«Мне нужна карта памяти. И дома нечего есть. Купи что-нибудь. Эллиот»
Тайрелл с улыбкой возводит глаза к потолку: «Третья за месяц. Надо преподать ему урок самообладания…» — мужчина неосознанно проводит рукой по ярко-синему галстуку («Нужно бы купить новый»). Да, Эллиота нужно наказать, нехорошо столь часто портить такие недешёвые вещи… Жёстко наказать, грубо… Чтобы он умолял о пощаде… — Мистер Уэллик? Тайрелл вздрагивает, холёная рука метнулась к ручке, лежащей на столе: нужно немедленно создать иллюзию заинтересованного слушателя. Уэллик нервно сглатывает. — Нам нужно Ваше мнение. Динамика финансов внезапно остановилась, чем это может быть вызвано на Ваш взгляд? — один из менеджеров «E Corp», протягивая шведу планшет, выжидающе смотрит на него. Тайрелл окидывает его взглядом: ничем не примечателен. Неинтересен. Со вздохом Тайрелл принимает планшет, отбрасывая мысли о наказании на задворки разума.***
Квартира встречает Тайрелла тихим гудением компьютера и плеском воды в аквариуме. Эллиот сидит на старом компьютерном стуле, тонкие пальцы быстро порхают, едва касаясь клавиш. Тайрелл улыбается: Эллиот, такой Эллиот, весь в работе. — Принёс? — спрашивает хакер, не поворачивая головы. Он знает, кто пришёл, этот дорогой аромат парфюма преследует его постоянно. Уэллик ставит на компьютерный стол пакет, с насмешкой слушая возмутительное «Эй!». Выуживает оттуда карту памяти, достает хлеб для тостов, молоко и аккуратно извлекает небольшую красивую коробочку. Эллиот удивлённо смотрит на содержимое рук Тайрелла, в его глазах читается неверие, удивление и… надежда? Но нет, искра в больших серых глазах угасает, когда швед распахивает коробочку. Галстук. Чёрный. Тёмный шёлк завораживающе переливается в тусклом отсвете экрана монитора. Уэллик тихо смеётся, наблюдая за реакцией парня. Тот отворачивается, но видно, что он слегка огорчён и разочарован. — Не то, чего ожидал, м? — Тайрелл подносит галстук к глазам, любуясь дорогой тканью. — Наручники уже имеются, а атласную ленту я куплю в следующий раз, — он наклоняется к Эллиоту, с удовольствием отмечая мурашки на шее программиста, — ты хотел мягкости, но сегодня, Эллиот, у меня другие планы. Алдерсон молчит. Молчит, притворяясь, что ему нет дела до этого чёртового шведа с глазами-льдинками. Такие голубые, чистые. Может ли лёд обжигать, вызывая хренову тучу мурашек по всему телу и тянущее чувство внизу живота? Тайрелл удовлетворённо отстраняется. Делано-небрежно скидывает серый пиджак на пол, не заботясь о том, что он помнётся. Уверенной походкой следует на кухню. — Что на ужин? Ответом ему служит смущённый невнятный бубнёж. Уэллик недовольно хмурится. Отсутствие ужина — это ещё одна причина, за которую Эллиот получит встрёпку. За которую будет хватать ртом воздух и тихо стонать… Тайрелл закрывает глаза: — Собирайся, мы идём в кафе. Эллиот откладывает новенькую карту памяти и беспрекословно поднимается со стула.***
Всякий раз находясь в кафе или ресторане, Эллиот затевает игру, в которую играет один. Пока Тайрелл капризно выбирает, что заказать (разумеется, не интересуясь ценой), Эллиот взламывает всех посетителей. Несколько минут — и все сидящие за столиками у хакера как на ладони. Поэтому почти всегда время, проведённое за ужином вне дома, проходит одинаково: Эллиот взламывает, Тайрелл наблюдает. И каждый раз интересуется, скольких успел взломать Алдерсон, пока он определялся с заказом. Количество взломанных пользователей прямо пропорционально количеству цветов, которые Уэллик принесёт на следующий день программисту. Так Тайрелл постоянно говорит недовольному Эллиоту. Но всегда приносит больше, чем нужно. Эллиоту не нравятся цветы. Он постоянно ворчит, называя квартиру «гребаным цветником», но каждый раз благодарит за подарок. Тихо, неловко, на что Тайрелл лишь молча притягивает его к себе. Этому шведу не нужны слова, он читает всё во взгляде серых глаз, которые Эллиот вечно норовит отвести. Гораздо больше Эллиоту нравится, когда Тайрелл не задерживается на работе. Когда покупает его любимую пиццу. И очень ценит редкую покупку Уэлликом корма для Кверти. Он никогда в этом не признается, но с Тайреллом давящая тишина полупустой, обшарпанной квартиры исчезает, рассеивается, наполняясь теплом и запахом богатого смокинга. Того серого смокинга, который Эллиот так любит снимать. Нежно, неторопливо, словно изучая…***
— Знаешь, Эллиот, карта памяти — дорогая вещь, если тратиться на неё по нескольку раз в месяц, — ухоженные руки с маникюром ложатся на худые плечи, не давая возможности вырваться. — И я сегодня потратил слишком много денег на покупки… — Ага, по большей части на этот дурацкий галстук, — перебивает его Эллиот за что получает несильную пощёчину. — Я не давал разрешения говорить. Тайрелл укоризненно качает указательным пальцем. Проводит рукой по чёрной обновке, небрежно завязанной на голой шее. — А галстук ведь хороший, м? — он медленно проводит кончиком галстука по острой ключице Эллиота. — Ты ведь его завязывал с таким удовольствием… Алдерсон судорожно выдыхает. Дёргает прикованными к изголовью кровати запястьями. Тайрелл наклоняется и целует голубоватые вены с улыбкой на губах. Он уже ощутил возбуждение Эллиота. — Пора преподать тебе урок хороших манер, Эллиот. Ладонь Тайрелла опускается на бедро хакера. — Учись самообладанию. Я не желаю больше покупать тебе карты памяти одну за другой. Нехорошо их плавить в микроволновке… — сильные руки толкают Эллиота, и тот падает на кровать. Тайрелл в мгновение ока оказывается около выключателя. Чёрный галстук переливается, манит. Квартира погружается во тьму.