✾
Приставания к омегам были естественны. Альфы были похотливы настолько, насколько сильны, поэтому, если одинокому омежке не посчастливилось забрести в пустой угол коридора, он неизбежно врезался в стену пошлостей и желчных ухмылок. Домогательства были, больше, чем могло быть позволено в честном, правовом обществе. Оскорбления никогда не являлись оружием, лишь лёгким препятствием для омег, преодолев которое они становились сильнее и учились спокойно реагировать на въедливую вонь альфьего дерьма. Оскорбления были словами, слова были ничем, а ничто не оставляло отпечатков. Отпечатки оставляли прикосновения, реальные попытки изнасилования и желание осквернить. Пройди он быстрее, чем шёл, не оглядываясь по сторонам в неизменном страхе быть застигнутым врасплох и в одиночку, без Скотта под рукой, он бы и не заметил её. Маленькую сжавшуюся в неподвижный комок тень. Она выглядывала из-за двери, ведущей к выходу на поле, и Стайлз немного прибавил шагу, незаметно для неспокойного себя и вполне очевидно, если бы за ним наблюдали со стороны. Он напряженно заглянул в проход и с ненавистью уставился на жиденькую кучку альф, нависших над смятённым омегой. Этот момент отпечатался в его памяти, наложился на с полсотни похожих кадров, на которых омеги страдали просто потому, что были омегами. — Ты смотри, кто к нам пришёл. — Да, присоединяйся, крошка-омежист, может, даже сделаешь мне агрессивный минет чуть позже. Но и то, только если я захочу. Стайлз дёрнул губами в нескрытом отвращении. — Я думал, вы стали сами отсасывать друг у друга, когда даже шлюхи перестали вам давать, разве нет? Они все жили в помойной яме, возились в груде дерьма и вымазались в грязи оскорблений все до единого, и если раньше Стайлз думал, что зло можно победить добром, то теперь он сталкивается с таким так часто, что верить, будто это можно перебороть, стало слишком наивным. Он частенько слышал, что «раз он такой святой, то не стал бы нести в себе так много жестокости и злости», но святость не была его приоритетом, даже справедливость ею не была, он всего-навсего всё ещё слишком любил себя, чтобы выслушивать подобное говно. И не молчал просто потому, что имел собственное достоинство. Он боролся за себя, в то время как остальные боролись против всех. — Ты думаешь, что метка Дерека делает тебя пиздец каким… — тот, что пониже и, очевидно, самый обозлённый, запнулся, — типа ты всё можешь?! — Ты хотел сказать «привилегированным». — (Альфа разъярённо клацнул зубами). — И нет, не нужно путать привилегии с моим личным мнением о себе. — О, и чем же ты таким хорош? — Ну, чтобы выглядеть хорошо на фоне вас, и стараться не нужно. Он уже успел скрыть омегу от их взгляда и сейчас только надеялся, что тот сможет сообразить выскочить за дверь, как только подвернётся удачный момент. Стайлзу же оставалось до последнего выводить этих ублюдков из себя. Если и было что-то, в чём Стайлз был уверен на все сто, так это то, что альфы не могли адекватно мыслить в ярости — слишком существенная, неприемлемая слабость, которой было грех не воспользоваться. — Вы бы только знали, как много значит наличие интеллекта. — Да? Не так уж и много, раз это не удержало тебя у ноги Дерека. Стайлз невпечатлённо усмехнулся: было довольно предсказуемо, что они станут оперировать подобными темами. Но правда состояла в том, что даже целый мир не заслуживал Дерека, не то что какой-то малюсенький Стайлз. — К сожалению, да. Это заставило всех без исключения завистливо сжать губы. Стайлз был слишком хорош для альф, Дерек был неизмеримо хорош для Стайлза — таково было подлинное положение вещей, о котором никто не говорил, но все имели это в виду. Даже если бы истинность в целом не была мифом, истинность конкретно с Дереком стала бы лотерей, не имеющей счастливого билета. Он уже готовился съязвить что-нибудь вновь, но волна знакомого аромата оглушила его. — Не то чтобы я объявлял это по громкой связи, но неприкосновенность Стайлза даже не обсуждается уже давным-давно, разве не ясно? Может, мне стоит вам выколоть глаза и вырвать языки, чтобы до вас наконец дошло. Это было даже смешно, как подчинённо реагировало нутро Стайлза на присутствие Дерека. Ему хотелось прижаться к нему всем телом, лизнуть его железу у основания ключицы, самому подставить шею, что угодно. Для Дерека — что угодно. Дерек медленно прошёл между Стайлзом и альфами, оттеснив последних к стене одним своим видом и, к тоскливому примечанию Стайлза, держась на максимальном от него расстоянии. Обернувшись, Стайлз пригвоздил вконец опешившего омегу взглядом к полу, пока альфы, что-то боязливо бормоча, по одному выскальзывали за дверь. Он заговорил тихо-тихо, чтобы они не услышали его. — Новенький? Без друзей никуда не ходи. Остерегайся углов и, если попался кому-нибудь из них или другим альфам, не останавливайся, что бы они ни говорили. Омега пугливо уставился на него то ли потому, что едва-едва не был осквернён альфами и осознание этого наконец в полной мере накрыло его, то ли потому, что не знал, как реагировать на заботу незнакомца, и не абы кого, а такой печально знаменитой личности, как Стайлз. — Завтра подойди к Вернону Бойду, такой чернокожий внушительный альфа с филологического. Он запомнит тебя и твой запах, чтобы первые пару месяцев присматривать за тобой, а затем уже сам обустроишься. Наверняка для пацанёнка было странно слышать подобное от кого-то, кто слыл в кампусе бесчувственной сукой. Он просто дрожаще кивнул и посеменил к выходу, на мгновение обернувшись, шокированный, что вообще попал в такую ситуацию, и сначала настороженно высунув только голову за дверь, а затем выскользнув полностью. Стайлз выдохнул, приготовив себя к тому, что Дерек упрекнёт его в использовании времени и статуса Бойда для помощи омегам, ведь Вернон — единственный, кто смел связывать себя подобной ответственностью, да и он был другом только Дерека, а вины Стайлза абсолютно не было в том, что Дерек окружал себя только достойными людьми, с которыми был не прочь и Стайлз иметь хорошие отношения. Он опасливо поскрёб пятками пол, оборачиваясь. Но Дерек оставался молчалив. Он внимательно осмотрел каждый лоскуток кожи Стайлза, как бы нехотя, слегка дергая верхней губой в раздражении. — Спасибо, что не сказал ничего, что могло подорвать мой авторитет. Стайлз ошарашенно вскинул голову. Благодарить должен был он, ведь каким бы бравым он ни был по отношению к другим, альфы такое не уважали и уж точно не пощадили бы его, попади он под горячую руку. В этом был весь Дерек: он принципиально не понимал, почему люди могут быть признательны ему или восхищаться им. Эта упёртая вера в то, что он не заслуживает ничего хорошего, однажды сгубила бы его. — Как будто есть вообще хоть что-то, что может это сделать. Дерек усмехнулся, будто это было для него настоящим оскорблением. Стайлз сжал зубы от желания разжевать ему, что он сказал это не с издёвкой, а просто потому, что в этом была вся правда Вселенной: Дерек был слишком, слишком хорош, чтобы выглядеть хоть под каким углом плохо. — Тебе бы лучше перестать лезть во всякое дерьмо со своим этим комплексом героя. — Так я тебя и послушал, Дерек. — Когда все поймут, что мы больше не вместе, цена на твою задницу поднимется, а я не всегда буду рядом. «Конечно, ты же больше вообще не хочешь быть рядом». — Как я жил без твоего покровительства, так и проживу дальше. Стайлз буквально увидел, как это задело Дерека: его мания к заботе и защите была поистине феноменальной. — Дразня и подкалывая альф, ты долго не проживёшь. — Всю жизнь у меня так было, теперь-то что? Дерек наклонился к его лицу, и Стайлз только сейчас в полной мере осознал, как они всё-таки были близко друг к другу. — Ну не знаю, конечно, твою реакцию, если тебя попытаются изнасиловать, чёрт его, может, тебе и понравится, ты же у нас горячая штучка, но- Стайлз отшатнулся, как от удара. — Понравится мне, блять, или нет, и произойдёт ли это вообще, больше никогда не будет твоей заботой. У меня есть Скотт. Вот он мне и поможет. И никто больше. — И где сейчас твой Скотт? — слышал Стайлз, разъярённый, уносясь вон.✾
Не было ни единого шанса, что они смогут держаться на расстоянии. Дерек был сразу заметен даже для поверхностного взгляда незнакомца — высокий, широкоплечий, с иссиня-черными волосами и незабываемого оттенка пыльно-зелёными глазами — поэтому что тут говорить о Стайлзе, взгляд которого не просто цеплялся за Дерека, он прямо-таки прикипал к нему. И да, Стайлз это признавал, заводить хорошие отношения с друзьями Хейла было фатальным упущением, но в его оправдание можно сказать, что он и подумать не мог, что когда-нибудь Он-И-Дерек перестанут существовать, и, опять же, вины Стайлза абсолютно не было в том, что Дерек окружал себя только достойными людьми. Стайлз мрачно усмехнулся внезапному озарению: «Хах, кажется, именно поэтому он со мной и порвал». Они сидели огромной компанией в столовой, которой Стайлз начал какого-то чёрта уделять слишком много внимания. Истощённый, организм требовал больше еды, но каждый визит сюда заканчивался тем, что Стайлз набирал чуть больше стандартной порции, ставил её перед собой и раскурочивал всё вилкой до консистенции каши. У него не было желания есть, не было желания подстёбывать альф, мол, они — лишь обслуживающий персонал для омег, не было желания самообучаться, он проводил ночи, бездумно пялясь в потолок, не понимая, зачем ему вообще нужно засыпать, зачем ему быть бодрым и здоровым. Постепенно он терял вкус и азарт ко всему, что некогда приносило ему больше всего удовольствия. А тяга к Дереку увеличивалась в геометрической прогрессии, неумолимо росла, заставляя Стайлза ужасно беситься оттого, что раньше, когда он знал, что у него есть Дерек, когда он думал, что Дерек его, мир не казался таким фуфлом. Всю свою жизнь он считал, что, чтобы быть счастливым, не нужно иметь цели, но, оказалось, она была, и когда он достиг её, когда понял, что единственное, чего он так неустанно желал — всего-то быть любимым — что вот оно, прямо перед ним, руку протяни, когда он почувствовал себя действительно счастливым, именно в этот момент его отбросило в сторону, размазало по земле судорожно сжимающего пальцы в отчаянных попытках нащупать желаемое. Очень мило, конечно, что все так старательно принялись игнорировать тот факт, что они с Дереком больше не вместе, чтобы не беспокоить ещё не зажившие раны, но это только больше бесило. Зачем делать вид, словно всё супер, если, блять, всё совсем не супер, словно, как их отчего-то стали называть давным-давно, «легендарная пара» никогда не существовала, что сделало бы совершенно нормальным то, как старательно Дерек избегал взгляда Стайлза и пялился в свою тарелку, которая, кстати, тоже не опустошалась ни на кусочек. Как будто Стайлз, блять, не вспомнил бы, что они с Дереком больше не пара, если бы никто ему не напомнил. Он стиснул вилку в ладони, гася внутри желание швырануть тарелку в стену и кричать во всё горло от досады, пока не умрёт от потери кислорода. Айзеку пришлось проглотить унизительное: «Я вот всё думаю, будешь ли ты выглядеть таким же невинным, как обычно, но только подо мной» от мимо проходящего альфы, и все за столом стиснули челюсти, поворачивая головы в сторону Стайлза в ожидании скандала. Но тот только, вздохнув, бросил вялое: «Ты даже мизинца его не стоишь, урод». Альфа с ненавистью зыркнул на него, но почему-то не сказал и слова, разворачиваясь и исчезая так же незаметно, как появился. Это, конечно, не уровень Стайлза, обычно он в выражениях поизысканнее, но сейчас... у него совсем нет сил изгаляться, и да, это точно вообще уже ни в какие ворота — чтоб Стайлз-то язвить не хотел! — но, честно, ему настолько хреново, что нет сил ни на что, даже чтобы встряхнуться и жить дальше. Ему нужно время. Много времени. — Теряешь хватку, Стайлз, — щурясь, мерзко ухмыльнулся мерзкий Тео, к слову, тот ещё говнюк, который не мог и дня прожить без подколок в сторону Стайлза и какого-то чёрта встречался с прекрасным, мягким и лучистым Лиамом. — Я просто устал. — Приходи в норму, а то мне уже не по себе. — Тебе стоит обратиться к терапевту, если ты чувствуешь неудовлетворенность из-за отсутствия конфликтов. — Довольно слабенько для тебя, но уже лучше. Дерек поднялся, на прощание кивая всем, кроме Стайлза, который не мог не глазеть на то, как отблески искусственного освещения соскальзывают с кончиков его ресниц. Он чувствовал, что ни один присутствующий за столом не сводил с него взгляда, пока он тоскливо пялился на уходящего Дерека, изредка гневно поглядывая на омег, захлёбывающихся слюной ему вслед. — Вы оба выглядите жалко. — Оба? Дерек выглядит, как обычно. Как обычно прекрасно. — Я бы так не сказал. — Тео, сладкий, тебе бы вообще лучше молчать. Ну знаешь, всегда. Бойд отложил нож на салфетку и скрестил руки на груди, что означало, что он намерен что-то сказать и никто не сможет убедить его в том, что он не прав. Стайлз весь подобрался, Бойд был очень близким другом Дереку и не говорил лишнего, он вообще почти не говорил, а Стайлз чрезвычайно ценил эту черту во всех. Даже в альфах. — Не то чтобы я поддерживаю Тео, но ты решил отказаться от своих способностей слишком не вовремя. — Каких способностей? — Говорить. Это заставило Стайлза нахмуриться и почувствовать неожиданное желание обороняться. — Я не знаю, что сказать тому, кто всё разрушил. И, кстати, тоже без слов. Бойд сжал губы и моргнул, каким-то образом оба эти действия выглядели грозно. — Что ж. Как знаешь. Он поднялся, направляясь прямиком на выход, и всё вокруг будто снова ожило: зашевелились приборы, зазвучали вновь прерванные на полуслове разговоры. Это обилие звуков обрушилось на Стайлза, медленно закипающего от раздражения, что Бойд сдался вот так, сразу. Хотя, если быть полностью откровенным, не один Бойд.✾
Дерек изменил его жизнь. Не так, как все. Стайлз был безупречно подкован в самосовершенствовании несмотря ни на что и вопреки всему. Его пинали и втаптывали в землю — он поднимался и шёл дальше. Любая преграда была всего лишь ступенью на пути к вершине. Но Дерек не возводил стены и не пытался его задавить, он выбрал, по мнению Стайлза, наиболее щадящий способ воздействия и легонько подтолкнул вперед. Настолько деликатно, что Стайлз не сдержал порыва обернуться и зависнуть на нём взглядом на некоторые мгновения. В эти мгновения он влюбился. Дерек разительно отличался от других альф и не только внешностью. Без сомнения, он был красив, но не таким образом как другие — он не стремился к тому, чтобы быть привлекательным, он просто был собой: с довольно сильно отросшей щетиной, неулыбающимся лицом и руками, которые могли, быть может, пробить стену. Если альфы рисовались, чтобы привлечь омег, и опускались до противных шуточек, лишь бы выглядеть круто, Дерек и пальцем не шевелил. Стайлз был наслышан о его похождениях, но своими глазами он никогда не видел, чтобы Дерек не только обжимался с кем-то, но даже разговаривал с омегой. По нему было видно, что он существо асоциальное: появляющийся в определённом месте только с надлежащей целью и никогда не останавливающийся, чтобы поболтать с кем-то. И каково было удивление Стайлза, когда Дерек подсел к нему на одной из пар. Приходить к самому началу лекции казалось довольно неряшливой привычкой, но, возможно, Дерек специально так делал, чтобы избежать лавины флирта в свою сторону, к тому же, он вообще не засиживался в многолюдных местах, исключая, конечно, столовую и аудитории. Довольно сложно было держать на мушке особу, вроде него, но он был явно непростой шишкой и Стайлз всё ждал, когда тот сделает что-то, ну, знаете, альфийское, оступится, чтобы можно было вылить на него ушат ненависти и тем самым оправдать такой необоснованный интерес к нему. Так вот, все другие места были заняты (довольно нетипично для утренних лекций) и Дереку ничего не оставалось, кроме как сесть рядом с ним, и, может, в другой день Стайлз бы раскошелился на что-то более колоритное, чем мысленное: «О. Какая честь», но на сегодня и этого было достаточно. Лекция была достаточно интересной, чтобы поддерживать относительную тишину вдоль рядов студентов, но, оказалось, не настолько, чтобы какой-то ублюдок воздержался от едкого: «Иу, Нил, столькими альфами от тебя ещё никогда не несло». Оглядываясь назад, Стайлз осознал, что именно это и запустило процесс. Эта фраза ответвила судьбой к отношениям «легендарной пары», и сейчас, когда, Стайлз, истощённый печалью, валялся поперёк кровати с бессонницей, он даже не знал, поблагодарил бы он при удобном случае того мудака-альфу или лучше врезал ему. Стайлз перегнулся через стол вниз, чтобы разозлённо зашипеть: «Если у тебя не хватает выдержки молчать о подобном, то не удивляйся потом, если я тоже не сдержусь и харкну тебе в лицо». Он откинулся обратно на стул, игнорируя замечание лектора, и выдерживая сконфуженно-сердитый взор альфы, но тот, что неудивительно, долго не продержался, зло закатил глаза и развернулся обратно к доске. Спустя некоторые мгновения слева от себя Стайлз услышал: — То, что ты сказал, на самом деле звучит противно, а не круто. — (Стайлз медленно перевёл взгляд на Дерека). — Ну, вдруг тебе никто об этом раньше не говорил. Никому другому он бы не разъяснял, а просто сразу его послал и дело с концом, но Дерека он считал (уже тогда) особенным, он выделялся, и даже скверное настроение Стайлза не могло пренебречь этим. — О, ну если так, противно на самом деле то, что альфы не могут держать подобные мерзости при себе. Вот что противно. — Альфа. — Что? — Не альфы, а альфа. Не все такие. Стайлз стушевался, со стыдом это заметив мгновение спустя. — Подавляющее большинство. — Но не все. — С нажимом повторил Дерек. — Меньшинство слишком ничтожное, чтобы брать его в расчёт. — Может, оно окажется больше, если ты перестанешь быть таким категоричным. «Какого чёрта?» — думал Стайлз. Как Дерек, у которого друзей было раз, два и обчёлся, только мог разговаривать со Стайлзом вполголоса посреди лекции, не зная даже его имени? Это был самый миролюбивый диалог Стайлза с альфой за долгое-долгое время. Ну, не считая Скотта. Но Скотт был прежде всего его другом и только потом альфой. Так прошло довольно много совместных лекций в вежливом молчании, и теперь Дерек подсаживался исключительно к Стайлзу. Ему ещё не раз пришлось осадить несколько альф в присутствии Дерека, но тот и словом не обмолвился, хотя Стайлз точно знал, что он наблюдал за этими сценами. И Дерек стал чаще смотреть на него, но это, думал Стайлз, оттого, что теперь они, вроде как, были знакомы. Затем в столовой Скотт с большой опаской посадил рядом с собой Бойда, боясь, что Стайлз сразу же нападёт на Вернона, но тот, узнав в нём друга Дерека, неожиданно для самого себя, нейтрально отнёсся к его присутствию. Скотт чуть не навернулся со стула, когда в один прекрасный день Бойд подошёл к их столу с Дереком, а когда увидел, что Стайлз на это никак не отреагировал, вылупил глаза так, что они чуть не вывалились. Так, постепенно, шаг за шагом, Дерек проникал в обыденность Стайлза и становился неотъемлемой её частью. Было приятным сюрпризом, как реагировал Хейл на юмор Стайлза, который из-за пагубной привычки постоянно огрызаться слишком ужесточился. В первый раз, когда Стайлз съязвил Дереку, Бойд замер с ложкой во рту и с пугающей осторожностью перевёл на них двоих взгляд. Позже Стайлз понял, что Дерек на протяжении всей своей жизни с грубостью рука об руку, не то чтобы, конечно, Хейл выглядел личностью с хрупкой душевной организацией, но в тот момент он удивился такой реакции, сравнимой только с чистым беспокойством за его жизнь. Однако, вопреки переживаниям Бойда, Дерек с лёгкой ухмылкой съязвил в ответ, чем Стайлз, к слову, остался крайне удовлетворён. Точкой невозврата стал ещё один совместный семинар, начало которого было крайне напряжённым из-за того, что накануне Дерек отпустил какой-то слишком едкий комментарий в сторону Стайлза, а тот впервые в своей жизни ничего не ответил и очень по-взрослому надулся. Правда, Стайлз уже на следующий день забыл, что Дерек вообще ему сказал, только гордость мешала ему перестать обижаться. Посему они провели около пятнадцати минут, намеренно не глядя друг на друга. Для нагнетания обстановки Стайлз начал клацать ручкой о стол (его гордость, на самом деле, была феноменальных размеров), и уже спустя десять минут Дерек раздражённо крутанулся к нему корпусом. — Что ты хочешь услышать? — А что ты хочешь сказать? На секунду Дерек застыл, пристально глядя прямо ему в глаза. Что бы ни промелькнуло в его голове за эти жалкие мгновения, это только заставило его ещё с большей уверенностью наклониться вперёд. — Я хочу ответить на вопросы, которые ты хранишь глубоко внутри из-за страха и неуверенности в себе, и ответы на которые помогли бы тебе наконец взять себя в руки и легче реагировать на критику. Стайлз мгновенно ощетинился. — Со мной всё в порядке. Я зол на всех не потому, что был таким всегда, а потому, что все вокруг сделали меня таким. Но Дерек, закатив глаза, просто продолжил. — Хороший ли ты человек? Да. Вдруг гул оживлённого спора на тему семинара затих, всё вокруг перестало существовать, и фокус Стайлза сузился до одного Дерека. Стайлз замер. И казалось, весь мир замер вместе с ним в предвкушении чего-то, что разломит время на «до» и «после». — Привлекаешь ли ты больше тем, кто ты внутри, чем тем, как ты выглядишь? Да. Сильнее ли ты остальных, неважно, будь то омеги или альфы? Да. Достоин ли ты чего-то поистине хорошего? Достоин ли ты быть счастливым? Да. Да. Вот, как Дерек подтолкнул его. Вот, когда Стайлз не мог оторвать от него взгляд.✾
Пошла третья неделя. Контраст их с Дереком отношений до ссоры и после был едва ли не люминесцентным. Они определённо не были той парой, которая могла после разрыва со спокойной душой заявить: «Так или иначе, мы остались друзьями». Главной причиной, почему они не могли таковыми расстаться, как ни в чём не бывало после всего этого, было то, что их отношения изначально взросли на почве взаимной симпатии. Они не знали, как смотреть друг на друга и не думать о том, как же сильно хочется поцеловать его или поставить засос. И то, Стайлз не был уверен, что нравился Дереку хотя бы в половину так же, как он нравился Стайлзу. Всё-таки, это Дерек предложил расстаться. И всё же, поразительно, что человек, такой же холодный и отстранённый, как Дерек, мог быть настолько нежен с ним. Это казалось Стайлзу чем-то вроде миража, что-то желаемое, но слишком обманчивое, чтобы быть реальностью. Опасающийся, что это действительно блеф, пытающийся обезопасить себя, Стайлз позволил флирту стать неотделимой частью их отношений. Флирт был коротким поводком в чистом виде, позволял держать на расстоянии вытянутой руки, но в то же время отпихивать прочь, стоило Дереку подступить ближе. Сначала Дерек принял условия игры, мало того, он даже обернул её в свою пользу (естественно, в этом был весь Дерек): он нашёл слабые места Стайлза и научился давить на них таким образом, чтобы было скорее приятно, чем больно, овладел мастерством подбирать слова, которые заставляли Стайлза буквально гореть изнутри. То, как заботился о нём Дерек и каким взглядом его одаривал Стайлз в ответ на это, породило множество слухов, главный из которых стал правдой: Дерек нашёл себе пару. Альфы всего кампуса стали расступаться перед Стайлзом. Но со временем даже Дереку стали надоедать эти «кошки-мышки». С каждым разом Стайлз краснел всё пуще и пуще, Скотт и Бойд обменивались говорящими ухмылками, но итог оставался тем же: Стайлз не позволял приблизиться к себе ни на миллиметр. Дерек не знал, и, даже если бы знал, это, уж точно, не стало бы оправданием, но это потому, что в один прекрасно-ужасный день Дерек мазнул ребром ладони по его костяшкам — казалось бы, мелочь — но Стайлз едва не перекусил себе язык на паре, когда вдруг учуял хейловский запах, расползшийся по его запястью. Такая прилипчивость аромата значила, что нутро Стайлза в восторге от запаха Дерека; совместимость подобного масштаба вполне могла без труда поставить Стайлза на колени, а это было хорошо настолько же, сколько плохо. Страх Стайлза оказаться в полной власти другого человека обеспечил им несколько месяцев яростного флирта и нездоровых отношений, которые начинались от угрюмого шипения Стайлза, периодически выслушивающего спиной, что «Дерек, кажется, потерял всякое уважение к себе, раз до сих пор тратит на него своё время», и заканчивались слишком регулярными, чтобы быть случайными, касаниями Дерека. Стайлз легко провёл носом вдоль пястья, не улавливая ни единой нотки запаха Дерека и обессиленно выдыхая, когда Скотт подсел к нему, такой же воодушевлённый, как и всегда. Стайлз устало покосился на его светящееся лицо, подмечая про себя, что испокон веков Скотт был его другом прежде всего потому, что они всегда были на одной волне, но сейчас!.. Что ж, сейчас Стайлзу не хватало сил даже держать спину прямой, не то что улыбаться. Ему надо будет упомянуть как-нибудь, что если Скотт надеется, что его приподнятый настрой воодушевит и Стайлза, то это зря. Так вот, шла третья неделя с их разрыва, Стайлз не ел второй день, не спал третий и пах теперь только собой. Он едва разбирал, что нашёптывал ему Скотт (и к чему вообще шептать, если пара ещё даже не началась), глаза, раскрытые, болели, закрытые нестерпимо жгло, а тело, словно в воде, болтало из стороны в сторону. Стоило Стайлзу услышать запах Дерека откуда-то слева, как его предплечья ощутимо напряглись, и всё его существо сконцентрировалось на шуршании одежды и рюкзака о стул позади него. Он не спеша выпрямился, чтобы то, как очевидно он пытается быть ближе к Дереку, не выглядело настолько очевидно. Лекция началась, он старался вникнуть в происходящее, но единственное, о чём он мог думать, это то, как жалко выглядел бы, провернись он и проскули: «Пожалуйста, дотронься до меня». Не прошло и секунды, как он окаменел от ощущения, как пальцы, полностью исцелованные и обласканные им, пальцы, что он знал и на ощупь, и на вкус, коснулись его затылка. Ощущение, которое просто не могло быть реальным. Подобно Дереку, эти пальцы привычным движением заправили лейблочку под ворот его чёрной водолазки. Он никогда бы не признался, но такая очевидная неряшливость была лишь ещё одной уловкой, чтобы получить больше прикосновений. Стайлз переждал касание, которое под конец показалось каким-то робким, и постарался как можно более отрешённо обернуться. Дерек смотрел на свою руку так обвиняюще, что казалось, подумывал отрезать её. «Так, ладно, значит, то, что случилось, было, ну, не запланированно». — Что?.. — Стайлз откашлялся, тщетно пытаясь покорректнее сформулировать вопрос, но Дерек тут же вскинулся. — Привычка. Мне жаль. — Только и сказал он, тут же, не моргая, уставившись на лектора. Стайлз развернулся и зажмурился, раздумывая над тем, чтобы погуглить дыхательную гимнастику. Аромат Дерека зашуршал в его волосах и заструился в ноздри. Скотт забарабанил ладонями по бёдрам, по-злодейски хихикая и вытаскивая телефон из кармана, чтобы открыть диалоговое окно с Верноном.✾
Стайлз в самом деле просто изнывал без запаха Дерека. Он коснулся затылка уже так много раз, что ощущение пальцев Дерека почти перестало колоть кожу. Он снова приложился щекой к холодной поверхности стены. Пары только-только закончилось, но Скотт почему-то ещё не вернулся. (Да, они делили комнату, и их случай был действительно беспрецедентным: чтобы омега и альфа жили вместе! Не то чтобы, конечно, имел место быть подкуп или что-то в этом роде, но… да, это он и был.) Ему всего лишь нужно было дождаться Скотта, чтобы тот занял его разговорами или другой чепухой, которой раньше они занимались постоянно и до которой сейчас Стайлзу совсем не было никакого дела. Он стянул с себя водолазку, впечатавшись носом в заднюю часть её горла, и со злостью отбросив её в сторону, когда ничего не почувствовал. Снова откинулся на стену, поскрёб лодыжку, почувствовав в ней зуд. Сморгнул злые слёзы, ненавидя своё тело, в котором теперь было так некомфортно. Где же был Скотт? Он заявился через некоторое время, казавшееся для Стайлза несколькими часами, хотя могло не составить и трёх минут. Это его тоже раздражало: время переставало иметь размер, оно растягивалось настолько, что казалось, будто он навсегда застрял на каком-то его отрезке. Стайлз вдохнул глубже. От Скотта несло Дереком. Он поднял на него взгляд. — Мы с ним совсем никак не контактировали! И пальцем друг друга не тронули! — Скотт вскинул ладони, испуганно уставившись на Стайлза, что почему-то взбесился настолько, что был не в силах контролировать своё лицо. — Я только ходил тебе за подарком. — Скотт бросил ему пакет, как бросают мясо в клетку с пантерой. Стайлз схватил его настолько ловко, насколько мог. «Дерек» — запульсировало в его голове ещё до того, как он вынул оттуда вещь. Очевидно, что Скотт искал как можно большую по размеру, чтобы та хранила больше запаха. — Ты украл для меня его свитер, — прошептал Стайлз, догадавшись, и мягко взглянул на своего друга. — Это так мило. Спасибо. Ты настоящий друг. Я тебя так люблю, Скотт, спасибо. Спасибо. Скотт вскинул брови. — Вот это я понимаю, скачки настроения… Ну вот, теперь, из-за того, что ты это сказал именно сейчас и таким тоном, мне кажется, что ты врёшь. — Он горестно вздохнул, упёршись ладонями в бока — больше забавно, чем пугающе — и не отрывая взгляда от Стайлза, который уже успел натянуть свитер Дерека на себя и судорожно водил тканью под носом, комкая её в ладонях. — Ладно, можешь не отвечать. Я даже особо не напрягался, чтобы, ну, его украсть, если хочешь знать. Бойд нажаловался мне, что Дерек вообще перестал убирать в их комнате, даже вещи не стирает, постоянно торчит в библиотеке или тренажёрке, чтобы чем-то себя занять. В общем, я тоже нажаловался на тебя, мол, совсем в овощ превратился. Скотт уставился на друга в ожидании возмущения или, хотя бы, отрицания (правды), но Стайлз молчал, натягивая рукава свитера на запястья и ероша ими волосы, так что он только вздохнул: — Поэтому Бойд передал его тебе, может, с ним тебе легче станет. Дерек всё равно внимания не обратит, что у него что-то пропало, он тоже, как и ты, с ума сходит. Стайлз снова никак не отреагировал, Скотт вновь вздохнул и добавил только: — Короче говоря, наслаждайся.✾
Стайлз не делал первых шагов, абсолютно на всё у него было своё собственное мнение — это делало его всегда стопроцентно уверенным в своей правоте и, следовательно, ужасно упрямым, что и было основой его репутации, фундаментом личной неуязвимости и спокойствия. Но даже гордыня, топчущая всё остальное от его характера, отступила перед желанием надеть свитер Дерека и на следующий день. Погода была прохладная, Стайлз почти не вспотел ночью, когда, опять же, спал в хейловской вещи, поэтому, утром сходив в душ, он снова надел её на чистое, свежее тело и пошёл в университет более-менее довольный. Учитывая то, как реагировали окружающие (свитер был Стайлзу слишком велик и от него прямо-таки разило Дереком), оглядываясь и шепча: «О, помирились-таки», Дерек просто, блять, не мог не отреагировать. Это была уловка, и Хейл, который всегда излишне пёкся о таких вещах, как помеченность территории и сочетаемость запахов, обязан был на неё клюнуть. Но. Они не пересеклись перед лекциями. Они не пересеклись и на перерывах. Даже в столовой Дерек не объявился. Было приятно услышать от Тео: «Ну ты и лиса-а, Стайлз, Хейл же с катушек слетит!» Он чувствовал ни с чем не сравнимое удовлетворение, удостоверившись, что все снова заговорили о них с Дереком, как о паре, словно никакого расставания вовсе и не было, но он был здесь не за тем. Ему нужен был сам Дерек и реакция на его прекрасном лице. В столовой, как и в другие разы, Стайлз набрал себе полную тарелку еды, раскурочил её до последнего кусочка и, раздосадованно посопев, направился к выходу. Столкнулся с Дереком он прямо в дверях, тот, было видно, спешил на обед. Стайлз отскочил от него, прежде всего, от неожиданности, но и чтобы было получше видно, во что он одет. Хейл посмотрел ему прямо в глаза, стиснув зубы, и уже шагнул дальше, но тут… вдохнул. У Стайлза аж задёргались пальцы в предвкушении. Дерек прошёлся горящим взглядом по своей одежде на Стайлзе, приоткрыв рот и продолжая жадно вдыхать. Ликование запузырилось в груди Стайлза, как вдруг… он тоже услышал запах. Дерек тоже пах не только собой. Кем-то ещё. И этот кто-то был точно не Стайлзом. — Какого хуя?.. — рявкнул Стайлз, в то время как Дерек довольно проурчал: — Пахнешь просто прекрасно. Стайлз угрожающе шагнул к нему. — А ты — нет. Дерек вопросительно взглянул на него, но кажется, он настолько разомлел, что не смог даже произвести должного эффекта, будто не знал, о чём, мать твою, шла речь. Стайлз приник к его телу, потёрся щекой о подбородок, помассировал пальцами его плечо, всеми силами пытаясь избавиться от этого, сейчас ему нужно было прогнать этот чёртов запах, только и всего, а наорать на Дерека он мог и позже. Ткань, слава богу, его почти не впитала, наверное, прикосновения были мимолётными, а тот омега был не настолько смел, чтобы лезть своими грязными ручонками к Дереку. «Моему Дереку,» — плаксиво добавлял Стайлз, — «Ничего-ничего, посмотрим, каким смелым будет эта сука, когда я приду вырывать ему хребет». Пока он обтирался о Дерека, тот подхватил его за талию и потащил куда-то. Но, честно говоря, куда именно не имело никакого значения: ладонь Стайлза лежала ребром прямо на шейной железе Дерека, а сами они были вплотную прижаты друг к другу, и, к тому же, Дерек уж точно не причинил бы ему никакого вреда. Да даже если причинил бы: это же Дерек, с ним — куда угодно и зачем угодно. Извертевшись в его объятиях, Стайлз тщательно обнюхал Дерека — запаха совсем не осталось, и теперь одежда его буквально дышала ароматом Стайлза. Довольный, он улыбнулся. …Потом потёрся щекой о ключицу Дерека, потому что… почему нет, правильно? Он вздохнул, думая: «Чёрт, ну почему я просто не могу провести всю свою оставшуюся жизнь в этом моменте?», и сжал зубы, буквально отлипая от альфы. Ладони и всё туловище тут же охватило прохладой — некогда тесно прижатых к телу Дереку, их едва ли не жгло. Дерек пьяно глядел на него из-под опущенных век, облокотившись о парту. О, так теперь они были в кабинете. В пустом, хвала богам. Стайлз отшагнул назад, может, если он будет на как можно большем расстоянии от Хейла, ему будет легче не рассматривать перспективу кинуться вперёд, чтобы вылизать его шею, или просто, ну, знаете, хотя бы легче дышать. А, и возвращаясь к тому, почему они вообще здесь оказались. — Кем, твою мать, от тебя пахло? — Что? — лениво переспросил Дерек. Стайлзу внезапно захотелось зарядить ему в нос: вполне возможно, что это желание пометить трансформировалось в желание придушить к чёртовом матери. — Я спросил, кем, блять, ты пах. Этой скотине хватило наглости выглядеть так, словно он только-только понял, о чём шла речь. — А, это. Каким-то омегой. — Не прошло и месяца, Дерек. — Просипел Стайлз. — Я тут чуть ли на стены не лезу, а ты уже во всю с омежками челомкаешься, да? Дерек посуровел. — Он пристал ко мне. Пытался прижаться, вон, за плечо схватил. Сказал, что хочет поднять мне настроение, а то, мол, «мрачнее обычного хожу», даже тебя, по-моему, упомянул. Я даже не знаю, как его зовут. — Дерек скрестил руки на груди. «Хорошо, значит… Значит, Дерек не изменил мне вот так просто… Хорошо». — И как ты вообще мог подумать, что я тебе изменю? Услышав это, Стайлз почувствовал, как что-то забурлило в его животе, что-то пушистое и тёплое, оно заструилось вверх, обволакивая сердце в мягкий эластичный вакуум и отпечатываясь на щеках румянцем. Он едва не топнул ногой: чёрта с два Дерек выведет его из грозного настроя одной фразой. — Н-да, с такой популярностью ты не пропадёшь. Дерек его проигнорировал. — Ты в моём свитере. Стайлз вскинул подбородок: — Ну да. — Украл? — Почему это сразу украл? — Ты никогда не оставлял моих вещей у себя. Эта фраза показалась ему странно…обвиняющей? Стайлз промолчал. — Тебе идёт. — Он слишком большой на меня и- — Я про запах. — Дерек горько сжал губы. — Никогда раньше до конца не понимал, как тебе идёт мой запах, пока не… Пока мы не расстались. — «Пока не бросил тебя». Называй вещи своими именами, Дерек. — Как будто только я виноват в этом. — Рявкнул Дерек. — Конечно, блять, только ты виноват в том, что твой рот произнёс: «Может, нам расстаться?» Что ж, здорово, они таки собирались обсудить причину расставания. Дерек оттолкнулся от парты. Стайлз же, наоборот, вжался в край кафедры. — Какого хера ты сейчас себя так ведёшь?! Если не хотел расставаться, мог так и сказать. Стайлз вцепился в стол с такой силой, что кажется, вот-вот его переломил бы: — Потому что я знаю, что ты слишком вежлив, чтобы сказать в лоб: «Я тебя больше не люблю, мы расстаёмся», а я не стану умолять, чтобы ты остался со мной, ясно? Раз предложил, значит хочешь, чтобы я согласился. Вот я и не стал спорить! — Что? Что за тупая омежья логика?! — Никакая она не тупая, — пропыхтел Стайлз. — Посмотри на меня и на себя, Дерек, рано или поздно это бы произошло. Ты бы никогда не остался с кем-то, вроде меня! Дерек замер, ярость отступила перед искренним замешательством. — Что? — Что-что, хватит уже играть в дурачка. — Стайлз вздохнул. — Дерек, мы оба прекрасно знаем, что я недостаточно хорош для тебя. Это был всего лишь вопрос времени, как долго ты будешь игнорировать этот факт. Только взгляни на себя: ты просто… ты великолепный. И тут, — он скривился, — ну, я. Стайлз замолчал, оказалось, вот так в открытую говорить правду о себе очень и очень трудно. Ещё обиднее, что он ничего не мог с этим поделать. Он и так изо всех сил пытался стать хорошим человеком, но даже так, с этим стремлением, он был недостаточно хорош, а на большее он был попросту не способен. — Вот как. Стайлз печально усмехнулся: — Разве нет? — Нет. Он засмеялся, горько, на грани слёз, но ему действительно было так смешно, что Дерек оставался самой вежливостью даже в ситуации, когда наоборот нужно говорить только то, что думаешь, чтобы в дальнейшем не поставить себя в неловкое положение. — Ладно, слушай, кончай нести эту херь, Дерек- — Нет уж, Стайлз, — отрезал Дерек. — Теперь ты выслушай меня. Стайлз закатил глаза. Ну вот, теперь ему нужно было выслушивать, как Дерек будет виться как уж, периодически одаривая его комплиментами и в то же время вежливо намекая на то, что Стайлз был абсолютно прав в том, в чём только что признался. Он раздражённо уставился на него, становясь в позу. Как-то раз Дерек сказал ему, что его ужасно раздражает, когда Стайлз относится к чужому мнению с пренебрежением и пытается всячески показать это. — Я весь во внимании. — Саркастично выплюнул Стайлз. Что ж, что-то никогда не меняется: Дерек зашагал ближе, скрипя зубами, пока, оказавшись непозволительно близко для цивилизованного разговора, не упёрся ладонями в стол по обе стороны от Стайлза, у которого вследствие этого задрожало дыхание в ожидании ласки. Хейл самодовольно ухмыльнулся: — Теперь да, полностью. Стайлз сощурился и, не успев себя остановить, немного откинул голову назад, призывно подставляя шею Дереку прямо под губы. Тот тут же прикипел к ней взглядом. «Твоими методами, ха?» — Ну же, Дерек, я слушаю. Чего это ты постоянно отвлекаешься? Соберись. Ну же, Дерек. Если бы так пошло и дальше, они закончили бы сексом прямо на профессорском столе под прицелом двух камер по противоположным углам класса. Стайлз знает их,... их энергию — или что бы то ни было между ними двумя — и знает, чем такое всегда кончалось: Стайлз язвил Дереку, тот оперировал своей сексуальностью, Стайлз отвечал тем же и буквально через минуту они оказывались у чего-то твёрдого, к чему Стайлза можно прижать или на что посадить. Хейл зыркнул на него и, прокашлявшись, наконец продолжил: — Знаешь, почему я предложил тебе расстаться, а, Стайлз? — Угрюмо начал он. — Потому что я устал чувствовать себя так, словно мне одному нужны эти отношения. Потому что я устал слышать твои отказы во всём. У меня было ощушение, что ты кому-то задолжал желание и теперь тебе приходится отплачивать вынужденными отношениями со мной! — Что за бред. — Ты врезал мне, когда я предложил тебе стать парой! — Ты ничего мне не предлагал! Ты чуть ли не поставил меня перед фактом! — Потому что ты водил меня за нос на протяжении нескольких месяцев, как мальчишку. Меня не подстёбывал насчёт тебя в лучшем случае только Бойд! Весь универ мусолил наши с тобой недо-отношения, и ты знаешь, насколько я равнодушен к мнению других людей, но даже мне стало трудно это игнорировать. Ты вообще можешь себе представить, как я был счастлив, когда я смог с чистой совестью называть нас парой?! Но, опять-таки, я только потом понял, что только я и называл! Ты же продолжал вести себя так, словно мы просто друзья… или чем мы там, блин, были до того, как стали встречаться, — неуверенно добавил он спустя мгновение после заминки. Стайлз уставился на него, сбитый с толку. — У меня не было ничего, кроме поцелуев и секса. Ты не позволил мне ни поставить метку, ни- — Потому что метка — это слишком серьёзно. — Вот именно! Стайлз осёкся, ещё никогда ему не приходилось смотреть на это с такого ракурса, он никогда не думал, что Дерек хотел метку именно поэтому. Он был уверен, что… — Я был уверен, что метка для тебя — ничто, что ты разбрасываешься ими налево и направо. — О, ну здорово. Спроси у меня, сколько меток я поставил. Стайлз просто по привычке закатил глаза, на самом деле ему хотелось разрыдаться. — Ты просто можешь ответить на свой воп- — Спроси у меня. — Сколько меток ты поставил? — Ни одной. Стайлз сощурился. — Не может такого быть. — В это так сложно поверить? — Да, Дерек, да! Посмотри на себя, — он грозно ткнул в него ладонью. — Ты же просто охренительный, идеал альфы. Омеги падают перед тобой штабелями! — Это не значит, что мне есть дело хоть до одного из них. И представляешь? Единственный раз, когда я подумал: «Чёрт, да, это он. Это такая гордость, если он станет носить мою метку. И только мою», меня, блять, продинамили. «Это он». У Стайлза перехватило дыхание. «Это такая гордость». — И ты не позволил мне познакомить тебя со своими родителями! Ты хоть преставляешь, как я себя чувствовал?! Я думал: «Чёрт, ну ладно ещё метка, может, он стыдится меня, но что не так со знакомством с моей семьёй?» Я им все уши прожужжал про тебя. Говорил, мол, ты очень зажат и недоверчив, но я готов ждать столько, сколько нужно, и даже больше, так что это не имеет никакого значения, и потом мне пришлось врать им, когда ты отказался, потому что мне было очень стыдно, что я для тебя просто быстрый перепихон!.. — Это не так- — Откуда я мог знать? Откуда я мог знать, если ты никогда не говорил мне об этом? — Ты прекрасно меня знаешь, я бы не стал так использовать тебя- — «Не стал спать с альфой чисто из принципа». Называй вещи своими именами, Стайлз. — Ты никогда не был для меня «одним из», Дерек, ты всегда был особенным. — Ты мешаешь всех альф с дерьмом, Стайлз. — Не тебя. — Опять же, Стайлз, откуда я мог знать? Никогда, ты никогда не говорил мне об этом. Но зато мне говорили другие о том, что хотят встречаться только потому, что я горяч. Не потому, что я довольно образованный или терпеливый, или, возможно, добросердечный, неа. Просто. Горяч. Поэтому, естественно, когда один из самых разговорчивых людей, которых я знаю, затыкался, стоит подвести разговор к теме наших отношений, я только и думал, что всё это только из-за секса. — Это не так. — Стайлз ткнул пальцем ему в плечо. — Знаешь что? Это не так. — Тогда какого черта ты себя так вёл?! — Я уже сказал, — вздохнул он, — потому что ты слишком хорош, настолько хорош, что я даже и не думал, что могу быть любим тобой. — Хуйня это, Стайлз. Хуйня! Этого, блять, недостаточно, чтобы всё это время держать меня на привязи! — Ты думаешь, что я такой ярый омежист просто потому, что… я не знаю, просто так, что ли? Потому что это мой способ выпускать пар? Нет, Дерек, нет. Были деньки, когда меня не было. Так. Он собирался это сделать: рассказать о своём прошлом, которым гордиться уж точно не стоило. Там, в его юности, не было места силе духа и стойкости. О него вытирали ноги, а он принимал это, боясь оказать сопротивление, маленький омега, думающий, что ему так плохо потому, что он повзрослел. Но он ошибался и в этом, дело было не в зрелости, и он всё не мог разобрать, откуда точно берётся боль. Дело было вовсе не в зрелости. Ему предстояло сожрать ещё много дерьма, прежде чем он наконец набрался опыта и научился думать головой, и действительно стал взрослым. Он не хотел вдаваться в детали, уж кто-кто, а Дерек не должен был знать их, но он должен был знать остальное. Всю ту боль, которую познал Стайлз. Не то чтобы другие не проходили через то же самое, но если большинство кричало о пережитых трудностях, пытаясь прикинуться бывалыми, то Стайлз помалкивал. Почтение со стороны совсем не покрывало огласку того, что он терпел и что делал сам. Но Дерек, только Дерек, должен знать. Чтобы понять Стайлза, он должен знать. — Меня не было. Был тупой Стайлз, который терпел домогательства и даже, — он позволил себе на секунду прикрыть глаза, — даже пытался насладиться ими. Который ложился под всех подряд в надежде, что его за это станут уважать. Я… Я ненавижу того Стайлза, Дерек, но он помог мне стать собой. Он пропустил через себя столько оскорблений и побоев, что меня уже не хватает на что-то мягкое и светлое. Стайлз сжал губы, отводя плечи назад и втягивая в них голову. На лице Дерека не читалось ничего, кроме ужаса. — Моя самооценка, эм, она опустилась настолько глубоко вниз, что я, честно говоря, немного сомневаюсь, что она в принципе ещё есть. Поэтому, — Стайлз через силу поднял взгляд, пытаясь не звучать так жалко. — Поэтому, Дерек, я вообще не думал, что я, э, нравлюсь тебе. Я думал: «А, ну, он, наверное, из тех, кто любит заводить интрижки», и правильнее было бы сторониться тебя, но… чёрт. Ты настолько хорош. Я просто не мог остановить себя и не флиртовать с тобой. Поэтому я дал тебе пощёчину, и именно поэтому я так просто позволил тебе расстаться со мной. Он заставил себя замолчать. Его переполняли эмоции, и душой он чувствовал, что сейчас у него есть реальный шанс исправить ситуацию, вернее, наладить её, но также он знал, что не скажет больше ничего дельного. Нужно было остановиться, чтобы не перейти на скулёж. К тому же, он знал себя: продолжи Дерек молчать и так смотреть на него, пока он будет защищаться, он просто мог начать ненамеренно пользоваться этими тупыми омежьими штучками, соблазнительными и умоляющими, чтобы тот отреагировал хотя бы физически, но ему не нужны были инстинкты Дерека. Он бы возненавидел себя, вернись они на ту же стадию, когда не ясно, притяжение сексуальное или и эмоциональное тоже. Стайлз старался не отводить от глаз напротив взгляда. И почему всё, касающееся Дерека, было таким трудным? Стайлзу было стыдно и некомфортно, и страшно, и его и вправду немного вело от настолько затяжной голодовки. Дерек же не облегчал задачу: он молча пялился, явно сдерживая себя от движения. Либо к Стайлзу, либо в отвращении от него. Второе тот бы понял. Ко второму он и стал готовиться. И именно в тот момент, когда Дерек наклонился вперёд, ближе — «Ч-чёрт» — ближе к Стайлзу, дверь в кабинет приоткрылась, и в проёме показалась голова Скотта. — Э-э, парни. Я прошу прощения, что отвлекаю, но- — Заткнись и закрой дверь, — спокойно перебил Дерек, даже не взглянув на него. Скотт только закатил глаза. — Нет, Дерек. Вы, наверное, не слышали, но уже прозвенел звонок. Вам нужно выйти. Эта аудитория занята на следующую пару. Стайлз вздохнул. Дерек отвёл руку от его лица, отворачиваясь. — Давайте быстрее, я и так дал вам пару минут после звонка, сторожа дверь. Давайте-давайте. Стайлз недовольно покосился на друга. Чёрт, да им было бы достаточно только пары мгновений, чтобы расставить все точки над i. Ну почему Скотт решил прервать их именно в этот момент? Скотт явно понял, что Стайлз был зол на него, но решил это игнорировать, чуть разворачиваясь к кому-то, кто стоял сбоку от него, но был скрыт второй створкой двери: — Спасибо, что подождали. Извините за, ну,… это. Дерек вышел первым, тоже кивая этому человеку и извиняясь, в то время как Стайлз даже не взглянул на него, всё непрестанно повторяя про себя: «Мы же снова в порядке? Мы?.. Пара? Пара же, да?» — Ой, да ничего страшного, подумаешь, пустяки! — Небрежно отвечал тот. Кажется, это был профессор. — Когда я был в вашем возрасте, я и не такое вытворял. Стайлз возмущённо зыркнул на него. Старичок явно намекал на то, что Стайлз с Дереком занимались там всякими пошлостями. И да, они могли, они почти, но одно дело знать об этом самому, а другое слышать это от какого-то дедка с легкомысленной интонацией и издевательским взглядом. — Когда я был студентом, меня чуть не исключили за публичные шалости с одним альфой! — Захихикал профессор, Скотту очевидно было крайне противно слышать это, но он продолжал стоять рядом с ним, естественно, только из вежливости. Студенты, поодаль от двери, ожидая, когда старикан наконец зайдёт, чтобы можно было пойти следом за ним, и заткнётся-таки, измученно вздыхали и закатывали глаза, а один из них, выглядящий довольно педантично — отличник, вероятно — даже не выдержал и, резко развернувшись, просто ушёл прочь. Расстроенный, что так и не договорил с Дереком, Стайлз тоже шёл, не осознавая куда и зачем, и только потом, когда перестал различать трещания профессора вдалеке, он понял, что бросил с ним Скотта. Он остановился, хмурясь, уже собираясь вернуться и спасти друга, но тут понял, что изначально просто последовал за запахом Дерека. Тот остановился в двух шагах от него. Они стояли вдвоём в тишине, в которой жили бок о бок всё это время и которая, гори она за это в аду, разрушила их отношения. В тишине, чистой и хрупкой, не оставляющей другого выбора, кроме как разговаривать взглядами. В этой тишине раздались шаги, первый, второй, даже показавшиеся неуместными, пока Дерек, склонившийся в надежде на поцелуй, не поднял ладонь к щеке Стайлза в таком же жесте, как и в аудитории. — Можно?