Бремя

У них теперь другие имена, есть дни рождения и иногда дни смерти, Им не сломить дыханьем города, не замереть в бездонной круговерти, Не убежать от прошлого во тьму, не отойти от будущего к свету. В чужом, без веры и без помыслов, краю они забыли все свои заветы. Не вспомнить им всех правил и обрядов, и жертв, и слов, ушедших в облака, И тяжесть всех регалий и парадов, и высоту, и ссоры, и снега. Для разговора с ними ныне нужно в толпе столкнуться или позвонить, А не идти окольным и окружным вверх, в горы. Или море переплыть. Гермесу неспокойно без сандалий: дорога под ногами так тверда. Опять мотоциклетный шлем украли, опять торговля в гору не пошла. Бредёт, на посох медный опираясь, забыл откуда и забыл куда. Он вновь погибнет, телом закрывая в письме забытые последние слова. В цветочном магазине за прилавком букеты собирает Афродита: Сворачивает розы как удавку. Она средь местных очень знаменита. Не золотыми волосами и не ликом, не нежным голосом и даже не талантом, А тем, что в этот город, слишком дикий, любовь ответную провозит контрабандой. В такси "У солнца" есть такой водитель, который сносит всё, что попадётся, Владелец фирмы — горестный родитель. А кто же знал, что чаду так неймётся? Так Одиссей пытался после пьянки домой вернуться до утра. Примчался На вызов Фаэтон со штрафстоянки. И он пропал на годы вместо часа. Три брата во главе стоят компаний, оставленных отцом на попеченье: У среднего — общественные бани, у старшего — турфирма приключений. У младшего — три погреба и земли, заполненные вдоволь мертвецами. И такова древнейшая система: последний прибыль больше получает. Но рад ли он? Спросите Персефону, когда она сюда найдёт пути. И пёс сторожевой её не тронет. Аиду скоро должно повезти. Девчонка уродилась не в Деметру: карманы набивает в магазинах, Крадёт гранаты из прилавков в центре. Грозится, что однажды мир покинет. И ведь покинет — мир привычный, светлый, где так невыносимо и бесцельно, Пройдёт по тропам, сразу незаметным, свернёт у речки к новенькой котельной И встретит там Орфея с верной Лирой — он так назвал гитару, надо ж было, Ведь на неё посёлком всем копили. У Стикса прошипят: "Ну вот, приплыли". Харон — он не охранник, вы не верьте, не перевозчик и не вышибала. Его достала эта близость смерти, с тех пор он врёт и много выпивает. Пропустит без бумажек и без взяток и вновь потянется к намоленной бутылке. "Верните Эвридику!.. Вот проклятье!" — орёт Орфей с гитарой. И так пылко. И Персефона прикрывает уши. Идёт вперёд, к мосту чрез воды Леты. Хоть песнь любви достойно бы послушать, но ей другие нравятся поэты. И как закончится история влюблённых, на самом деле и они не знают. Сгореть в шипящих волнах Флегетона не так уж страшно, правда, дорогая? У них теперь другие имена, есть дни рождения и иногда дни смерти. У Артемиды в кулаке стрела, у Адониса бело-красный перстень, Дионис захлебнётся снова пивом, посадит себе печень Прометей, Афина обвинит несправедливо ткачиху из особенных кровей. Арес на поле брани обернётся, знакомые черты увидев вдруг. Во вражий стан Арес переметнётся, замкнёт кроваво-беспричинный круг. Геката прочитает по приметам, что упускает данную ей суть... Им не уйти от будущего к свету, не убежать от прошлого во мглу. Им остаётся жить и не кончаться в сплетённой нитями бессмысленной судьбе. Им остаётся только возвращаться. Как Ариадне в той кромешной тьме.