Семейные Ценности

Трудно описать то, насколько я сейчас счастлива. Я и Хаято… встречаемся. Причём открыто и оповестили об этом Тсуну и Такеши. Ребята были рады услышать об этой новости, сказав, что счастливы за нас и что мы хорошо смотримся вместе. Конечно, даже после того, как мы стали парой, я не смогла избавиться от чувства смущения. Теперь мы открыто держались за руки, Хаято мог подойти ко мне со спины, после чего нежно обнять, положив свой подбородок мне на макушку… Или во время перемены сесть рядом со мной, чтобы помочь решить какую-нибудь задачу и объяснить школьную тему, которую я не поняла. Наверное, это со стороны выглядело ещё более смущающе… Часто замечала, что в нашу сторону смотрят одноклассники, не веря своим глазам. Вечно взрывной Гокудера Хаято был спокоен, собран и рассудителен. Иногда, чтобы лучше сосредоточиться на теме, которую он мне объяснял, Хаято надевал очки, становясь таким взрослым… В один из этих моментов к нашей парте подбежали девочки, пытаясь привлечь внимание парня. Ох, как они меня в этот момент злили. Вот чего они к нему вечно пристают? Достали… — Гокудера-кун, а ты нам не объяснишь, как решить эту задачу? А то мы ничего не поняли и… — Лучше читать учебник нужно, — раздражённо бросил Хаято. — И вообще, раз так часто голова не варит, что элементарное запомнить не можете, лучше наймите репетитора. — А? — удивились девушки, обиженно надув губы. — А Риччи-сан ты помогаешь… — И что теперь? — фыркнул Хаято, обхватив меня рукой за плечи. — Вел — моя девушка, а вас я даже не знаю, как зовут. — Д… д… ДЕВУШКА?! — воскликнули они, вначале побледнев, а потом покраснев. Такого себе никто не мог представить. Чтобы неукротимый Гокудера Хаято, который на дух не переносил чьё-либо общество, вдруг обзавёлся девушкой? Да и ещё какой! Тихоней Вел, что сидит на задней парте. Многие же были уверены, что он меня ненавидит, особенно после первых месяцев пребывания в этой школе. Но сейчас… После каждого косого взгляда в нашу сторону, краем уха можно было услышать женский шёпот: «И что он в ней нашёл?», или даже мужской, чему я удивлена: «И что она в нём нашла?» Но нам было всё равно. Это казалось такой глупостью. Мы вообще ни на кого не обращали внимания. Порой даже забывали, что в нашем окружении ещё находятся Савада и Ямамото, которым зачастую становилось неловко. Просто в одно мгновение у меня и Хаято появился свой собственный маленький мир, в котором мы жили и которым делиться не хотели. Однако благодаря занятиям с Хаято, у меня улучшались оценки. Мы даже не занимались всерьёз. Он лишь объяснял мне те темы, которые я не смогла понять самостоятельно. Я не стала отличницей, но когда увидела результат следующей контрольной, была приятно поражена. Из списка последних, я мгновенно переместилась в список первых пятидесяти учеников. Учителя, конечно, не верили такому чуду и все вызывали меня к доске, желая убедиться в том, что это именно мои знания. Но после того, как все задачи были решены, преподавателям ничего не оставалось, как признать, что общение с Гокудерой Хаято идёт мне на пользу. В принципе, как и ему, так как парень стал значительно спокойнее на уроках. Да и вообще в школе. А после самих уроков Хаято либо провожал меня до дома, либо мы шли к нему домой, чтобы начать репетицию к нашему номеру, который будет вот-вот. Каждый раз, когда мы шли к Хаято, смущения было вдвое больше. Причём смущалась как я, так и сам Гокудера. Парень, чтобы хотя бы немного успокоиться, по десять раз повторял, что они идут просто репетировать. И всё. Я-то это знала, но, кажется, Хаято говорил это себе, чтобы… не позволять большего. Однако стоило ему сесть за фортепиано, как в бирюзовых глазах парня, возникала грусть и тоска. Да настолько сильная, что он даже играть толком не мог. Признался, что не садился за игру с восьми лет. Руки дрожали, а пальцы не слушались… Я не знала, как помочь ему. Перед Хаято словно возникал невидимый барьер. Единственное, что я могла сделать, — это начать игру сама, стоя за его спиной. Буквально брала его ладонь в свою и нажимала на клавиши. Сначала одну, потом другую… Так Гокудера успокаивался, вслушиваясь в мелодию, а я… даже и заметить не успела, как уже сидела рядом с ним, и мы исполняли мелодию в две пары рук. Вообще-то, я не хотела играть, но Хаято меня уговорил. Предложил выйти на сцену дуэтом, чтобы показать, что мы та команда, которую ещё поискать надо. В итоге, я согласилась, хотя отчасти понимала, что он просто не хочет играть один. Психологическая травма? Не хочу в это углубляться, так как Гокудере самому эта тема неприятна. Зато он удивил меня плакатом, который нарисовал на следующую же ночь, после того, как услышал мелодию. Если подумать, то там ничего особенного. Всё даже слишком просто, но… так идеально подходило к музыке. На плакате было нарисовано грозовое светло-серое небо, которое только набирало силу перед предстоящей бурей, а меж этих облаков упрямо летал бумажный самолётик алого цвета. Возникало ощущение, что даже несмотря на то, что близится ураган и проливной дождь, этот самолётик не сломить и он всё также будет лететь вверх. — Ох, — вздохнула я, рассматривая плакат. — Очень красиво… — Спасибо, — смутился парень, почесав затылок и отведя взгляд в сторону. — В общем, думаю, будет неплохо, если во время номера ты оденешься во всё белое. — Что? — удивилась я. — А разве не гармоничнее будет, если основной цвет наших нарядов будет состоять из красных тонов? — указала на плакат. — Как самолётик. — Нет, — отрицательно покачал головой Хаято. — Самолётик — это… кхм… Это я. Ты же — грозовое облако, — пояснил он, вновь смущаясь от своего сравнения. — Вот как… — улыбнулась я. — Хорошо. Так мы решили, что я, в данном случае, воплощаю надвигающуюся грозу, а Хаято — свободный парящий самолётик. Забавно, но мне нравится. Вообще, я думала, что если мы будем с ним наедине, то начнём испытывать сильную неловкость, после которой никто ничего не сможет сказать, однако, это было только вначале. После того, как страх того, что твои чувства не взаимны, исчез, всё становится проще. Мы много говорили, делясь своим мнением, взглядами или переживаниями. Должна признать, что время для меня, как понятие, в принципе перестало существовать. Я была счастлива и, наверное, хотела поделиться этим счастьем хоть с кем-то, поэтому при любой удобной ситуации, рассказывала о своих впечатлениях Мукуро. Не понимаю, почему он всё это терпел. Но парень был терпелив. При каждой истории таинственно улыбался, посмеивался и продолжал есть конфеты. А меня уже было не остановить… — Я вижу, что ты счастлива, пирожочек, — отметил иллюзионист. — И надеюсь, что эти чувства продлятся как можно дольше, ку-фу-фу… — А разве они могут измениться? — немного насторожилась я. — Кто знает… — загадочно ответил тот, опустошая чашку чая. Возможно, именно тогда мне и следовало прислушаться к его словам, но должна признать, что именно в тот момент, я была слепа. И думать о плохом совершенно не хотелось. И зря… Где-то в центре города Намимори. Мукуро слушал истории Вел практически каждый раз, когда заглядывал к ней. И всё время её темы переходили к Гокудере Хаято. Что поделать? Девушка влюблена, и эти чувства взаимны. Мукуро уверен, что если мимо Вели неожиданно пробежит стадо розовых обезьян, она и их едва ли заметит. Ку-фу-фу-фу, какое удивительное чувство. Удивительнее ещё было то, как эмоции девушки влияли на погоду. То по всему городу можно было увидеть десятки, а то и сотни радужных дуг, то так сильно потеплело, что сакура начала цвести, а ведь уже давно не сезон… Или мог пойти лёгкий дождик, после которого всегда на лугах раскрывались разнообразные цветы. Иллюзионист знал, в чём причина. Знал, что это всё благодаря его подарку. И осознавать это было очень даже приятно. Эта девочка таит в себе такую мощную силу, что в одно мгновение способна уничтожить целый город. Опасно… И эта опасность слегка заводит. Чего только стоит её ревность! Оя-оя! Итальянские женщины страстны во всём, ку-фу-фу… Но чем дальше иллюзионист шёл, тем чаще задавался вопросом, а зачем он вообще это делает? Нужна ли ему Риччи Велия как оружие? Или он использует её в других целях? Если быть до конца откровенным, то Мукуро и не собирался заходить так далеко. Но что-то явно пошло не по плану. Ему просто нравилось радовать её. Например, есть ли у людей особая причина заводить питомцев? Если от собак ещё есть какая никакая польза, то что касается различных птичек или хомячков? Как считал иллюзионист, то от них больше мусора, нежели пользы, но ведь люди продолжают их заводить, верно? Оя-оя, Рокудо Мукуро определённо привязался к Велии. Вначале он планировал её убить, как только ему станет скучно, но скука всё никак не наступала. Зато появлялось нечто иное. Стоило девушке искренне улыбнулся, как тепло становилось и самому Мукуро. Хотелось сделать что-то ещё, чтобы эта улыбка просуществовала как можно дольше. Ку-фу-фу, кажется парень случайно вырыл сам себе яму… Надо же! И когда всё так далеко зашло? Сейчас Мукуро стоял на крыше одного из зданий, оглядывая город и задавая самому себе вопрос: чего же он хочет дальше? И как удивительно было услышать этот же вопрос со стороны. — Ну? И что ты намерен делать дальше? — Оя-оя, как неожиданно видеть тебя здесь, Кёя-кун, — усмехнулся Мукуро, оборачиваясь назад. — Неожиданно? — переспросил Хибари, в голосе которого чувствовалась строгость и раздражение. — Это вообще-то мой город. Скорее тебе здесь не место, Рокудо Мукуро. — Ку-фу-фу… Ну раз ты так говоришь… — с усмешкой отозвался он, вновь оглядываясь назад, в сторону города. — Красивый вид, так не считаешь? — Было лучше, до того, как здесь прошлась недавняя гроза, — с вызовом отметил Кёя. — Дисциплинарный Комитет до сих пор разбирает последствия. И вначале я хотел, чтобы за всё содеянное отвечала Риччи Велия, так как уверен, что это последствия её способностей. Но потом понял, что их контролировать она не может, а вот кое-кто спровоцировать — вполне. — Оя-оя! — воскликнул Мукуро. — Так это ты теперь на меня намекаешь? И что теперь? Нарушим условия Савады Тсунаёши и сразимся? — смеялся иллюзионист, после чего в его руках появился трезубец. — Хм! — фыркнул Хибари, даже не шелохнувшись. — Когда-нибудь я определённо забью тебя до смерти, но это мне не принесёт сейчас никакой пользы. — Ку-фу-фу, и что ты тогда предлагаешь? — Мои люди принесут к тебе в Кокуё счёт, — усмехнулся Глава Дисциплинарного Комитета. — Деньги?! — вот этого Мукуро определённо не ожидал. — Оя-оя, Кёя-кун, ты меня удивляешь! Может, также в кого-то успел влюбиться и изменить своим принципам? — Не мели чепухи! — раздражённо бросил Хибари. — Мне некогда заниматься подобной ерундой. — На это Рокудо лишь пожал плечами. Мол, на нет и суда нет. Что же он тогда может сделать? — Скажи лучше, что теперь будет дальше? — Ты о чём? — не понимал иллюзионист. — О твоей глупой игре, — фыркнул парень. — Дал простоватой девчонке оружие и оставил её одну. Теперь она не умнее обезьяны с гранатой. Однако учится быстро, этому я был свидетелем лично. Но что дальше? Хотел чтобы Гокудера Хаято и Риччи Велия были вместе, так всё готово. Игре конец? — Ку-фу-фу-фу, естественно нет, — усмехался Мукуро. — Игра будет закончена тогда, когда я скажу. А что? — задумчиво перевёл взгляд на Главу Дисциплинарного Комитета. — Заинтересован? Хочешь знать, что будет дальше? Оя-оя, а заверял, что не собираешься принимать участия. — Участия я принимать не собираюсь, но лучше быть готовым к очередному грозовому штурму. Да и тем более, — Кёя оглянулся. — В последнее время у меня возникает ощущение, словно я стал персонажем детского мультфильма про радужных пони. Раздражает… — Ку-фу-фу-фу… Ха-ха-ха! — Иллюзионист схватился руками за живот и принялся долго хохотать, согнувшись пополам. Вот уж точно, от кого подобного сравнения Мукуро не ожидал. Но этот смех явно разозлил гордого Главу Дисциплинарного Комитета, поэтому он резко развернулся к иллюзионисту спиной и направился к выходу, через плечо бросив: — Разберись с этим, Рокудо Мукуро. Иначе уже подобные последствия будут ожидать тебя в Кокуё… — Оя-оя… А он всё так же суров… — произнёс Мукуро, когда Хибари исчез из поля зрения. Но даже если он так говорит, разве эта игра не забавна? — Хм… Так значит, Хибари также присматривает за моими игрушками? Ку-фу-фу, жалко только, что песочницей он делиться не хочет… Средняя школа Намимори. Закрытие спортивных соревнований. Все школьники собрались в центральном актовом зале главного корпуса. Каждая команда по очереди выходила на сцену, и показывала свой совместный номер, который они успели подготовить. К счастью, мы с Гокудерой были не первыми и могли ещё какое-то время понаблюдать за остальными и морально подготовиться. На нём был тёмно-бордовый официальный костюм с чёрной рубашкой. Как мне кажется, такой костюм очень шёл Хаято, да и ему самому они нравятся, хотя парень, привыкший носить титул «плохиша», не признает это так просто. На мне же было белоснежное шёлковое платье с нежно-голубым поясом и шарфом, который лишь акцентировал разницу между мной и Хаято. Мы такие разные, но всё же… вместе. Как и на нашем плакате. Наплевав на всё, самолётик стремительно рвётся ввысь, даже зная, что впереди гроза. — Волнуешься? — спросил он тихо, сжимая мою ладонь, на которой сидела в тон шарфу, голубая перчатка. — Да, — ответила я, робко улыбнувшись. — Я… никогда не играла на публику… Мало ли кто что скажет? — Подумаешь, — фыркнул Хаято. — Тогда я их всех к чёрту взорву! — заверил он, переплетая наши ладони пальцами. — Будет им ещё тот «концерт». — На это я лишь расслабленно хихикнула. Да, Хаято может устроить шоу, если захочет. Приближалась наша очередь. Мы видели, как одни школьники выступали вполне красиво и слаженно. Явно репетировали не один день. А глядя на других, любой зритель, испытывал самый мучительный испанский стыд, который только можно придумать. И ничего не поделаешь… Это их номер. Чтобы немного успокоиться и настроиться на нужный лад, предупредила Хаято и отошла в сторону, на всякий случай сходив в туалет перед выступлением. Хотя и это не помогало… Боже, там столько народа. И перед всеми играть… Я даже представить раньше не могла, что это когда-нибудь произойдёт. Но играла я не одна, а с Гокудерой Хаято… Он был моей опорой. Знаю, что ему сейчас не легче, но парень всё время меня подбадривает и заверяет, что всё будет хорошо. Хах… Даже невозможно представить, чтобы я без него делала… — Риччи-сан, — позвала меня одна из одноклассниц. — А? — не понимала я. — Там, около главного входа тебя спрашивают. — Спрашивают? Кто? — ещё сильнее удивилась. — Не знаю… — пожала плечами одноклассница и прошагала мимо в сторону актового зала, так ничего толком не объяснив. И кто же меня может искать в школе, так ещё и около входа? Может… Мукуро? Да, возможно, он просто пришёл на выступление. Надо его встретить и проводить в зал. Не уверена, что так поступать можно, но… Я рада, что он всё-таки пришёл. Хотя заверял, что не сможет из-за некоторых возникших трудностей. Побежала в сторону входа, чтобы не терять зря время. Наша очередь близится. Лучше быть хотя бы за две команды до нашей. Однако около дверей я никого не увидела. Может, вышел на улицу? *Для погружения в атмосферу, советую включить музыку: John Murphy - In The House In Heartbeat* — Мукуро-семпай? — позвала я его, оглядываясь по сторонам. — Мукуро-семпай, где ты? — Риччи Велия? — раздался неизвестный мне мужской голос из неосвещённой части крыльца. — Д… да… — неуверенно ответила я, предчувствуя неладное. Раздались шаги, и на свет ко мне вышел высокий тёмнокожий мужчина за тридцать лет. Но его я видела впервые, так что не могла точно сказать, кто это и что ему от меня нужно. Однако этот человек определённо знал кто я, раз назвал меня по имени. — Прошу, — произнёс он, указав в сторону школьных ворот. Причём говорил на чистом итальянском языке. — Следуйте за мной. — Что? Подождите, куда? Зачем? — не понимала я. — Сейчас вы всё сами увидите, — заверил мужчина, после чего первый шагнул в сторону ворот. Значит, силой меня тащить он не намерен. Ладно… Последую за ним. Хотя… Очень не хочется. Здесь что-то не так… Мы вышли к чёрной дорогой машине с тонированными стёклами, что находилась у самых ворот. Тёмнокожий мужчина взялся за ручку задней двери и открыл её, приглашая меня внутрь машины. Он что, считает, что я так просто туда сяду? Я, конечно, глупая и наивная, но не конченная идиотка. — Я возвращаюсь в школу, — обратилась к мужчине. — Не знаю, кто вы, но дальше я с вами никуда не пойду. — Ох, как ты заговорила, — раздался женский голос, от звучания которого моё сердце на несколько секунд перестало биться. — Вижу, Япония сумела по-своему повлиять на тебя. — М… мама?.. — ахнула я, смотря внутрь автомобильного салона. Там загорелась верхняя лампочка, что осветила всё пространство и позволило мне встретиться взглядом с высокой женщиной со светло-розовыми локонами и зелёными глазами. Можно было бы сказать, что это взрослая копия Бьянки, если бы я не знала правду. — Здравствуй, Вел, — равнодушно произнесла женщина, натянув уголки губ, словно бы улыбнулась, но я знала, что это её маска. Что-то вроде учтивой вежливости. Или банальные социальные нормы… — Залезай в машину, — приказала женщина. — У нас мало времени. — Ч… что?! В какую машину? Мама, что ты здесь делаешь? — в голове словно бы что-то взорвалось. Я уже успела забыть о многих вещах. И о выступлении, и о Хаято, и о… да вообще обо всём! Одни только вопросы всплывали в сознании и не одного ответа. — А разве не ясно? — спросила она, надменно приподняв бровь. — Я здесь из-за тебя, так как ты не отвечала на телефонные звонки и вообще исчезла из поля моего зрения. Почувствовала вольную и сбежала? Неблагодарная! — Подожди… Что?! — в голове всё закружилось. О чём она вообще? Телефонные звонки? Исчезла? А не этого ли она вообще хотела? Не просила ли меня исчезнуть?! — Я не сяду в машину, — уверенно ответила я, делая шаг назад. — И никуда с тобой не поеду. — Повторяю, у меня нет времени на твои детские шалости, — строго произнесла мать, после чего щёлкнула пальцами. Я не знала, что это значит, пока не почувствовала, как кто-то взял меня за плечи и силой заставил сесть в машину. — Стойте! — пыталась вырваться я. — Отпустите! — я мотала и руками и ногами, но тёмнокожий мужчина был значительно сильнее меня. Самым обидным было то, что в последний момент, когда я в очередной раз махнула рукой, чтобы оттолкнуть от себя человека и выбраться, послышался лёгкий рвущийся звук, а после него цоканье о бетон. Посмотрев вниз, я с ужасом поняла, что произошло. Браслет из чёрного жемчуга, подаренный Хаято, порвался и теперь бусинками разлетелся по периметру. — Ах… — только и смогла сказать я, чувствуя боль и сожаление за то, что не смогла сохранить подарок. В итоге мужчина всё же посадил меня в машину и захлопнул дверь. Послышался мотор заводящегося двигателя. Меня собираются увезти? Но куда? — В аэропорт, — приказала женщина своему водителю. — Возвращаемся в Италию. — Что? — вновь спросила я, шокированная таким событием. — Я не хочу в Италию! Выпусти меня. — Ну, конечно, хочешь! — отмахнулась мать. — Сама об этом постоянно ныла и бесила. А теперь не хочешь? Что за капризный ребёнок? Какой от тебя будет толк, если ты даже сама толком не знаешь, что тебе надо. — Знаю, — парировала я, не желая уступать. — Я хочу остаться в Японии. В этой школе с этими ребятами. — Ха! И кто же это научил тебя дерзить мне? Не Рокудо Мукуро ли случайно? — После такого вопроса я вообще не знала, что сказать. Откуда она знает? — Что, удивлена? Ещё бы… А я как была удивлена, когда мою дочь в игрушки к себе взял один из серийных убийц. Любой мафиози знает, что его следует остерегаться, а ты к нему сама в объятия бежишь… Хотя что от тебя взять? Идиоткой родилась, идиоткой и живёшь. — Нет, ты не права, — спокойно произнесла я, чувствуя, как в груди вновь раскрывается дыра, о существовании которой я уже и забыть успела. — Я не идиотка и Мукуро-семпай не плохой человек. Он добр ко мне и по-своему защищает. — Ха-ха-ха… Нет, ну ты это слышал? — обратилась женщина к своему водителю, который даже не повернулся в её сторону. — Велия, ты ещё глупее, чем я думала, раз говоришь подобное. Сказал пару добрых слов и сразу стал хорошим человеком? Господи… — прикоснулась к переносице. — Удивляюсь, как ты вообще дожила до этого возраста с таким мышлением… В любом случае ты ещё можешь сыграть мне на руку, чем я и воспользуюсь. — Сыграть на руку? Что ты задумала, мама? — я уже ничего хорошего не ждала от женщины. Просто понимала, что противостоять ей у меня не хватит сил. — Из-за того, что ты не выполнила своё задание, я осталась практически ни с чем, — гневно прошипела женщина. — И при этом ты тоже. И если тебе плевать, то мне нет. Уж изволь расплатиться по счетам за всё то, что я тебе давала все эти годы. Еда, одежда, крыша над головой… — О чём ты? Если хочешь, чтобы я вернула деньги, то у меня их нет. Может, со временем… — И где ты достанешь такую сумму денег со своим-то умишком? М? — усмехнулась мать. — В общем, я решила этот вопрос. Воспользовалась своими связями и заключила с мафиозной семьёй контракт на брак. Каждый получит своё. Я деньги от сделки, а ты… крышу над головой. И в дальнейшем вся ответственность за тебя перейдёт на твоего нового супруга. — Свадьба?! Мама, но как я могу выйти за человека, которого мало того, что не люблю, так и ещё никогда не видела? — Элементарно, Вел! — воскликнул мать. — Как и я в своё время! Чувства ничего толкового не принесут. Одни лишь убытки. Ты должна благодарить меня за то, что я тебе таким образом обеспечиваю будущее. Сама вряд ли чего-то добьёшься. А так будут деньги. А раз будут деньги, то и власть, и сила, и могущество, и роскошная жизнь… — Мне это ничего не надо… — А я не спрашиваю, что тебе надо, а что нет! Уж мне-то лучше известно, что будет лучше, — отмахнулась она, давая понять, что на этом тема закрыта, и она своего мнения не изменит. — Не знаю, что заставляет тебя оставаться в Японии, но лучше забудь это. Ты изначально принадлежала миру мафии, так что просто смирись… Я сидела в машине, не веря своим глазам и ушам. Это словно был какой-то кошмарный сон. К горлу всё сильнее и сильнее подступала ледяная рука отчаяния, сдавливая до жгучей боли. А ты… ты ничего не можешь сделать. Хочется кричать. Биться в истерике. Но столкнувшись с холодным взглядом матери, понимаешь, что они в любом случае увезут тебя в Италию. Отрубят. Свяжут. Бросят в багажник, а когда ты очнёшься, всё уже будет решено. От тебя… ничего не зависит. — Не понимаю… — вздохнула я, стискивая ладони. — Почему?.. — женщина с непониманием повернулась в мою сторону. — Всё то время, я задавалась одним и тем же вопросом: почему ты так сильно ненавидишь меня? Сколько бы я ни старалась быть тебе хорошей дочерью, ты всегда была недовольна. Почему? Если бы ты просто не любила меня… Это ещё можно было бы понять, но ты ненавидела. Так почему? — Почему, спрашиваешь? — вздохнула женщина, переведя взгляд в сторону окна. Там как раз начался проливной дождь. — Почему… Я ненавижу тебя, потому что ты напоминаешь своего отца. Ненавижу, потому что стоит мне увидеть твои глаза, как его образ сразу встаёт перед глазами. Я ненавижу тебя, потому что когда вижу твою улыбку, то сразу вспоминаю то время и задаюсь вопросом: а что бы было, если бы я изменила свой выбор? Что бы было, если бы я пошла вместе с ним, как он того и просил? Я ненавижу тебя… потому, что если бы не ненавидела, то возможно бы… любила… а это… меня бы уничтожило. — Повернулась, бросив в мою сторону колючий взгляд, наполненный искренними чувствами. — Поэтому не проще ли тебя ненавидеть и обвинять во всём, но даже так ты умудряешься отравлять мне жизнь. Теперь понимаешь? Боль в сердце была невыносимой. Я смотрела на свою мать, слышала её слова и чувствовала, как острые длинные спицы раз за разом пронзают мою душу. Что не убивает нас — делает сильнее. Так говорят люди. А ещё грубее, холоднее и злее… Смотря на маму, я понимаю: лучше бы убило. Неожиданно зазвонил мой сотовый телефон, который я припрятала в складках юбки. Ох! Я о нём совсем забыла и думала, оставила в сумке. Достала телефон, и хотела было уже ответить, как женщина ловко выхватила его у меня из рук. — Ангел?! — удивилась она, бросив в мою сторону ироничный взгляд. — Ну, посмотрим, что это за ангел спешит к тебе на выручку. — Нажала на принять вызов и включила громкоговоритель, но сама не произнесла ни слова. — Алло! Вел! Ты где? Что случилось? Погода словно взбесилась… Всё хорошо? Вел? Если ты боишься выступления… — Хаято! — закричала я, надеясь, что он услышит. — Я не в школе! Меня увозят! Я… Мама отключила телефон. Открыла окошко и вышвырнула телефон на дорогу, словно что-то грязное. Увидев, как исчезает моя последняя надежда, я всё же не смогла сдержать слёз отчаяния и обиды. Но женщине, сидящей передо мной, похоже, только этого и надо было. — Серьёзно?! — усмехнулась она. — Ты спелась с этим мальчишкой?! «Ангел»?! Ха-ха-ха… Боже-боже… — это её почему-то веселило. — Ваши отношения… — смех матери прекратился, а в глазах блеснул колючий лёд. — Это отвратительно! — произнесла она, и в эту же секунду над нашими головами ударил гром, осветив небо в ярко белый свет. — Хотя чему я удивляюсь? Видно, ублюдки и в самом деле притягиваются… Я закрыла глаза и отвернулась к соседнему окну. Слёзы текли по щекам не в состоянии остановиться. Мне не хотелось её слушать. Не хотелось её видеть. Не хотелось вообще ничего общего иметь с ней. Однако в груди оставалось только одно — вера, что мой Ангел найдёт и спасёт меня. Он обещал…