Объяснительные печально известного одинадцатого "Б"

      Мария Ивановна вела свой класс уже одиннадцать лет. Так получилось, что молодую двадцатидевятилетнюю преподавательницу, которая решила работать в родной школе, окончившая филологический факультет, в тот далёкий 2007 под предлогом нехватки учителей, назначили классной руководительницей только-только завершившего началку Б-класса. Мол, детки к вам уже привыкли, да и русский язык у старших будете вести… Таким нехитрым образом, обломились планы бедной девушки. Не то чтобы она не любит детей или конкретно этот класс, просто ей нравилось общаться именно с детишками, а не нервными и нахальными подростками, которыми в ближайшие пару лет станут пока еще милые учащиеся 4 Б-класса. Ей хотелось запомнить их именно такими: беззаботными, весёлыми, ответственными. «Честными!». Был уже у неё далеко не сахарный опыт с подростками… И ей хватило! Лет на пятьдесят вперёд! Но уважаемый Кощей… Борис Константинович, директор школы безапелляционно принял решение. «Как был козлом костлявым, так им и остался! — подумала в тот момент учительница, — Неужто всё ещё помнит тот презерватив натянутый на фикус в кабинете? Дак я ж ребёнком была… И беспалевно не получилось бы даже у выпускника!».       Да и работа учителя началки была в каком-то смысле легче…       В общем, не рада была Мария. И ведь как иронично-то получилось! Будто та самая МарьИванна из анекдотов про Вовочку. И даже свой Вовочка у Марии Ивановны в классе был, чему та была не очень рада. Но за четыре года Мария Ивановна привыкла к классу, а за девять уже полюбила этих обалдуев, о чем, к слову, не жалела. Хорошие ребята, вроде старающиеся, но такие прогульщики! Сколько у неё эти объяснительных… Целых две папки уже собралось, за два года-то. Их учительница намеренно не выбрасывает, так как оставляет на память. Потом, после выпуска, спустя много лет будет читать, вспоминать и улыбаться. Но не сейчас, ведь её удивительно дружный класс сбежал с уроков, и так же дружно писал объяснительные на следующий день, чем отбрили у МарьИванны целых два часа! Тут, кстати, ещё и вчерашние есть — детишки не явились в школу. Именно в среду, именно в тот день, когда у них этика и её заменяет Андрей Денисович. Не нравится он им, побаиваются… Ну так Мария Ивановна особенная что ли? Нет, она тоже боится этого Таракана! И за каждые их прогулы получает выговоры от него… Проти-и-ивный Таракашка с усиками…       «Объяснительная        классной руководительнице        Марии Ивановне. Дорогая (вру, дешевая) Мария Ивановна…» — взгляд учительницы застыл на четвертой, красиво выведенной строчке. Дешевая?! Это она ей тот пирожок с кофе всю жизнь вспоминать будет?! Да она от широты души своей наивной, защищала эту пигалицу перед директором, а не из-за пирожка! Невкусного пирожка, к тому же! Да и куплено было всё на её собственные деньги! Мысленно повозмущавшись, она продолжила чтение: «ХХ.ХХ.ХХ я, (Каренина Елена Константиновна) была вынуждена остаться дома и поехать копать картошку. Я искренне (клянусь), всем сердцем желала пойти в школу, так как похудеть можно и в спортзале, и на технологии, убегая от многоуважаемого (хотя его, конечно, никто не уважает, но это секрет), Кощея… (на этом моменте Мария Ивановна фыркнула — да Кощея Бессмертовича никто не уважает, а тёща его подавно) Бориса Александровича. Однако, мои родители были против и решили несправедливым и самым бесплатным образом эксплуатировать детский труд. Дата. Подпись»       «Так тебе и надо» — не без ехидства мысленно прокомментировала учительница. Но ладно, зачтём. Учительницей она была с юмором, понимающей, ведь помнила, как сама так делала. Потянувшись за следующей, Мария Ивановна невольно усмехнулась. Писал эту объяснительную тот самый Вовочка, но по фамилии Соловей.       «Моей Госпоже, Боярыне       Бутусове Марии Ивановне.       От холопа её Соловья Вовки.       Объяснительная грамота.       Свет очей наших, голубушка, барыня наша любимая, не вели казнить холопа вашего Вовку, Соловьем которого еще кличут люди добрые.       Опоздал на учебу я не по умыслу злому, а ввиду причин уважительных, которые мною будут ниже изложены, и поймете Вы что нет вины моей в преступлении этом препоганейшем.       Третьего дня матушка моя неразумная, вернувшись из странствия по стране враждебной душе человека русского, Австрией зовущейся, привезла мне картуз вида не нашенского с надписью непонятной, исполненной буквами латинскими. И буковки всего две, первая как буква славянская Н, вторая тоже вроде из языка русского на В похожая, но вместе сложить их слово не получается, а чертовщина какая-то. Задумался крепко я над словом сим непонятнейшим, а нет ли у австрияков поганых злого умысла, над человеком русским посмеяться и державу нашу осрамить через слово свое неизвестное. Но не нашел я перевода ни в книгах церковных, ни в библиотеке стольной.       Обратился я за помощью к дружку своему закадычному, Лешке серому, с фамилией в честь города нашего стольного. В языках заграничных разбирается он шибко ловко, хоть и балбесом его за глаза люди недобрые кличут.       Поведал он мне, что надпись сия, не слово вовсе, а из слова цельного две буковки выдернуты и друг к другу приставлены. А означает слово название напитка заграничного из солода и хмеля сваренного и голову дурманящего, вроде медовухи али браги нашенской. И решили мы с ним пойти в ресторацию австрийскую на Тверской улице в стольном граде нашем, дабы напитка того испробовать.       Пришли мы в заведение это и с порога показалось оно нам подозрительным, холуи бегают прилизанные, в портках до колена, что аж ноги видны их тощие. Раздевать нас принялись и тулупы наши в комнату спрятать отдельную пытались, нам в замен кругляшки предлагали из материала непонятного сработанные. Да не растерялись мы с Лешкою, отпор дали голоногим. Где ж это видано, тулуп почти новый из овчины качественной на кругляш сменять. Ну да не суть. А уж в залу зашли, народу сидит не меряно, все дымят махоркою, пьют напиток солодовый, да закусывают. Сели скромно мы в уголочке, прибегает девка в одежке неприличной, со срамом неприкрытым. Очи ясные свои мы потупили, и тихонько под стол сплюнули от непотребства такого. Заказали по кружечке маленькой для пробы только. Вкус у зелья этого препоганейший оказался, горечи неимоверной, не чета меду нашему, православному. Пьем, давимся, да по сторонам поглядываем. Смотрим да и видим что косятся на нас буржуи проклятые и похихикивают тихонечко, мол измельчал народ русский и кроме как кружечку маленькую уж и осилить не может. Обидно нам стало за Русь нашу Матушку, позвали мы девку ту срамную, велели нести нам пойла ихнего, да не в кружечке, а в ведре большущем, да и еще шнапсу, самогон так их зовется. В два глотка все это выпили, да закусывать не стали, чтоб видели иностранцы поганые, что нипочем мужику русскому их питье басурманское. Чтоб сомнений у них не осталося, повторили мы все по три раза. Австрияки то такой силушки да удали молодецкой не видавшие взор потупили, да и разбежались все потихонечку. Бросили мы на стол им грош медный да пошли себе по домам с головою гордо поднятой.       А уж по утру проспал я зорьку раннюю, из-за пойла ихнего с непривычки-то.       В руки твои вверяю судьбу свою, барыня наша Марьюшка Свет Ивановна, аль прикажешь выпороть на конюшне, аль наградишь оценкой хорошечной, на все воля твоя. Но нет вины моей в этом, не посрамили мы отчизну нашу, не дали супостатам надсмехаеться над человеком русским! Холоп твой, Соловей Вовка. Дата. Подпись» — дочитав последнюю строчку, учительница русского и литературы, не выдержав, расхохоталась, мысленно сделав пометку сделать замечание Вовке Соловью, которому, к сожалению уже исполнилось восемнадцать, и потянулась за следующей. Так-так… Лебедева Анита.       «Объяснительная. Как ни в чем не бывало иду я вся такая счастливая в школу, как вдруг замечаю, что на меня несётся стая собак! Мне ничего не остаётся, просто никаких вариантов, кроме как отбиваться. Мне известно, что животные семейства собачьих нападают прыжками, поэтому я такая одной рукой, без какого-либо напряжения отламываю от стального забора богатеньких соседей блестючий и увесистый прут с заострённым наконечником. К тому времени собаки приближаются достаточно близко, и я начинаю отбиваться, причём довольно успешно. После завершения этой БОЙНИ (подчеркнуто), они признали моё мастерство и не смеют больше задерживать. Более того, они сопроводили меня до школы отгоняя прохожих, но беда не приходит одна. И тут за углом я встречаю банду итальянцев, наслышанных о моих подвигах. Эти итальянцы оказались членами банды Буччеллати — довольно известная банда мафиози в городе! Они предложили мне сотрудничество, но я отказалась, потому что мама с чужими запретила общаться. Однако как выяснилось позднее, эти люди посчитали меня довольно опасной женщиной, и, так как я отказалась сотрудничать, меня необходимо устранить. До школы я так и не дошла. Дата. Подпись.» Не дошла… А может просто не допридумала концовку?!       Мария вздохнула. Дети, ей богу.       «Хочу кофе… Надо успокоиться» — с этой мыслью, она встала и поплелась на кухню.