока живым.