***
В комнате, поглощённой мраком в углах и слабо освещённой в центре и около кровати, слышалось негромкое сопение до смерти уставшего хозяина квартиры. Луна проникала сквозь не толстые занавески, висящие на больших окнах, Земной спутник освещал ничтожную долю помещения, но именно за лунный свет принял резкую вспышку Накахара Чуя. Засветилось нечто голубоватое, приближённое к фиолетовому, но сие продолжалось недолго, буквально через пару секунд всё вернулось на свои законные темные места, и спросонья Чуя ничего не понял. Конечно, тогда для молодого человека, являющего эспером, какая-то вспышка не была удивительным явлением, в его голове лишь были подозрения, что кто-то использовал свою способность за окном, и последствие «включения» дара — свет — лишь проникло сквозь занавески, однако сие было далеко не простой активацией способности незнакомого человека на улице. Голубоватая вспышка — свет дара, например, у самого Накахары свет был красновато-рыжим, а у Акутагавы Рюноске красным, можно даже сказать, кровавым. Итак, свет был некоей подсказкой для спящего мафиози, которую он удачно прошляпил. Но из-за чего возникла вспышка? Почему появился этот свет? «Один раз в жизни лишь бывает это — выбор Всевышнего, кто станет родственной душой, а кто в остатке жизни вынужден страдать», — гласила энциклопедия, которую когда-то в детстве читал Чуя, сейчас он, конечно же, и не вспомнит об этом. Но соулмейты действительно важны, и если не быть верным родственной душе, то есть риск остаться несчастным на всю оставшуюся жизнь, так как чувство счастье возникает только со второй половиной. И многими уже доказано: соулмейты — хотят они того или нет — тянутся друг другу, жаждут быть друг с другом, не расставаться, не ругаться и даже простые обиды выносятся сложно, поэтому если уж у кого-то человека внезапно появилась родственная душа, значит, он был избранным. Значит, он был избран обрести истинное счастье и любовь. Безусловно, некоторые не верят в эти «сказки», упрямятся или же просто забывают об этом, как, например, Накахара, и из-за этого резкое появление меток, присущих соулмейтам, пока они не вместе по каким-либо причинам, становится настоящим сюрпризом от Бога. И совсем скоро, точнее, с восходом Солнца, такой вот сюрприз будет ждать Чую…***
Проснулся рыжий ранним утром, как обычно, он прошёл неторопливым шагом в ванную комнату; брызнули холодные капли из душа, что означало — день Исполнителя Портовой мафии начался. Сначала просто контрастный душ, затем все остальные процедуры. Утренняя пробежка проходила не как раньше, вокруг общежития, а на беговой дорожке; где-то на фоне играет динамичная мелодия, заставляющая Накахару двигаться чуть ли не в такт, ускоряясь. По обыденности, Чуя снова поплёлся в душ после уже всех упражнений, что выполнялись каждый день, а какие именно упоминать не станем. Завтрак одно из самых важных составляющих раннего утра Накахары, да и вообще Исполнителя. Это должно быть что-то сбалансированное, чтобы чувство голода не возникало как минимум до обеденного перерыва, и это если повезёт и у Чуи будет возможность поесть. Часто, конечно, у рыжеволосого нет обеда, но есть ланч. Это бутерброд из какой-нибудь забегаловки, в которую не вызовут полицию или же это что-то из вендингого аппарата. Внешний вид Исполнителя Портовой мафии требовал строгости и официальности. Давняя светлая футболка, куртка и джинсы совершенно не вписывались в образ босса над многими подчинёнными, поэтому Чуя носит белую рубашку, скрытую под жилеткой с v-образным вырезом и портупеей на груди. Поверх он надевает короткий пиджак и чёрное пальто, рукавами достающее почти до колен. Ниже чёрные деловые штаны и пара чёрных ботинок. На шее надет чокер, который иногда бывший напарник Накахары называет ошейником. И, конечно же, на руках тонкие чёрные перчатки, которые он снимает только во время активации истинной способности. Однако в то утро, закатывая рукава белой рубашки, Чуя ужаснулся, увидев какой-то рисунок, идущий вдоль голубоватой вены. Удивительно, что ранее он либо не замечал отметину, либо она была плохо видна. В голове сразу появляется мысль, что Накахара перепил и сам себе что-то нарисовал, но память нагло отказывается выдавать эпизоды, которых, к слову, и не было. Естественная реакция мафиози не заставила себя ждать; парень нахмурился, пытаясь понять, что за уродство начало проявляться с каждой минутой всё отчётливее на его запястье. И буквально через пару минут нечто, похожее на кляксу, превратилось в подобие цифр. — И что это за херня? — всё напряжённее поинтересовался Чуя вслух. В душе уже закрался некий страх, но знания Чуи о разных видов проклятиях помогли отогнать ложное подозрение. — Сорок три тысячи? Или сорок девять? А, нет, всё же три. Цифры совершенно не нравились Накахаре, в его планы не входила татуировка, которая явно была не простой. Но ведь мафиози — эспер, он повидал достаточно — особенно в обществе Дазая Осаму — чтобы не испугаться каких-то отметин. Насколько известно самому Чуе, на него не ведут охоту, он не имеет открытых ненавистников, да и скрытых тоже. По крайней мере, пока что. Убивать его не выгодно никому, самый сильный эспер мафии должен оставаться в живых, и дело даже не в том, что дар Накахары ценен, а в том, что он Исполнитель, значит, в его голове достаточно информации. Но мозг всё же отказался отвечать на главный вопрос: «Что это такое?» — зато подкинул пару мыслей о человеке, который бы смог помочь с утренним сюрпризом. Надев остальную часть одежды, Чуя выходит из дома, прихватив ключи от машины, он уже точно знает, куда направится и какие вопросы задаст. А пока на дорогах более или менее свободно, есть шанс успеть застать Мори Огая до того, как он разбудит свою любимую Элису. Проходят не более двадцати минут, а на запястье уже другое число, оно меньше на одну тысячу и две сотни. Накахара вздыхает, прикрывая глаза, этот процесс успокоения занимание всего несколько секунд, зато действует. Паникой ничего не решить, да ему совсем не нравится всё это, особенно с утра. Да, его всё раздражает, но сейчас он идёт к Боссу, а значит, парень должен выглядеть спокойным, адекватным. Хотя, какая к чёрту адекватность? Непонятно что буквально час назад «вскочило» на тонкой коже Чуи! Как он может быть в нормальном состоянии? Однако проглотив всё негодование и боязнь, Накахара поднимается на самый последний этаж высотного здания. Стук в дверь, недовольное ворчание, нытьё Элис, и массивная дверь разблокирована, значит, Босс готов принять пришедшего. Немного толкнув двери, Чуя с легкостью их отворяет и сразу впивается взглядом в своего одновременно Босса и некогда врача. В голубоватых глазах читается усталость, смешанная с общим расстройством. Наверно, Огай был единственным человеком, который всплыл в голове Исполнителя как «спаситель от херни на руке». — Мори-сан, — уважительный поклон, покорно переведённый вниз взгляд, но буквально через секунду снова глаза пристально изучают доктора, — у меня возникла проблема. — немного неловко выговаривает Накахара, ожидая ответа Мори. — И что же случилось, что ты аж на час раньше приехал сюда? — ни без усмешки поинтересовался Огай, почти так же внимательно, как и Накахара, изучая своего подчинённого. Чуя редко приезжает раньше положенного, точнее вообще никогда так не приезжал, а сейчас появился, да ещё и слегка взволнованным и напряжённым, безусловно, Босс заинтересовался. — Что это? — Чуя предусмотрительно закатал рукав, показывая Боссу странные и таинственные цифры. — Оно появилось с утра. — Интересно… — протянул мужчина, вглядываясь в знаки. — Ты замечал ночью что-то странное? — Не думаю… — задумался Накахара, но затем внезапно воскликнул, что аж сидящая неподалёку Элис вздрогнула. — А! Нет! Ночью что-то вспыхнуло синим! — Хм… — сигнал того, что Мори задумался, а через минуту мужчина довольно ухмыльнулся, показывая, что он нашёл ответ. — Протяни-ка свою руку ещё раз. Чуя, замечая горящий взгляд своего Босса, недоверчиво протянул руку, скорее успокаивая своё резко нахлынувшее возбуждение, вызванное тем, что он смог хоть что-то вспомнить, но не успел он задать вопрос, как острое лезвие спрятанного Боссом скальпеля вспороло область возле вены, задевая одну из цифр. Признаться, Накахара ошарашенно хотел отшатнуться, но Огай удержал испуганного подчинённого, внимательно смотря на порез, из которого начала течь струйка крови. — Ч-что Вы делаете? — переводя взгляд то на Мори, то на свою руку, спросил рыжеволосый. — Смотри внимательно, Чуя-кун. — серьёзно проговорил Огай. — Порез, оставленный на метке, затягивается. — И что с того? — Тебе известно понятие «родственные души» или же просто «соулмейты»? Вышел Накахара немного подавленным, за ним громко захлопнулись двери, но даже сквозь шум был слышен смех Босса мафии. Сам Исполнитель ничего смешного в произошедшем не находил, ему совершенно не нужен этот соулмейт. Значит, эмоции делить на два, чувства делить на два, а если нет, то ты страдаешь. Чёрт, разве этого хотел во вторничное утро Чуя? Нет и нет! Парень жаждал вечера вторника, чтобы провести его в компании какой-нибудь работницы сестрицы Коё. Как-никак, женщина не была против того, чтобы её некогда воспитанник удовлетворял свои желания именно в её заведении, прямо говоря, борделе. Но что же теперь? А теперь Накахаре придётся отложить свои похождения на другие времена, потому что, видите ли, и он и его родственная душа начнут душевно страдать. Чуя раздражён, очень раздражён. Настолько, что хоть сейчас иди и зажимай какую-нибудь красотку в подворотне, игнорируя некую боль. «Чушь! Не может быть такого!» — фыркнул рыжий, зная, куда именно нужно завернуть и в какую комнату зайти, чтобы проверить, будет ли ему хреново от близости с кем-то кроме соулмейта. Да и вообще! Чёрт его знает, кто именно этот треклятый соулмейт! И цифры ещё какие-то странные! Что ж за херня то?! Стук в дверь, и слышится сонное «кто там?» — Накахара, — ответил он более спокойным тоном, еле успев унять раздражительность. — Что? Почему Вы здесь? — выглянула светлая макушка из-за приоткрывшейся двери. — Хигучи, мне нужна твоя помощь, — серьёзно проговорил Чуя, заставляя девушку напрячься. — Проходите, — она пропустила парня в свою комнату в общежитии, — а что случилось? Накахара-сан, Вы… Ичиё не успела закончить фразу, так как в её губы грубо впился Чуя, из-за чего сначала блондинка опешила, но этого времени рыжему хватило для того, чтобы глубже проникнуть в рот Хигучи; одна его рука было оставлена на талии, вторая же зарылась в волосах блондинки. Всё продолжалось не больше двадцати секунд, потом у Накахары стекла капля крови вниз подбородку, и парень всё же оторвался от губ смущённой подчинённой. Это не Ичиё его укусила. — Твою мать, — прошипел Исполнитель, стирая кровь. — Всё-таки правда. — Накахара-сан… — Спасибо, — только и бросил Чуя, выходя из комнаты девушки. Ему не стыдно, позавчера он вообще с ней спал, пока та была в печали из-за Акутагавы, так что совести тут делать нечего. Чую волновал тот факт, что резкая боль, возникшая на губах рыжеволосого, усилилась, когда и сам Накахара углубил поцелуй, а затем и вовсе пролилась кровь. Этот знакомый с детства металлический привкус до сих пор не оставил мафиози, хотя с момента его ухода от Ичиё прошло минут пятнадцать. Чуя в своём кабинете. Он раздражён ещё сильнее. — Чертовщина какая-то… — гневно печатая отчёт на клавиатуре, процедил Накахара. — И кому это вообще так повезло быть моей родственной душой? — на последнем словосочетании парень невольно поморщился. — Хоть бы это была девушка, — уже с долей отчаяния, добавил к своему возмущению мафиози. Весь день Чуи проходил как на иголках. Благо, его не отправляли на задания по зачистке или чего-то подобного, однако целый день строчить отчёты, а потом ещё и тащиться по лестнице — лифт сломался — на последний этаж, потому что у Босса срочное задание… Нет, это слишком утомительно, особенно учитывая, что Чуя ощущает какое-то душевное беспокойство. Видимо, это его соулмейт о чём-то там переживает. Ох, будь она не ладна, эта родственная душонка. — Мори-сан? Вы вызывали меня? — Да, Чуя-кун, проходи. — ответил Босс, присаживаясь на кресло напротив стула, на котором устроился Накахара. — Это задание не только для тебя, но и для Осаму… В тот момент, кажется, взорвалась звезда или перевернулись полюса Земли, или же просто Чуя Накахара взвыл от нежелания работать вместе с Дазаем. Каждое задание для Двойного чёрного — это словно испытание для и так уставшего от всего мафиози. И снова придётся сотрудничать с Детективным агентством! Действительно, тот день был скверным с самого начала.***
— Эй, скумбрия ты гнилая! Сколько можно тебя ждать?! — не выдержав, Накахара поднялся по лестнице и нагло вломился в офис детективов, отвлекая всё внимание на себя, в том числе и взор Осаму. В момент, когда он оказался в агентстве, что-то странное произошло у него внутри, словно что-то взорвалось, и появилось предчувствие чего-то до смерти странного. — О! Малютка Чуя уже пришёл? — Завались и шевелись! Я не хочу вернуться домой под утро! — Почему же? Ах! Точно! Сегодня же вторник… — хитро сверкнул глазами Дазай, удивительно, что никого совершенно не смущало присутствие мафиози в офисе, а Чую в свою очередь не волновало, что он ругается со своим напарником прямо на глазах коллег, так скажем. — А это значит, у тебя были дела у сестрицы Коё, верно? — на этой фразу Накахара откровенно зашипел на Осаму. — Как жаль, пропустишь свой любимый вечер вторника! — театрально посочувствовал детектив, и за это в него полетел стакан с ручками. — Я убью тебя прямо здесь, паскуда! — Я не буду против, Накахара-кун, — монотонно проговорил Куникида. Оторвавшись от своего ноутбука, чтобы лицезреть долгожданную смерть Дазая. — О-о-ой! Чуя-я-а-а! Человек-карлик грозится меня убить! Танидзаки-кун, спасай меня! — но ещё один рыжеволосый паренёк ничего и сделать толком не успел, как ещё один стакан с точно прицеленным ручками полетел прямо по направлению к Осаму. — Чуя-сан, прекратите, пожалуйста! — внезапный крик, а Накахара еле успел изменить траекторию, чтобы не проткнуть подбежавшую Накаджиму насквозь. Однако одна ручка всё же задела щёку Тигрицы, сдирая немного кожи, из-за чего по щеке Ацуши стекали капли крови. — Блять! — испугавшись не меньше самой девушки, воскликнул Чуя. — Какого чёрта?! Ай! Неожиданно Накахара почувствовал острую боль в области скулы, но протерев рукой больное место, не обнаружил крови. «Почему снова эта ноющая боль? — не понимал парень, пока не перевёл взгляд на шипящую от боли Тигрицу. — Что? На том же месте…» — Чуя-сан, Вас тоже задело? — спросила Накаджима, подходя ближе к мафиози, так как из-за образовавшегося гула было плохо, что слышно. Накахара резко поднял рукав, убеждаясь в том, что хотел бы сохранить в тайне. Число уменьшилось до десяти. И с каждым новым шагом девушки оно уменьшается на ноль целых пять десятых. «Какого чёрта оно уменьшается?!» Значит, эти цифры — это метры? Метры до соулмейта? А родственная душа Чуи это Ацуши?! — Твою мать… — тихо выругался мафиози, впрочем, его бы и так не услышали за шумом. — Что Вы сказали? Вас всё же не задело? — неожиданно Накаджима оказалась в странной близости, Тигрица внимательно рассматривала лицо рыжеволосого, а её сказанная фраза звучало с облегчением. Заглядывая в её двухцветные глаза, почему-то Чуе захотелось ещё приблизится к девушке, и даже показалось, что она не будет против. Почему-то именно это читалось в глазах обоих за несколько секунд молчания и обездвиживания. Но мафиози первым решил прекратить безумие: — Ты… — хотел было начать говорить Чуя, но резко заткнулся. Не в Детективном же агентстве ему об этом спрашивать у Накаджимы, верно? Да и вообще, стоит ли узнавать у неё про соулмейта? Если он так всё и оставит, не будет никаких прямых обязательств, а это как раз то, что и нужно Накахаре. — Ничего. Забудь. «Придурок», — прозвучало где-то в подсознание парня. — Чуя-сан? — немного удивлённо произнесла девушка, но Накахара её уже не слышал, он отправился на поиски тупицы Осаму. Последнего, кого сейчас хотел услышать Чуя — это Ацуши. Нет-нет! Он совсем не готов в открытую признавать то, что Всевышний решил соединить две красные нити совершенно разных людей. Накахару это раздражало и пугало одновременно. — Дазай, чёрт тебя дери! Спустя полчаса Двойной чёрный таки вышел из агентства и отправился на задание. Накахара выглядел задумчивым и по-страшному спокойным, это заставило Осаму насторожиться и начать что-то подозревать. — Что это с тобой, чиби-Чуя? — Отвали, придурок. — как обычно грубо рявкнул Накахара, но только в этот раз в его глазах читалась не ненависть, а пустота. — Ты какой-то ненормально адекватный. Настолько хочется в бордель? — в этот момент Чуя резко повернулся в сторону Осаму, останавливая машину на светофоре. Ох, если б знал Дазай, что бордель теперь закрыт для Чуи… Хотя, к чёрту, хорошо, что Осаму этого не знает. Не хватало ещё к этому отчаянному состоянию добавить стёб Дазая. — Засохни, скумбрия! Но это мало, как помогло Накахаре отвертеться от глупых вопросов Дазая, впрочем, игнорировать большинство из них всё же удавалось благодаря думам об Ацуши. Как иронично, но именно подопечная ненавистного Дазая и стала соулмейтом Чуи. И мафиози точно не знал, что ему следует сделать дальше. С одной стороны всё его нутро и мозг кричат о том, что стоит умолчать, так будет меньше проблем, меньше обязательств, меньше потраченных нервов. Но с другой буквально рвёт и мечет сердце, чувства и эмоции. Чуе хочется рассказать Накаджиме о том, что каким-то непонятным образом случилось так, что они родственные души друг другу, что он был бы не прочь узнать её поближе… Стоп. Что? — Какого чёрта?! — воскликнул Чуя, вызывая удивлённый взгляд Дазая, который до этого залипал в телефон. — Чего ты? — Забей, — на выдохе проговорил рыжеволосый, возвращаясь к дороге и к своим мыслям. Когда это он вообще хотел поближе познакомиться с Тигрицей? Эта девчонка вообще до недавних пор была товаром, за которым яростно гонялся Рюноске! Нет-нет! Это точно уже пошли бзики в голове! Чуя никогда и не задумывался о Накаджиме, ведь она ещё ребёнок… Хм, ребёнок? Разве? Ей уже восемнадцать лет, скоро стукнет девятнадцать. Ну и если так задуматься, то она уже почти сформировалась, от подростка в ней мало чего, но вот по параметрам девушки она проходит… Стоп! Стоп! Стоп! Чёртов извращенец Чуя! — Я ужасен, — тихо прошептал Накахара, подъезжая к нужному зданию. — Надеюсь, хоть это меня отвлечёт. Мысли о сближении в какой-то момент стали ненавистными.***
Домой Чуя вернулся под утро… Проклятый Дазай, затащил рыжего в бар, а там уже и сопротивляться бесполезно. Конечно же, выкладывать «суицидальному ублюдку» Накахара ничего не стал, он просто бубнил что-то нечленораздельное, иногда упоминал, какой Осаму чокнутый и придурковатый. Но зато когда Дазай, оставив попытки таким образом разговорить напарника, ушёл, весь удар на себя принял седовласый бармен. Столько нытья тот мужчина вряд ли ещё услышит. Возвращаясь к утру; Чуя упал в объятия кровати всего на три часа, а затем повторил все обыденные процессы, какие повторяются каждое утро. И чтобы не грузить вас, читатели, можно вкратце разъяснить, что всю последующую неделю Накахара провёл в этом странном, пограничном состоянии, когда душа и разум настолько противоположны друг другу, что даже алкоголь не в силах помочь решить проблему. Ацуши мафиози видел всего раз с того дня, когда узнал правду. Он не решился рассказать Тигрице, потому как рядом снова было чересчур много народу, но отложенный разговор так и не был начат ещё раз. Хотя признаться, что Ацуши, что сам Чуя тянулись друг к другу, какими-то неземными силами тянулись! То Накахара пропустит поворот и случайно подъедет к Детективному агентству, а потом проклянёт свою задумчивость и уедет в бар глушить чувства. То Ацуши забредёт на набережную под вечер, руководствуясь одним лишь внутренним голосом и причудливым желанием, которое для самой девушки уже стало очевидным. Без всяких отговорок Накаджима призналась для самой себя, что испытывает симпатию к напарнику своего наставника. Вот только чувства и желания Чуи умолчать, естественно, передались Тигрице, от этого блондинка тщательно скрывала удовольствие от просмотра на фотографии рыжего или от рассказов Осаму про своего напарника. На душе было гадко, но что она могла поделать с собой, если уже была ведома Накахарой? Однажды, они даже чуть не встретились; Чуя с широко распахнутыми глазами видел, как метка на руке вновь меняется, уменьшается до пятидесяти метров, но когда он только собрался с духом, чтобы пойти на встречу Ацуши, число резко начало увеличиваться — Накаджима села на такси и уехала в своё общежитие. Как иронично, Всевышний, как иронично… Мысли о сближении в какой-то момент стали навязчивыми.***
Ещё одна встреча с соулмейтом вызвала у мафиози ещё большую бурю эмоций, которая частично передалась Накаджиме; Чуя шёл в свою квартиру после офисного рабочего дня, он прогуливался в городском парке, не страшась, что полиция его заметит, ведь была ночь. Вообще такое случалось редко, но в ту ночь Накахара просто не смог унять сие желание, хотя и понимал, что оно возникло, конечно, не просто так. Пока Чуя шагал вдоль небольшого пруда, членом мафии снова завладели надоедливые думы. Парень уже и не мог сопротивляться мыслям о том, что симпатизирует Тигрице, и что любое упоминание о ней вызывает только положительные ассоциации, чего не было раньше. — А, может, Всевышний просто ошибся? И правда, ну, сколько бы Накахара не пытался, ничего общего у него нет с Накаджимой! Ну, только если работа с Дазаем, но это явно за плюс нельзя считать. Возможно, рост? — Нет же! Что за чушь?! — взорвался Накахара. — Чуя-сан? — слишком неожиданно прозвучало, что аж Чуя гравитацией поднял в воздух девушку. — Ч-Чуя-сан? — уже более испуганно протянула Ацуши, замечая злой взгляд парня. — А, это ты. — отрешённо проговорил он, отпуская Тигрицу на землю. — Тогда ясно, почему я странно себя чувствую. — уже тише добавил он, надеясь, что его не услышат. — Вы тоже это чувствуете, да? — но всё же слова Накахары были услышаны. — Что именно? — безынтересно спросил Чуя, глядя в воду. Чёрт, он не хочет казаться таким мерзким и холодным, но почему-то не может прекратить это. А в глубине сердца вдруг родился страх, что Тигрица имеет в виду совершенно не то, что подразумевает сам Чуя. — Не знаю, но я просто шла сюда, надеясь… — она замолчала, отводя взгляд, — что встречу Вас. И… Ну, как-то… Не знаю я. — Эй, Накаджима, — рыжий усмехнулся. Действительно, забавно. Ситуация забавная. Ацуши забавная. И мысли в его голове промелькнули… забавные. А может быть, зря он не хотел брать ответственность? — дай мне свою руку. — Отрежете? — Очень смешно, — парировал он ей, — нет, конечно, иначе же нам двоим станет больно. — последняя фраза была сказана через смешок. Кажется, Чуя до конца не поверил в то, что Накаджима его родственная душа. Кажется, он просто пока не принял этот факт, хотя днями ранее считал иначе. Ацуши протянула руку, заведомо зная, что хочет увидеть рыжий, поэтому тихо проговорила: — Вы тоже знали, верно? Про соулмейтов? — Знал. — кивнул Чуя, аккуратно закатывая рукав девушки. — Что это? — поражённо спросил он, увидев вместо нуля какой-то красноватый цветок. — Ваша метка, как я понимаю, — ответила Ацуши, будто Чуя задал наиглупейший вопрос. — Цветок? Почему цветок? — Без понятия. Он меняет цвет, когда у Вас настроение меняется. — А как ты поняла, что именно я… — Ваше имя вывелось у меня на ключицах. — поспешила ответить Накаджима, заметно краснея. — Забавно, Всевышний, забавно…