Утро, маршрутка, пересдача.

Амели залпом допивает ледяной чай и хлопает дверью квартиры. Практически сносит бабульку на лестничной площадке, скомкано извиняется и, чуть ли не спотыкаясь, бежит по ступенькам. Амели тяжело дышит, упираясь руками в колени. Черт бы побрал эти маршрутки, на которые она вечно опаздывает. Девушка выпрямляется, отдышавшись, и откидывает темные волосы с лица. Оглядывается по сторонам, оценивая количество людей на остановке, и мысленно выносит вердикт: жопа. До экзамена у самого Сатаны осталось минут двадцать от силы, а опоздание на тысячную долю секунды грозит ей захлопнувшейся дверью перед носом и скупым комментарием «На пересдачу». Протиснувшись между почтенными дамами бальзаковского возраста поближе к краю тротуара, Амели думает о том, что в ее жизни все идет не так, как у людей. Начиная именем и заканчивая доисторическим общественным транспортом. Нет, ну серьезно, кому придет в голову называть ребенка Амели, при этом живя в богом забытом городе России-матушки? «Амели Александровна» - курам на смех. С таким именем, считает темноволосая, нужно просыпаться где-то в укромном уголке Парижа, где тебя уже ждет горячий кофе и круассан, а не вот это вот всё. За тяжелыми думами и меланхоличным взглядом куда-то в сторону, не состоявшаяся француженка не замечает, как к остановке подъезжает маршрутка, поэтому, вовремя не среагировав, чуть ли не летит своим изящным носом вперед, когда одна особо подвижная леди пытается протиснуться в священную карету. Мастерски закатив глаза и потерев пострадавший локоть, Амели все-таки ссыпает мелочь в прокуренную ладонь водителя и протискивается куда-то в конец. Окруженная потными самцами среднего возраста и недовольными женщинами с килограммовыми сумками (это Амели ощущает по той силе, с которой они бьются о её ноги), девушка лишь сильнее хватается за поручень. Все «прелести» поездки сглаживаются лишь тем, что это последний экзамен, и далее следуют целых два месяца неограниченного сна и сбитого режима. Амели тешила себя этой мыслью ровно до того момента, пока к ней настойчиво не прижались со спины, сразу же окутывая приятным запахом одеколона. Повернуть голову и уж тем более тело возможности не было, поэтому девушка милостиво списала данный жест на переполненность салона и дала себе указание продержаться до ближайшей остановки: людей станет меньше, а значит и она сможет ухватить больше свободного пространства. Тем не менее, все ее наставления самой себе развалились с треском, когда людей стало еще больше, а в ее бедро стало что-то недвусмысленно упираться после очередной кочки. Попытавшись извернуться и ускользнуть от «автобусного извращенца», Амели лишь добилась шумного выдоха где-то над ухом. Проклиная судьбу и отдельно общественный транспорт, темноволосая невозмутимо смотрела перед собой, внутренне сгорая от стыда и возмущения. Видимо, водитель поймал ее космические сигналы, гаденько потер потные ладошки и дал себе торжественную клятву не пропускать ни одной кочки на своем пути. Клятву он, к слову, успешно сдерживал, и уже в скором времени таинственный незнакомец, а он же «автобусный извращенец», наглейшим образом положил свои лапищи на стройные бедра девушки, так некстати надевшей короткую юбку. «Блять. Блять. Блять. Блять. Блять.» Пунцовая, как томат, Амели возмущенно пискнула, продемонстрировала чудеса гибкости и на первой же остановке вылетела из злополучной маршрутки, расталкивая всё и вся на своем пути. От неловкости и злости одернула юбку так, что та чуть ли не спала с нее, и с досадой отметила, что до экзамена осталось всего десять минут, а ей нужно пробежать еще три квартала до ненавистного универа. Собрав все свои силы, мужество и героизм, девушка все-таки добралась до вуза, отчаянно взбежала по лестнице, расталкивая сонных студентов, и, когда уже до двери той самой адской аудитории оставалось совсем немного, вздрогнула от пронзительного звонка, сообщавшего, что пары начались, а ее спокойная жизнь закончилась. Замерев перед белой громоздкой дверью с местами облупившейся краской, Амели зажмурилась, глубоко вздохнула и потянула ручку на себя. Как и ожидалось, чудо не случилось, и его величество Сатана, он же Дмитрий Юрьевич, молодой, перспективный и мерзопакостный для всех студентов преподаватель экономики сидел за своим столом, вольготно закинув ногу на ногу. На робко зашедшую девушку с опущенным взглядом и трогательно надутыми губами взглянул сначала скептично, затем задумчиво и после уже с гаденькой ухмылкой. К слову, вторгшаяся в аудиторию с тихим «простите» Амели все-таки подняла на него глаза, когда дошедший до нее запах одеколона показался ей смутно знакомым. Заметив выражение лица преподавателя, недоуменно приподняла бровь, разрешая себе подобную вольность, мол «терять уже нечего», а через несколько мгновений распахнула глаза, подумав, что убежать из универа, города и страны прямо сейчас – не самая плохая идея. - Василевская, на пересдачу, - с садистским наслаждением протянул Сатана, подперев щеку рукой, которая совсем недавно побывала на бедре темноволосой. «Твою мать».