небо и море

тэхён никогда не был самым грациозным человеком. хотя, если сравнить с сокджином, которого называют королём неуклюжести и который так часто ломает себе что-нибудь, что медсестра запомнила его по имени, или намджуном, который ломает всё, к чему притрагивается, и однажды даже оставался до полуночи в школе, ремонтируя дверь, которую он каким-то образом выломал, тэхёна можно считать чуть ли не олимпийским чемпионом. он гордится своей быстрой реакцией, хоть иногда она и подводит его, как, например, в эту пятницу. — о мой бог, тэ, — сокджин визжит, как будто он не ударялся головой буквально вчера. он рассматривает опухшую лодыжку младшего парня, осторожно касается её, и тэхёну приходится закусить губу, чтобы сдержать крик боли. сидя посреди баскетбольной площадки с ноющей болью, посылающей вспышки боли по всей ноге — не так представлял себе тэхён окончание этого школьного дня, но что поделать. оглядываясь назад, он понимает, что не следовало позволять юнги заставить его сыграть вместе, видя, как он ужасен в баскетболе, но хосок и чимин в танцевальной студии, а сокджин и намджун предпочли сидеть в сторонке и делать уроки. сейчас же юнги и намджун непонятно где ищут помощь (а может они отвлеклись и наверняка поедают сейчас бургеры), а тэхён лежит на полу в абсолютной агонии. — я думаю, всё не так уж плохо, — говорит сокджин, и тэхён поднимает голову, чтобы посмотреть на своего хёна. — по крайней мере, это не перелом; может быть, растяжение. — приятно знать, что одну из моих костей не разломило пополам, — стонет тэхён. — ты просто королева драмы, — отвечает сокджин, но тэхён понимает, что тот шутит, судя по его дразнящему тону. — сказал человек, который ходит в актёрскую школу, — спорит тэхён. он ведёт себя так, будто очень раздражен, но на самом деле этот простой диалог помогает ему отвлечься от боли. — они вернулись, — говорит сокджин, смотря через площадку в сторону школьного здания, и в его голосе есть нотки чего-то, что тэхён не может различить, но он не обращает на это внимание, потому что о боже спасибо, он не умрёт здесь из-за тупой травмы- оу. о нет. о нет они блять не сделали это. юнги и намджун идут быстрым шагом по направлению к ним с широкими абсолютно идиотскими улыбками на лицах, и угадайте кто бежит за ними с встревоженным выражением лица? чон чонгук. а именно — чон чонгук, в которого тэхён был немножечко-совсем-чуть-чуть (читайте: очень, ОЧЕНЬ сильно) влюблён на протяжении многих месяцев, с тех пор как он увидел, как тот танцует соло во время одного из соревнований чимина. вообще-то они ни разу не разговаривали, не считая редких приветствий в танцевальной студии или в коридоре между занятиями (от которых у тэхёна дрожат коленки), даже несмотря на то, что у них есть общие друзья, так что зачем он здесь? — мы подозвали помощь, — говорит намджун с триумфом, как будто это что-то, чем можно гордиться. юнги изо всех сил старается спрятать ладошками улыбку, и даже сокджин в этот момент улыбается. один только чонгук, похоже, волнуется о его травме, шагая вперед и спрашивая с отчетливым беспокойством в голосе: — ты в порядке? смена плана: тэхён умрёт здесь, но уже не из-за проклятой лодыжки. — эм, — тэхён сглатывает, его горло неожиданно пересыхает. он видит как юнги дрожит в беззвучном смехе за чонгуком, и обещает себе убить своих друзей после того как снова сможет ходить. — что ты здесь делаешь? чонгук выглядит удивлённо. — намджун-хён и юнги-хён сказали, что тебя нужно отнести к школьной медсестре. кто бы сомневался. тэхён решает, что у его друзей, наверное, есть какая-то тайная глубокая ненависть к нему, о которой они никогда не говорили, и теперь они собираются положить конец его социальной жизни и малейшему шансу, что он мог бы быть вместе со своим крашем, а еще он понимает, что лучшим сценарием будет отрицать причину по которой он сейчас испытывает невыносимую боль (не считая присутствия чонгука, конечно). — эм. нет? — тогда почему ты лежишь тут с опухшей лодыжкой? — спрашивает чонгук, и тэхён уже готов сказать какую-нибудь нелепость в оправдание, но вмешивается сокджин. — я думаю, тебе станет хуже, если ты продолжишь сидеть тут и отказываться от помощи, так что лучше бы тебе пойти в медкабинет. с чонгуком. тэхён посылает ему взгляд полный ненависти. он думал, что тот поддержит его, а в ответ получает лишь хитрый взгляд в сторону него и чонгука. в то же время тот приседает спиной к тэхёну и говорит: — можешь забраться? я отнесу тебе к медсестре. о лорд, дайте ему сил противостоять желанию поцеловать шею чонгука всё то время, пока он будет висеть у него за спиной. как только чонгук убеждается, что тэхёну удобно (тэхён никогда не был таким сверхчувствительным как сейчас, но, да, всё в порядке), он направляется ко входу в школу. сначала между ними повисает тишина, но потом чонгук спрашивает, немного неловко: — э, ну, так как ты умудрился так пораниться? тэхён бормочет что-то себе под нос о броске и падении, и чонгук просит его повторить погромче. — я попытался закинуть мяч в кольцо и упал, ясно? — говорит тэхён громче, и чонгук смеется, когда слышит это. старший парень чувствует как его шея краснеет, но смех чонгука такой беззаботный и такой милый, что ему хочется делать так, чтобы чонгук смеялся снова. — ты хотя бы забил? — шутит чонгук, и когда тэхён бормочет отрицательный ответ, он снова заливается смехом, звуки, сладкие, как мёд, отдаются теплом в груди тэхёна. он инстинктивно зарывается лицом в шею чонгука от смущения, и младший парень напрягается. тэхён уже собирается отстраниться, но напряжение в плечах сходит, и чонгук, кажется, тянется к нему. они так и остаются в этом положении какое-то время, пока тэхён резко не выдыхает, когда его нога случайно ударяется о ногу чонгука. тот замечает это и спрашивает тэхёна, всё ли в порядке. — да, я в порядке, просто немного болит, — нагло лжёт тэхён, пытаясь не корчиться от боли, пронизывающей его ногу. наступает пауза, прежде чем чонгук тихо начинает петь. тэхён хочет спросить у него, что он делает, но его голос, словно чашка горячего шоколада холодной зимой, посылает тепло по всему его телу, и вместо этого он зачарованно слушает. — извини, — говорит чонгук, смущаясь, когда песня кончается. — пение помогает мне отвлечься от плохих мыслей, так что я подумал, что это сможет помочь. — не извиняйся, — голос тэхёна — ни что иное как шёпот. — это было потрясающе. румянец распространяется как огонь по шее чонгука, и он ничего не отвечает, но тэхён решает, что это его версия сказать «спасибо». и это мило. чонгук начинает другую песню, и тэхён её узнает и не может удержаться не подпевать. их голоса распространяются по всему пустому зданию школы, и он замечает, что они так хорошо звучат вместе. голос чонгука — это небо; красивый, нежный, захватывающий. голос тэхёна — это море; мерный, глубокий, манящий. вместе они составляют самую красивую картину. прежде чем он может подумать об этом подольше они доходит до медкабинета, и стучит в дверь. уставшая женщина средних лет открывает её, бросает взгляд на ногу тэхёна и говорит чонгуку опустить его на кушетку. она перевязывает лодыжку тэхёна, пока чонгук стоит рядом с ним, и его присутствие успокаивает старшего. медсестра уходит в соседнюю комнату, строго указывая им не уходить (тэхён хочет сказать, что не может, даже если бы захотел, но замолкает и послушно кивает). наступает тишина, до тех пор пока… — знаешь, — говорит чонгук, так тихо, что тэхён почти его не слышит. его щеки слегка покрасневшие, и он намеренно смотрит куда-то в пол, потирая затылок. — мне кажется, наши голоса подходят друг другу, как думаешь? — да, — отвечает тэхён так же тихо, и, возможно, дело в обезболивающем, возможно, в сонливости, а может, он просто устал месяцами ничего не предпринимать, но он принимает решение сказать то, чего бы ни за что не стал говорить в здравом уме. — может, мы с тобой подходим друг другу так же хорошо? чонгук наконец смотрит на него глазами, полными надежды, его рот изгибается в улыбке, и, черт, он такой красивый, и… ох. губы чонгука мягкие и на вкус как ваниль, и он пахнет мылом и теплом, и тэхён наклоняется ему навстречу, и его не волнуют мысли в голове по типу о господи боже боже чон чонгук целует меня, потому что это всё ощущается так правильно. — парни! — крик заставляет чонгука отпрыгнуть, и злой взгляд медсестры почти комичен. — ты! никаких заигрываний с пациентом! на выход. на выход! чонгук кивает головой, но прежде чем уйти шепчет кое-что, из-за чего живот тэхёна наполняется бабочками и беззаботным счастьем. «я думаю, мы подходим друг другу намного больше.»