Настоящий Конец

POV Лео Карузо       — Опустить оружие, — звучит так драматично под замедляющийся гул вертолета Эмили, которая водила словно почившая Амелия Эрхарт. Она мне сразу же понравилась, едва я её увидел. Я знал, что людям Винсента можно было доверять. Да что уж там таить, мы выбирались из таких передряг, что теперь я бы даже принялся считать его своей семьей. Братом, которого у меня никогда не было. Обычно я таким занудами как он в детском доме лица разукрашивал, а тут он прямо стал мне самым настоящим наставником. Чего только тот маневр, который он делал в детстве, стоит. Черта с два я его еще раз повторю, но запомню навсегда. Но в одном я не сомневался — это она нас сдала. Как и Жасмин. Проклятая сука! Я понял, что в этом мире больше никому нельзя доверять, кроме своей семьи. Незаметно для меня и для него, Винни стал одним из самых близких друзей, а возможно даже единственным. Именно это доверие и заставило меня спокойно смотреть на какого-то усатого мужика, который сейчас рыскал по моим карманам и доставал заветный камень. Я знал, что в голове Винсента генерировался план, который потом, каким-то непонятным нам образом, переформатирует мне и мы будем действовать вместе как настоящая команда. Как двое против всего мира. А пока я просто смотрю в пустые глаза этого мужчины, думая уже над тем, как мы будем со смехом вспоминать за бутылкой пива это невероятное приключение. И лишь одна мысль меня давно тешила — ублюдок Харви мертв. И пока я вспоминал с каким упоением я убивал предателя, я слышу голос этого полицейского.       — Держи, — вдруг проговаривает он, обращаясь к моему другу, протягивая ему блестящий Глок 25-го калибра. У меня прям глаза засверкали, как только я его увидел. Видимо шеф решил поиграть в доброго полицейского, поэтому протягивает моему другу разряженный пистолет, чтобы посмотреть его действия. Охранники в тюрьме тоже таким промышляли, чтобы посмеяться над заключенными. Мысленно, телепатически отсылаю старику Винни идеи, чтобы схватить этот пистолет и долбануть шефа по виску, затем забежать в самолет и отстреливаться от полиции оставшимся оружием. А то и гляди возможно у меня получится завести самолет и улететь отсюда к чертовой матери, хотя я и понятия не имею как мне удастся это сделать. Но для, для человека, который чуть не сдох, прыгая с парашютом и чуть не упавший в бурлящую реку с моста, уже ничего не страшно. Мой друг берет холодный металл в ладонь, но почему же он так медлит — то? — Молодец, Винсент, — это звучит как гром среди ясного неба по моим воспаленным перепонкам. Перед глазами пронеслись все те моменты, которые мы с этим мужиком пережили, выбираясь плечо к плечу через всевозможное дерьмо. Этого. Просто. Не может. Быть.       — Прости, Лео, — хриплый голос пускает мурашки по телу. Дуло оказывается прямо возле моего лица и меня слегка потряхивает.        Сглатываю.       Сержусь.       Взрываюсь.       Моему возмущению нет предела. Мои руки медленно опускаются, пока на губах застыла немая гримаса, от которой моментально отошла вся кровь. Холодный пот прошелся на затылке вдоль трапециевидной мышцы, и я ощутил мелкий дождь, который неприятно капал за шиворот. Еще одна капля, и я хватаю друга, выбивая пистолет из его рук, прислоняя дуло к виску. Почему-то в эту стрессовую ситуацию я подмечаю для себя, что Винсент пахнет кориандром и розмарином. Потом прихожу к выводу, что это он съел мой гамбургер, который я припрятал на обратный путь и еще устроил целый скандал Эмили, потому что думал, что это именно она его слопала, пока мы были на задании. Так, я отвлекся.       — Никому не двигаться, — мой голос меня пугает, поэтому я незаметно прочищаю горло, чтобы казаться еще более убедительней. — Я его прикончу к чертям! — я мог. Я мог просто взять и нажать на курок, чтобы вынести его мозги, но также я испугался, что в меня прилетят килограммы свинца, заставляя подыхать вместе со своим бывшим другом в каком-то аэропорту. Мне то все равно. Но знаю, что Винсенту это бы не понравилось. Это глупая смерть, очень простая. Великому организатору и лирику такое не подходит. Он же у нас безнадежный романтик.       — Ты делаешь себе только хуже, — шепчет он, но я его не слышу. Мне не хочется его слышать. Если я его услышу, то тут же сделаю заявленное. Я пропускаю его реплику сквозь, поэтому мешкаюсь. В голове пустота. Абсолютная. Через метров 15 замечаю полицейскую машину, за которую я цепляюсь взглядом и медленно направляюсь к ней, заталкивая своего бывшего друга. Он что-то еще бормочет, но я просто сажусь в машину, и жму в пол, срываясь с места, оставляя Винсента на мушке пистолета.       В машине звучит парочка незначительных фраз. В большинстве случае я просто кричу на него, высказываю все свое недовольство, для убедительности тычу в него пистолетом, словно я гангстер 20-х годов выбиваю долг из очередного бедняги. Эта мысль меня вдохновляет и мотивирует, поэтому я еще настойчивей играю свою роль. Я даже не замечаю, что у полицейских было включено радио и по всей видимости играет какая-то новая песня Элвиса Пресли*(1), которого я, к слову, просто обожал. Впервые, я не обращаю на него внимание, сжимая рукоять пистолета до той точки кипения, что костяшки моих пальцев просто-напросто побелели. За нами хвост в 5 машин, которые издают истошную сирену. У меня начинает болеть голова. Все смешалось. Сирена, Элвис, размеренный голос друга справа, который подозрительно спокоен, однако он осведомлен, что я могу выстрелить в любой момент. Хотя нет. Он знает, что я не выстрелю. Винни дергается, и мы слетаем с моста, носом нашей машины разрезая воду. Страх клаустрофобии овладевает мною, и я моментально принимаюсь бить со всей силы окно, больно задевая свой локоть. Будет синяк. Непонятно каким чудом стекло разбивается, и я вылезаю из тонущей машины, про себя подмечая, что я переживаю за Винсента, поэтому задерживаюсь, чтобы удостоверится, что он действительно выбрался и только потом исчезаю. Исчезаю, не дав ему ни одной зацепки. Все так, как мы и запланировали. И, черт возьми, никакой Джастин Хоффман*(2) с Марлон Брандо*(2) не сравняются со мной, потому что даже коп Винсент Моретти знал, что ни один важный хрен не сможет поравняться с Лео Карузо. Конец POV Лео Карузо POV Винсент Моретти       Солнце неприятно жгло по моим оголенным предплечьям, но я лишь нервно переступал с ноги на ногу в надежде поскорей увидеть человека, который сейчас должен открыть мне дверь. Я проработал тысячи вариантов нашего с ним разговора и ни один не был настолько правильным, чтобы сейчас стать озвученным. Я хрустел пальцами левой руки и сглатывал слюну, которая намеренно скапливалась в области рта, чем способствовала заиканию и неуверенным словам. Я решил действовать своим сердцем, надеясь на то, что все пройдет так, как написано нам судьбой. В Бога я давно не верил, да и как-то не очень был на это настроен, поэтому я решил делать все, что было исключительно в МОИХ силах. Сейчас я как-то смущенно улыбаюсь, скрывая свои зубы за тонкими губами. В последний момент, когда я слышу её шаги за дверью, я резко выдыхаю и, создав абсолютный вакуум в своем желудке, я смотрю на женщину, которую я люблю давным -давно, и никогда не пожалел о своем выборе.       —Кэрол, — на выдохе говорю я, глядя в глаза. Она смотрит на меня с сожалением, даже с неким прощением, но как же я хотел видеть там любовь, как это было на нашей свадьбе. Сейчас уже и не вспомнить, но как же это было красиво. На ней было белое длинное платье, но ни в коем случае не пышное, она так не хотела. Я же был одет в простую голубую рубашку и светло — охристые брюки, которые она все же не хотела принимать. Мы танцевали под The Impalas*(3) и радовались как дети. Хоть в школе я и не обращал на неё никакого внимания, так как думал, что она влюблена в моего соседа по парте Фрэнки, и даже сама пригласила его танцевать на балу! Но это все потому что она никак не хотела признаваться в симпатии ко мне. После того, как я увидел друга, держащего Кэрол Уизли за талию так, будто она его жена, во мне вспыхнула невиданная ревность, и я решил действовать.

«— И что, ты бы даже вышла замуж за него, только чтобы врать самой себе, что якобы я тебе не нравлюсь? , — сказал я во время того как мы вспоминали наши школьные годы.       —Ну что мне оставалось делать, Винсент Моретти, — сказала она с такой интонацией, которой говорила наша учительница по американской истории, когда я не выполнял домашнее задание. — если ты был дубовым дурнем и не мог этого понять? , — отвечает она, ероша мои волосы и целуя в лоб.».

      Она делала меня моложе и счастливей, это было ясно.       — Здравствуй, Винсент, — говорит моя жена, и в моих глазах пробежали нотки радости от того, как ласково она произносит мое имя. Все слова смешались воедино, не оставляя ни одной здравой мысли в голове. Я так надеялся на логику и интуицию, а эти две подруги меня подвели. Черт.       — Кэрол, я подал в отставку, — говорю я после некоторой паузы и протягиваю бумажку ей, чтобы она удостоверилась в правдивости моих слов. Пока она читает, я начинаю говорить: — Я знаю, родная, что я был не самым лучшим мужем последние 5 лет и что я пропадал все это время на службе, не замечая простых истин. Я знаю, что все это вылилось в то, что у нас сейчас очень сильные размолвки и ты, вероятно, не хочешь меня видеть, ведь когда у нас родилась дочь, я с каким-то неизвестным тебе мужиком улетел в Мексику. Но я люблю тебя. Безумно люблю и не хочу потерять. Я обещаю, что я буду лучшим отцом для дочери и крепкой опорой для нашей семьи, — все говорилось само по себе. Я даже не контролировал этот поток, опираясь лишь на свои чувства. Моя жена молчит. И это молчание меня убивает. Её выражение лица не изменилось, так и оставаясь пронзительно смотреть на меня. —I ran all the way home just to say I'm sorry(Я пробежал весь этот путь домой, чтобы сказать прости)*(4), — напел я в конце, ведь именно эта песня была нашим свадебным танцем и так чудесно подходила к этому моменту, и мою девочку это растрогало.       —Я назвала её Джули, — произносит она и смотрит в спокойное лицо нашей дочери. — Мне кажется это имя ей подходит, — она слегка улыбается и протягивает крохотную малышку мне в рук, а я и не знаю как мне среагировать. Я проходил через сотни смертельно — опасных мест, был на волосок от смерти, а я боюсь взять собственную дочь, которой и месяца от роду нет, на руки. Мне казалось, прикоснись я к ней как все исчезнет, как будто вся эта картинка, которая сейчас перед моими глазами ускользнет, исчезнет от меня. Все то время, когда я был вдали от моей семьи, я словно мантру повторял одно имя «Кэрол». Она стала мне как молитва. Как давно забытое спасение. Что я такого сделал этому миру, что она терпит меня. Она любит меня всей своей большой и искренней любовью, а я позволял себе ставить работу выше своей семьи. Я даже не могу считать себя семьянином.       Вряд ли вы, будучи моим соседом, увидели бы как я жарю барбекю со своими друзьями и стригу газон по субботам, пока моя жена уходит с подружками выпить чего-то. Совсем не думаю, что мы бы с вами столкнулись в магазине продуктов, где я бы выбирал между соевым и миндальным молоком, читая ингредиенты и размышляя о здоровом питании. И сомневаюсь, что я задерживался в своем доме больше чем на неделю, отправляясь на новое задание. Я понимал Кэрол. Понимал, чего ей стоит не видеть мужа большими периодами времени и постоянно ждать весточки либо о смерти либо о скором прибытии. Но она понимала, что я должен был отомстить за Грэга. Любой ценой. Ведь кроме него у меня остались только две моих девочки. Отец погиб во Второй мировой. Мать на этой почве запила, и нам с братом приходилось выживать самостоятельно. Правда, я жутко жалею о том, что позволил пойти ему на то задание связанное с Лео. Я задумался. О последнем я вспоминал совсем редко в последнее время. Все было так, как и должно было быть. Это меня радовало.       — Ты такая красавица, — тихо говорю я, прижимая ребенка к сердцу. — Прямо как твоя мама, — шепчу и аккуратно смотрю на Кэрол, которая хитро уставилась на меня. — Простишь? — почти неслышно, хотя по глазам вижу, что давно простила.       — Заходи уже, копкейк*(5), — смеется она, будто произнесла самую смешную шутку в своей жизни. — Я скучала, Винни, — произносит моя жена и целует меня в губы, а я понимаю, что все налаживается. Конец POV Винсент Моретти

Спустя 5 лет

      Вода играла жемчугом на поверхности, завораживая наблюдателей, порой даже ослепляя своим блеском. Океан в июле был особенно прекрасным, чему способствовала погода и летнее солнышко, которое грело, но не жгло. По бутылке пива в руках главных героев и огромные авиаторы, которые защищали от назойливых лучей. Винсент решил оставить интересную бороду, с которой привык его видеть Лео, а второй же предпочел отрастить видимую растительность на своем лице. «—Ну хоть так твоего огромного носа меньше будет видно», — съязвил тогда лучший друг, и Лео несильно ударил его в плечо. Как было понятно, оба осели. Первый в Чикаго, устроившись бухгалтером в какой-то серьезной компанией, а второй купил маленький домик на берегу океана, куда частенько приезжала семья Моретти. И пусть Линда была второй раз беременна, а Кэрол ночью в постели намекала на еще одного ребенка, они были счастливы такому раскладу. Две, казалось бы разные семьи, довольно хорошо сдружились, хотя и женщины оставляли маленькую дистанцию друг с другом. Что касается мальчиков, те стали не разлей вода. Винсенту прилетело на лапу довольно много денег за Харви. И пусть он не поймал Лео, как думает его шеф, он все равно получил порядка 50 тысяч долларов, 25 из которых справедливо отдал Карузо.       Все было запланировано еще в самолете из Мексики, пока Эмили ничего не слышала. Винсент все рассказал. И пусть Лео сначала хотел морду тому набить, но он проникся, что дружба все же была выше его службы, и они стали придумывать план, по которому все будут в дамках. Винсент сделал вид, что упустил из виду Лео, делая акцент на том, что чуть не задохнулся в воде. Лео же тем временем бежал оттуда со всех ног, пока Моретти отвлекал все внимание на себя, как тогда однажды в тюрьме. Таким образом оба остались живы и сохранили свою дружбу.       —А помнишь как ты прыгал с парашютом? — усмехнулся Винсент, чью голову уже ударила седина, и громко засмеялся.       — Да пошел ты! Ты выбросил меня как ненужного котенка! Больше никогда в жизни я не буду следовать твоему плану, — он наигранно обижается, но затем вспоминает тоже что-то забавное из жизни Винсента.       — Я не забуду, как ты держал на мушке продавца бензоколонки, пока я бился с уборщиком. Я думал, я тогда сдохну! — смеется Лео, выпивая немного пива.       — Но выпустить лошадей было всяко лучше, чем отключить бедных стариков!       — Да, если бы ты не сломал виниловые диски и не разрушил их карточных домик! Уж лучше было их вырубить, чем причинять такую боль. Да и лет через 10 ты сам станешь таким стариком, дружище, — ухмыляется Лео, закрывая свои глаза, насыщаясь витамином D. Они обожали вот так сидеть вместе и вспоминать все, через что они прошли. Ведь их невероятное приключение могло сойти за фильм. Полноценный такой. А возможно даже за игру!       — Игру? Ты серьезно? Кто за такое вообще возьмется?       — Нет, ты только представь. Мне осталось найти режиссера, который бы это понял и снял про меня кино. Ну, и про тебя заодно. Мне не жалко. Это будет бомба! Представляешь, как можно будет сделать сцену, в которой мы из больницы сматываемся? Перевернутые каталки, драки и беготня по пожарным лестницам. И чтобы разом показывали, как я наваливаю копам, а ты этажом ниже такой бегаешь от них. Контраст! Чур меня будет играть Мартин Скорсезе! — гордо заявляет бородатый, предаваясь своим мечтам.       — Тогда меня Роберт Де Ниро. Они классно смотрелись в "Таксисте" Славные парни. А вот Клинт Иствуда я и близко к своему творению не подпущу! Ненавижу вестерны, — проговаривает он и закуривает сигарету, предлагая одну Лео. Тот соглашается и прикуривает у друга.       — А саундтрек нам напишет Элвис Пресли, — заключил Лео, уже представляя этот шедевр современной классики.       — Если выживет*(6), — омрачил эту ситуацию Винсент.       — Господи, замолчи. Дай мне придумать мое светлое будущее.       — Папа, дядя Лео! — писклявый голос осветлил эту маленькую, залитую светом террасу. Оба синхронно выкидывают недокуренные сигареты, четко помня правила жен «никаких сигарет при детях». Джули прибегает к отцу и крепко его обнимает, тоже самое проделывая с бородатым мужчиной. Она дарит им по васильку, которые они с Алексом нашли где-то в лесу, а затем неустанно начинает болтать про прекрасный день. — Мы обязательно женимся с Алексом как только я вырасту. А что? Тебя, папа, он с детства знает. Ты знаешь его папу. Уже не придется нервничать перед вашим знакомством. И по секрету, дядя Лео, мне Алекс очень нравится, только ему ни в коем случае не говорите! Он подумает, что я влюбилась! — у обоих мужчин на лицах онемевшие гримасы, а затем Карузо начинает громко смеяться, соглашаясь на слова маленькой девочки. Шепелявая, но такая искренняя девочка делала обоих счастливей, ведь Лео пока не почувствовал теплоту любви дочери, а когда Винсент попросил стать её крестным отцом, ни на секунду не пожалел, сблизившись с Моретти еще ближе.       — Для 5-летней ты очень умно размышляешь. Неужели твой отец заставляет тебя читать свои заумные книжки?       — Только одну, дядя Лео, — она хихикает, чем растапливает сердца серьезных мужиков. — Я своровала её у него в библиотеке, — Джули была солнцем не только в семье Моретти, но и также для семьи Карузо, чем свидетельствовали их искренние улыбки при виде маленькой девочки. До чего же они все были счастливы. Затем она вскрикивает, и говорит, что Алекс её уже заждался, поэтому бежит к нему на всех порах, предварительно поцеловав своего постаревшего папу в щеку.       — Как прекрасно видеть смех моей крестницы, — проговаривает литературно Лео, что было ему совсем не свойственно.       — Жаль, что в конце было не до смеха.       — Мы не говорим о том, что было в конце.       — Да, не говорим, — заключает Винсент и между ними повисает пауза. — Как насчет партейки в дартс?       — Думал ты уже никогда не предложишь.