Последствия ночных посиделок с друзьями или встреча на крыше

      Звезды появляются на индигово-синем небе одна за другой. Легкий ветерок колышет траву, играя между травинок и создавая свою музыку, ласкающую слух. Вдалеке на плитах стен домов зажигаются окна, говоря о том, что большая часть города уже дома и по улицам ходят только парочки, поздние работяги и шумные компании парней в спортивных костюмах. Одна из таких компаний как раз только что завернула за угол большого панельного дома чтобы остановиться там на перекур. Парни расположились по принципу полукруга, садясь на холодную землю и открывая бутылки кто зубами, кто специально прихваченным из дома штопором, кто перочинным ножиком, затерявшимся в кармане среди общего хлама и нашедшимся в нужный момент. Два часа прошли в обсуждении сегодняшних новостей из чьих-то колледжей, школ и облюбовании места, выбранного Славкой Петровым. — Чувак, ты спецом эту полянку откопал где-то? Зачетное местечко, стопудово не заметут, — давался диву Андрюха, все еще откупоривая бутылку пива. Похожие реплики вставлялись в разговоры на другие темы через раз на третий, отчего русоволосый многозначительно чесал затылок и поправлял кепку, улыбаясь.       — А вы помните того шизанутого с кладбища? — совсем неожиданно спросил Кирпич — Ванька Кирпичников из одиннадцатого класса седьмой школы на поселке. — С челкой такой дрыщавый? Мда, в натуре как покойник, кости одни да белая мордаха с синяками, — сплюнул Андрей, глядя на Кирпича, — ну и че с ним? — Да короче, я его с девкой видел, — усмехнулся тот, отхлебнув пива. Слава вздрогнул. Влад с кем-то помимо него? Что-то тут не так. Или так? — С девкой? — Кирюха с первого подъезда единственного в городе цветного дома поперхнулся напитком, а Петров навострил уши, сдвинув кепку на затылок. — Ну да, такая, симпотная девка, ну, невысокая такая, ему по плечо, наверно, может ниже, хрен ее знает. Шла рядом, что-то втирала ему, книжки несла. — А он че? А где видел? — включился русоволосый в беседу, слегка перепугавшись и сжав правую руку в кулак. — Он молчал вроде, иногда кивал и на нее смотрел. Видел? Да не помню, — Ванька высунул язык, задумавшись и постучал себя по бритой под двойку голове, — вроде у библиотеки, ну, Стасян, — обратился он к высокому амбалу, сидящему рядом, — помнишь, мы за гаражами в карты кидались после физры с девятиклассниками? Тебе девка та еще понравилась… — Не помню, — пробасил он, потупя взгляд. — Да как не помнишь, она еще вышла тогда, ты сказал, о, пойду познакомлюсь, а потом к ней этот чудик вышел, ты еще у меня спросил, кто это, не помнишь что ли? Совсем поплыл, — закатил глаза рассказчик, подбрасывая железную крышку от бутылки в воздух. — А, ну и че? — Стасян диковато нахмурился, — сколько перенравлось, не она первая, не она последняя, а тебе-то че? Видел он и видел, какая к херу разница? — амбал покосился на Славу. Тот сплюнул в траву, сжав губы в тонкую линию. На голову ему вдруг что-то упало. Легкое такое, теплое. — Вот черт, — прошипел он, осматривая окурок, подаренный небесами. — Че, хулиганит кто-то на крыше? Пошлите посмотрим, а то засиделись, — Андрюха уже протянул руки, складывая в замок и щелкая пальцами. — Да ну, я сам сгоняю, школота чай, — Петров поправил убор уже в который раз за вечер и скрылся за углом.       Поднимаясь по подъездной лестнице он, почему-то, был уверен, что на крыше не школота. Были даже догадки относительно личности, но, пока что, лишь догадки. Если это он, то Славик все ему выскажет. От той девчонки, с которой он ходил в библиотеку и вплоть до курения, которое жутко его самого бесит. «Чертов придурок,» — так думал русоволосый, нервно теребя собачку от молнии на кофте. Последний пролет. Исцарапанная дверь, ведущая на крышу, была чуть приоткрыта, поэтому, труда и возни с замком не требовалось. Облокотившись на стену и перебирая длинную челку, сидел он. Тот самый завораживающий профиль, скрытый темными волосами, виднеющийся бледный подбородок, шея с выпирающими жилками и венами, отчего пришлось сглотнуть ком в горле. Клубень дыма, выпущенный из-за челки и растворившийся в прохладном ночном воздухе. Тонкие белые пальцы, зарывающиеся в челку, острый правый локоть, опершийся на согнутое колено с виднеющейся запекшейся кровью под дыркой.       — Черт, парень, ты че творишь? Потерялся, что ли? — он подошел к товарищу, присаживаясь и ожидая, когда тот повернется. — А, что? А, это ты, — вздохнул брюнет, прикладывая сигарету к губам, но та тут же оказалась отнята. — Блин, че, не ясно, что я сказал не курить? — беспокойно и, скорее, утвердительно это звучало. — Трудный день, — только и ответил Орлов, натягивая рукава кофты на кисти. Он откинул голову назад, вместе с которой откинулась и челка, показывая профиль. Приоткрытые губы, острый подбородок… Петров не мог отвести взгляда. — Что за девка с тобой была в библиотеке? — спросил вдруг пришелец, все еще глядя на бледное лицо. Тогда тот повернулся, устремив заинтересованные глаза на приятеля. — Она была не со мной, она приклеилась, когда я вышел, — выдохнул тот, пряча шею в плечи. — Не важно, — отмахнулся голубоглазый, — почему ты с ней шел? — не отставал Слава. — Я с ней не шел, это она со мной шла, — безразлично кинул Влад, снова повернувшись боком. Оба замолчали, смотря на звездное небо. Чуть мешали лишь повода, но они не закрывали вида полностью, поэтому было все равно очень красиво. Ветер колыхал антенны, создающие скрежетающий звук. Сильная рука легла на ногу темноволосого. Он непонимающе глянул на соседа и поднялся на корточки, но не успел удобно расположиться.       Те же руки приподняли его за бедра и усадили на ноги Славы. Одна рука легла на ягодицу гота, вторая — на его ребра, что заставляло Орлова скрестить запястья за плечами сидящего под ним. Непослушные рыжеватые волосы защекотали белый лоб, когда Славик придвинул свое лицо ближе к его. Носы парней соприкоснулись, отчего бледные щеки Влада окрасились. — Да че ты, не ссыкуй, не в первый же раз, — усмехнулся русоволосый, тут же прижавшись к губам брюнета. Рука скользнула вверх по ткани темной кофты, вдоль позвоночника, оглаживая все косточки, и спина парня выгибалась, но другая рука Славы непреклонно лежала на попе Орлова, а губы не слушались и сминали чужие с такой трепетностью и страстью, что Влад не мог не придвинуться ближе и прижаться крепче. — Блин, Слав, — еще сильнее покраснев, темноглазый попытался слезть, но руки гопника все еще держали его, — твоя испорченность дает о себе знать, — было не особо удобно сидеть на возбужденном парне. — Аха-ха-ха, сам виноват, шизанутый, — засмеялся тот, облокачиваясь на стену и увлекая «шизанутого» в новый поцелуй. — А если твои «братаны» увидят? — немного боязливо спросил Влад, прикрыв рот рукой, ведь Петров уже покрывал поцелуями белую шею, оставляя явные отметины. — Да и пофиг, — улыбнулся тот и уткнулся в изгиб шеи возлюбленного.