Остаётся нитью.

      Небо сейчас было обкидано большим количеством белых, голубых и жёлтых крапинок, скучкованных на одном бесконечно большом ночном небе. Небо во вселенной UnderSwap´е могло вполне претендовать на первое место, как одно из самых красивых небес, на которые потратили усилия, дабы поставить каждую горошинку на темный холст. Но все же, первое место было определено занято другой, которая отличалась от вышеупомянутой лишь первой частью названия. Так думал обладатель кусочка, или капельки такого темно-синего пространства на своей скуле.       Сейчас Инк сидел на одной из толстых ветвь старой извилистой яблони. Ещё пару недель назад она походила на сакуру, имела на своих тоненьких веточках зелено-изумрудные почки и нежно-розовые бутончики будущих больших цветов. Какой бы извилистой она не была у верхних веток, основание дерева было ровным, как столб. Как туда забрался Инк, мог не знать только тот, кто не знает саму эту креативную личность. Но не важно. Сейчас от пышных гроздьев бывших цветочков остались только чашелистики с тычинками наверху. А вот листья, которые по началу уступали место цветам, сейчас были размером с ладонь.       Паренёк рассиживался среди больших веерообразных веток, которые при движение могли нехило вдарить по лицу. Сейчас, на нем отсутствовал кофейный шарф и бирюзовая курточка, по каким-то причинам он решил оставить их в своём «доме». И теперь казалось, что сделал он это не зря. А то пришлось бы делать куда больше попыток залезть на дерево, не порвав лоскутки одежды.       Гетерохром, чьи зрачки сейчас застыли в привычных звезде и эллипсе, глазели на полную луну. Которая в свою очередь, дарила белому скелету своё голубоватое нежное свечение, пробираясь под листья и доставая до Инка.       В Ау ночью, по крайней мере именно сейчас, тишину мог нарушить только изредкий ветерок, который кружился на уровне кустарников и деревьев, пробегаясь по всем окрестностям.       Но пока Хранитель задумывался о чём-то, помимо ветра тишину разрезал немного неприятный для слуха скрежет и помехи. Это могло показаться жутким, будь это все в темной комнате, где никого, помимо ее хозяина не было, но вот белому скелету такого не испытать. Такие звуки для него уже давно были родными, как бы странно это не звучало.       Там, где светила луна, открылся небольшой разлом, из которого незамедлительно вылетел ещё один скелет, чёрный, такой же глючный, как и портал. Инку захотелось хихикнуть от этого. Странно, почему, ведь это просто Эррор.       Алоглазый прикрыв за собой портал, немного повертел головой по сторонам. Глюки по телу заметно уменьшились, но надписи «Error» все так же оставались на месте, изредка подергиваясь.       Инк был очарован. Но проблема была в том, что с собой не было никаких листов для рисования, а ещё времени, дабы успеть запечатлеть такой прекрасный вид на врага. Это вовсе не казалось нелепым, что сейчас, немного встревоженный Разрушитель стоит и виляет головой из стороны в сторону, словно что-то выискивает. Но вся очарованность пропала, когда Эррор скрылся с поля зрения за листьями, для глаз Инка.       Теперь пришлось слезть на ветку ниже, как можно тише. Это удалось сделать, после чего над головой Ошибки повисла вторая голова. Тот просто улёгся под деревом. Странно, даже забавно, что он не замечал чужую макушку, ибо укутался в капюшон куртки и рукодельное изделие, сейчас немного нервозно накручивал край этого изделия на руку.       Зрачки Инка с частым морганием не могли выбрать нужную форму, выражая эмоции. Каково было его удивление, когда это рукодельное изделие было создано им? Тот темно-синий, как ночное небо, шарф, обкручивал чужую тонкую шею и возможно согревал своим теплом, даря небольшой уют.       Белая макушка скрылась за листьями, вороша их. Несколько листочков сорвались с веток, опускаясь к земле, на которой среди травы разместился глючный. Пришлось поднять взгляд, чтобы понять что произошло. Когда голова была поднята, на переносицу приземлился маленький листочек, которому явно ещё нужно было расти.       — Я знаю, что ты тут есть. — голос был до подозрения в черепушке спокойным, холодным. Инк приметил, что стоит добавить такое прилагательное, как бархатный, если уж такой голос нельзя никак нарисовать на картине, чтобы показать его изумительность, когда он отдаётся эхом, не глюча, то можно хотя бы попытаться описать частями речи, донося до других.       Все же, так же тихо сидеть на ближайшей к врагу ветке и делать вид, что ты всего лишь ночной охотник не было смысла, контрастность его одежды на фоне природного пейзажа была через чур заметна, даже для полуслепых глазёнок.       С основания дерева, сверху вниз, по самым близким к Эррору веткам начала стекать чёрная субстанция, при лунном свете с отливами радуги, после капая на мягкую траву, преображалась в силуэт.       Через пару мгновений возле глючного стояла туша художника. Стоило поднять взгляд на его физиономию, как Эррор отчетливо, хоть и в темноте, видел дрожащие и блестящие от луны расширенные формы зрачков в глазницах. Или просто он забыл снять при Инке свои очки. Что тоже могло вызвать такой вид, словно у немного шизанутого.       — Я восхищён тем, что ты не выбросил его. — тихо, почти шёпотом проговорил себе под нос Инк, указывая пальцем на повязанный на чужой шейке шарфик, не уступающий длине кофейного, который был оставлен в пустотах.       До Эррора сквозь капюшон дошли шептания Инка о том, что изделие было слишком фиговое для ношения. С этим можно было согласиться, тем более Эррору, который мог сделать для жертвы огромный кокон, на котором не было бы не единой лишней ниточки или узелка. А на шарфе было много нелепых узелочков, который все же его как-то преображали в глазах Ошибки.       — Он вовсе неплох, Инк, — Эррор спустил с головы капюшон ладонью. — по крайней мере, мне такое пойдёт точно.       Инк заметно погрустнел. На такое Эррор лишь издал короткое хмыканье, он сказал чисто своё мнение, если тот обиделся. Возле чёрного, на траву плюхнулся ещё один скелет. Кажется, кое-кто снова забыл, где и с кем он находится. Рядом с ним не было кисти, чтобы обороняться от Ошибки, хотя сейчас Эррор приметил вовсе не это, а отсутствие кофейно-бежевой ткани.       Теперь уже вчера, они совершили временное перемирие. Всего-то на один день. Сейчас же ночь, день перемирия остался в прошлом, но до художника это явно не доходило, который спокойно улёгся рядом с глючным, опираясь о ствол яблони.       — Радужный, — решил обратить на себя внимание Эррор. — неужели ты не можешь ничего поделать со своей памятью?       Инк недоумевающе оглядел чужое лицо.       — Я что-то опять забыл?       — Ты забыл то, что забыл, Инк. — Эррор немного хмуро и ответно оглядел Инка, красные брови свелись к острой переносице.       Со стороны Чернильницы послышались смешки, после чего было явно заметно сдерживание, хотя пытаться просмеяться в кулак не самая лучшая попытка успокоиться.       Эррор фыркнул.       — Ну да, это же очень смешно. — на всякий случай, очки с красной оправой были отложены в карман куртки.       — Если ты про то временное перемирие, — Инк перестал хихикать, убирая руку от лица, выставляя на показ широкую улыбку. — я не забыл.       Задул ветерок. Ночной шарф от своей легкости начал развиваться, кончиком себя задевая макушку чернильного скелета. Эррор был в смятении.       — Ты намекнул на то, что перемирие было лишь однодневным, — не про себя начал рассуждать Инк, опираясь локтями о землю. — намекнул, что можешь спокойно напасть на меня без угрызения совести...       — И что дальше? — решил подать голос Ошибка, ожидая от дальнейших слов Инка. Сейчас Глючка даже позабыл о том, как сильно ненавидит звонкий голос врага.       — Ты до меня даже не прикоснулся, чтобы ранить или убить. — со вздохом произнёс Инк, с каким-то победным взглядом смотря в алые глазницы.       Здесь ему пришлось промолчать. Такие моменты у них не были редкостью. У Эррора была сотня возможностей, когда Инк был связан его нитями королевско-синего цвета, когда тот просто спокойно проводил своё время в OuterTale´е, пока Эррор делал тоже самое, только находясь за черными в темноте деревьями. И вот Инк вновь решил напомнить об «оплошностях» Эррора, как со стороны врага.       — Ты никогда не думал, что нас с тобой что-то связывает? — Радужка заметно приблизился к глючному, когда между ними было около десяти сантиметров, Инк решил распустить свои шаловливые и наглые ручонки. — Словно невидимая нить судьбы.       — Да, я тебя понял, не лезь ко мне. — Эррор попытался отпрянуть от наползшего на него Инка, который от тех мыслей про невидимые красные нити словно опьянел. У него не вышло, Инк повалил его к корням яблони, на засохшие розовые лепестки.       Звонкий смех опять разрушил тишину. Все таки Инк хоть немного, но умеет разрушать.       После его успокоения, помимо шуршания листьев на ближайших деревьях было слышно только то, как оба пытаются сесть на траве поудобнее. Луна заметно убежала с того места, где изначально находилась, когда ещё художник спокойно сидел на дереве, а Эррор только был в раздумьях по поводу похода в ночной UnderSwap.       Час пролетел так незаметно. Хотя это было странно, ведь никто не проронил ни звука, только ворошил под руками зелень или вертел головой. Они всё так же соблюдали вражду, как правила поведения в каких-либо особых местах. Но не отходили друг от друга, никак не отдалялись, а иногда бывало, что белые фаланги пальцев Инка необдуманно тянулись к желтым кончикам чужих, после чего обладатель вторых конечно же замечал, отодвигая руку немного подальше от нарушителя личного пространства.       — Нить все так же остаётся нитью, её можно легко оборвать или разрезать ножницами.       — Но почему-то она все равно остаётся... — Инк незамедлительно заполнил тишину после Эррора. — той же нитью.       Ошибка громко охнул. Кажется, что теперь у него болезненно закружилась голова, но вот только от голоса Инка или от таких глупых, но все же немного имеющих смысл слов?       — Чего ты добиваешься? — Эррор покосился на врага, который в свою очередь склонил голову, но взглядом так же цеплялся за бледные лучики от луны.       — Наверное той же ниточки, Эрр, — Паренёк усмехнулся.       Тут разум Эррора не выдержал. В черепушке то и дело вертелись ниточки, нитки и другие уменьшительно ласкательные, которые его вывели на пару с надоедливым творцом.       Из красно-жёлтых пальцев просочились сиренево-синего цвета нити, незамедлительно потянувшиеся к цели. Ну и ожидаемо, целью была конечно туша Инка. Шея, ключицы, даже тазовые кости были крепко сжаты, наверно до покраснений или потёртостей. Инку удалось издать лишь шиканье от боли, после чего тело сжали с двойной силой. Теперь Эррор чувствовал себя свободным. Вдобавок властным. Рука кукловода слегка дернулась в сторону, от чего тельце повалилось к дереву, прогибая спинку. Благо, то самое дерево остановило падение и белый словно так же продолжал сидеть, как и до связывания.       — Бесишь, Радужный, очень сильно. — Эррор даже представить не мог, что в этот раз, в это маленькое перемирие Инк сможет довести его таким идиотским способом. Даже забавно как-то получается. Один просто домогался с желанием овладеть красной ниточкой, а другой сошёл от этого с ума.       Он немного посмотрел на жертву, которая уже была окутана двойным слоем переплетённых нитей, Инк выглядел как жучок, а скорее даже противная муха, пойманный в паучью ловушку. Но не жужжал и не сопротивлялся особо. Лишь смотрел своими немного удивленными зрачками в виде оранжевого вопросительного знака и зеленого ромба на глючного.       Через несколько минут, он все-таки развернулся и направился вдоль дороги, ведущей в глубины леса. Там уж, если конечно Инк выберется из его любимых нитей, можно будет воспользоваться своей интересной палитрой красок.       — Когда-нибудь, между нами действительно возникнет такая «нить». — кое-кто выдавил.       — Когда хватка ослабнет, свалишь отсюда к себе в пустоту, прихватив с собой эти нити, — неподалёку чуть ли не прорычал Глюк. — покрасишь, если не устраивает синий цвет.