Monster?

      Дикий вопль. От него закладывает в ушах, он может служить саундтреком к самому страшному фильму ужасов. Так думает Сумин в момент, когда до её ушей доносится этот звук. Сначала тихо, словно сквозь толщу воды, затем оглушающе громко — вынырнула. Страшно становится в момент осознания. Вопль принадлежит ей. Это она кричит.       Почему? Короткий флэшбэк на несколько минут назад. Юнги что-то говорит о темноте, холоде и, что надо бы развести огонь. Где-то найти ночлег. Он идёт чуть впереди, как обычно, проверяя путь. Сколько они уже в пути — одному дьяволу известно. Куда они идут — тоже. Надежда выбраться словно прихотливый цветок, который бросили в пустом доме без воды. Чем больше времени проходит, тем сильнее вянет. Умирает.       В горле пустыня. Сумин сейчас как никогда сочувствовала Танталу, испытывая схожие муки. Только воды совсем нет, и взяться ей неоткуда. Измотанная, она просто брела за расплывающимся перед глазами силуэтом детектива, стараясь не отставать. Её состояние было близко к обморочному, пока острая боль насильно не отрезвила в момент.       Юнги развернулся так резко, словно его со всей силы дёрнули за плечо. На секунду застыл, распахнув глаза в немом ужасе. Всего на секунду. Сумин показалось, что он застыл навечно.       Капкан. Чёртов охотничий капкан, в который она угодила, словно зверушка. Нога кровоточила от содранной о ржавый металл кожи, пульсировала высвобождая ещё больше крови, что просилась наружу. Сердце тоже просилось туда же. Упрямо выбивало себе путь из грудной клетки. — Спокойно. Всё будет хорошо, — выходит хрипом. Самые бесполезные слова в данной ситуации, но Юнги должен сказать хоть что-то, чтобы отвлечь. Заставить слушать свой голос, смотреть на себя, а не на… — Не двигай ногой, нужно найти какой-то рычаг давления, чтобы приоткрыть капкан.       Он присел рядом, критично осматривая зажатую ногу, и хмурясь из-за ржавчины на металле. Если пойдёт заражение, их путешествие может так и окончиться в этом грёбаном лесу. Стоп. Сейчас нельзя поддаваться эмоциям, Сумин, как никогда, сейчас нужно самообладание Юнги. Он прикрыл глаза. Сердце колотилось в бешеном ритме. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул, беря над собой относительный контроль, щёлкая в мозгу кнопку «ясность разума». — Всё не так плохо. Эй, слышишь? Кость не раздроблена, значит ходить будешь. Тебе повезло, что капкан старый. Он схлопнулся не так сильно, как должен. — О, да, Мин Юнги. Ты мастер утешений. Вручите ему «Золотую малину», тут без конкурентов.       Сумин продолжала сидеть на земле заливая её нескончаемым водопадом слёз. На периферии сознания издевательская мысль: каких-то пять минут назад она умирала от жажды. Какая ирония. В ней самой столько воды, пей — не хочу. Целый океан. Не подавись главное. Детектив тем временем искал глазами хоть что-то, чем можно помочь вытащить ногу. Резко подскочив, он схватил валяющуюся неподалёку толстую палку и со всей силы попытался согнуть, проверяя на прочность. Сойдет. Аккуратно просунув её между пластин, стараясь не касаться раненой ноги, он наклонил её вниз, сделав упор нижней частью палки в землю и начал постепенно опираться на неё всем весом. Нехотя пластины начали со скрипом раскрываться. — Сумин. Сумин! Слышишь меня? — Мин перевёл взгляд на девушку, но та не реагировала. — Сумин! Мне нужна твоя помощь! Я буду удерживать палку в таком положении, а ты аккуратно вытащи ногу. Сумин, твою мать! Ты жить хочешь? — ноль реакции. Юнги решил идти ва-банк. — Ты что-то говорила про друга. Он же ждет тебя, волнуется, ищет. Представь что с ним будет, если ты не вернешься! Ты хочешь, чтобы ему чужие люди сообщили, что тебя больше нет? Услышь же меня, блять! — отчаяние в голосе скрыть он уже не пытался и, о чудо! Сумин перевела на него заплаканные глаза и затаила дыхание. Видимо и правда представила. Медленно, будто всё ещё не до конца придя в себя, она передвинулась поудобнее и, обхватив ногу трясущимися руками, потянула её вверх, высвобождая. Два облегчённых судорожных выдоха одновременно и Юнги отпустил палку, позволяя капкану вновь захлопнуться, под жалобный треск палки.       Мин задрал свитшот, открывая вид на свободную серую футболку, на несколько размеров больше, и оторвал от нее низ. Сумин не следила за его действиями, она опустила голову к коленям и закрыла её руками, словно это может защитить её от всего этого ужаса. Постепенно она успокаивалась, слёзы уже текли не так рьяно, всхлипы и завывания стали реже, пока Юнги накладывал импровизированный жгут на её ногу.       Первичная истерика прошла, на смену пришёл шок. Так даже лучше. Сумин притихла, медленно гуляя стеклянным взглядом вокруг. Опустила голову к ноге, смотря на неё как на чужую, будто та вовсе не ей принадлежала. Детектив на долю секунды напрягся, но её взгляд остался стеклянным. Состояние глубокого шока и непринятия происходящего сейчас Юнги на руку. Их и так слышал весь лес. Нужно поскорее убираться отсюда.       Он заприметил чуть вдалеке хиленькую, поросшую мхом крышу какой-то развалюхи, которую с большой натяжкой можно назвать домом, прежде чем Сумин попала в капкан. Совсем немного не дошли. С другой стороны, логично, что ловушки расставлены именно на подходе к дому. Умно.       Идти прямо сейчас в эту развалину было бы крайне глупо и опрометчиво. Их не слышал разве что глухой. Но вариантов Юнги не видел. Там могло быть что-то полезное. Еда, лекарства, бинты, вода на худой конец. Мин обречённо выдохнул и поднялся. Темнота сейчас может как помочь им, так и стать их врагом. Может Каратель решит, что после такого вопля было бы невероятно тупо прятаться в хижине. Решит, что детектив не такой очевидный идиот. Тогда у них будет шанс. Они тихо пересидят ночь, он побудет на страже. Обработает Сумин рану, она отдохнёт, а утром они уйдут. — Пойдем, там есть хижина. Нужно обработать твою рану, — он постарался сделать голос как можно увереннее, ибо, на счёт хоть каких-то лекарств в том доме у него была целая корзина сомнений. Помогая девушке подняться, Мин обхватил её за талию и медленно повёл к заросшей развалюхе. — Сможешь там немного отдохнуть. Всё будет хорошо.       В доме пахло затхлостью. Тут явно никто не жил очень долгое время. Это и хорошо и плохо. Возможно Каратель об этом месте не знает, а капканы ставили охотники давным давно. Ржавые всё-таки. Однако, найти здесь лекарства или что-то годное, казалось теперь нереальным. Усадив Сумин на дряхлый диван, детектив принялся осматриваться. Тут особо-то и нечего было осматривать. Дом почти пустой. Из мебели — тот самый диван, кривая тумба, шкаф без одной дверцы и небольшой столик с отколупившимся и местами вздутым лаком. В углу бочка с застоявшейся водой. Камин, весь покрытый многолетней гарью. И паутина. Повсюду миллионы маленьких видимых и невидимых ниточек. Видимо, всё ценное и хоть немного полезное отсюда вынесли уже давно.       Сумин сидела, тупо уставившись в стену. Её потряхивало. Состояние было отрешённым, ничего не хотелось. Разве что спать. Глаза закрывались, сил катастрофически не хватало даже на слёзы. — Я хочу к Техёну, — раздался в тишине севший голос, полушёпотом. Когда детектив упомянул его, там в лесу, сердце девушки болезненно сжалось. Она так плохо рассталась с ним. Последнее, что она видела, это его грустное лицо и взгляд полный тщательно скрываемой боли. Сейчас она многое бы отдала, чтобы вернуться назад и не заставлять его грустить. Он очень сильный. Он со многим может справиться, Сумин знает. Но вместе с тем, он очень ранимый, пропускает всю боль через себя, копит её внутри. Это терзает его, но он никогда не покажет этого. Не позволит видеть его слабым. Уязвимым. Она бы очень хотела, чтобы он смог открыться хотя бы одному человеку, чтобы смог выпустить эту боль наружу кому-то, кому будет доверять. И Сумин резко прошибает осознание — это не она. Она не тот человек, которому Техён бы доверился. Всё то время, что они знакомы он ни разу не позволял себе проявить слабость. Он был сильным ради неё. Правильно ли это? Она не заслуживала его с самого начала. — Это твой друг? — спросил Мин, получая в ответ слабый кивок. — Ты вернёшься к нему. Сейчас нужно подумать о том, как нам выбраться из леса.       Она должна собрать все силы, выбраться и показать Техёну, что она тоже может быть сильной для него. Что ей можно открыться. — Что в той бочке? — Вода, но не сильно свежая, — скривился Мин, — запах, мягко сказать, неприятный. — Неважно. Нужно обработать рану. — Пак приподнялась на руках, намереваясь встать. — Стой! В смысле, сиди. Короче не вставай, я сам всё сделаю. Тебе не стоит сейчас делать лишних движений.       Сумин устало выдохнула, но спорить не стала. Детектив отодвинул почти сросшийся с тумбой ящик и нахмурился. Аптечка. Новая, свежая. Значит кто-то всё же здесь бывает время от времени. Мин мог только надеяться, что этот кто-то заглядывает сюда не так часто, а раз аптечку оставили здесь совсем недавно, то следующий визит случится по крайней мере не сегодня.       Юнги достал обезболивающее, бинты, и обеззараживающее средство. Даже какие-то антибиотики были. Аптечку явно собирали самостоятельно. Такой набор средств стандартно не идет. Он отмахивается от навязчивых мыслей о том, кому и зачем может понадобится именно такой комплект. Подходит к девушке, аккуратно задирая штанину, разувая и стягивая носок. Пак шипит, силясь снова не пустить слезы — больно невозможно. — Сейчас придется потерпеть. Возьми меня за плечо и сожми как только почувствуешь боль. — Детектив выливает обеззараживающее средство прямо на рану и Сумин, вцепившись мертвой хваткой за плечо мужчины, жмурится и стискивает зубы с такой силой, что те грозят начать крошиться, а перед глазами появляются мошки. Она мычит, но, не выдерживая, начинает приглушенно поскуливать. На коже Мина точно останутся следы от пальцев. — Ты молодец, умница, потерпи еще немного. Рана не такая серьезная, могло быть гораздо хуже. Можно назвать это везением, — он слегка улыбнулся девушке, подбадривая и стараясь отвлечь от неприятных ощущений.       Юнги протянул Сумин обезболивающее и хотел уже поискать какую-нибудь тару, чтобы налить воды, запить лекарство, но та уже проглотила таблетку так. Мин дернул плечами — он вот никогда не мог без воды проглотить таблетки, у него словно блок какой-то стоял.       Вновь присев в ноги к девушке он продолжил обрабатывать рану, слушая тяжелое дыхание Сумин и ощущая её руки на своих плечах. Заматывая бинт, Юнги слишком сильно надавил и девушка издала стон боли, резко склоняя голову на плечо детектива и судорожно дыша ему в шею. У Мина по телу пробежали мурашки от теплого рваного дыхания и волос щекочущих чувствительную зону мужчины. Детектив медленно втянул носом воздух, делая глубокий вдох, проговаривая у себя в голове, что сейчас совсем не время и не место для лишних мыслей и ощущений. Хотя организму, видимо не объяснишь, что условия абсолютно не те. — Что-то не так? — Хрип Сумин заставил мужчину вздрогнуть и вернуть внимание к происходящему. — Что? — С моей раной что-то не так? Ты остановился, — вопросительный кивок на бинт. — Ты можешь мне сказать честно, я справлюсь, — а у самой руки дрожат и испарина выступила от напряжения. Не каждый день она встревает в такое дерьмо. Надеется глубоко внутри, что нога не сильно повреждена и в будущем ходить она сможет нормально. Если будет это будущее. Если они выберутся. — Нет, с раной всё нормально. Я просто слишком сильно затянул и твоей ноге нужно было чуть-чуть успокоиться, прежде чем я продолжу заматывать, — произнес Юнги, бегая зрачками по ноге и полу, первое что сформулировал его мозг, и кивнул сам себе, удовлетворенный собственной отговоркой. Сойдет же за правду? Закончив обрабатывать, детектив поднялся на ноги, скептически рассматривая антибиотики. Он не сильно в них разбирался и сомневался стоит ли давать их девушке. Антибиотики всё же вещь серьезная и могут быть внезапные побочные эффекты. Сумин, проследила за задумчивым взглядом Мина, и взяла в руки упаковку таблеток, вчитываясь в текст. — Сильнодействующие. Интересно кому мог понадобиться такой препарат вкупе с бинтами, обезболами и обеззараживающим средством. Ты ведь тоже об этом подумал, я права?       А что он может ей ответить? Права. Это не может не вызывать вопросов. — Кто-то положил их сюда совсем недавно, — кивнул детектив. — Набор и впрямь специфический. Навязывает мысль о том, что кто-то может скрываться здесь. Кто-то чья деятельность предполагает ранения. Охотник не стал бы оставлять себе аптечку тут про запас, скорее носил бы с собой, чтобы оказать первую помощь на месте. А вот преступник, облюбовавший это место из-за его удаленности от цивилизации, удачно расставленных ловушек, мешающих пробраться незамеченным и внешнего вида, ибо сразу видно, что никто тут уже сто лет как не живет — вполне. Скрыться здесь, залатать раны при необходимости, переждать день другой. Долго нам здесь лучше не задерживаться, — выносит вердикт Юнги, на что Сумин согласно кивает. Ей тоже не хотелось оставаться здесь дольше необходимого и иметь риск столкнуться с хозяином аптечки. Уж лучше спать на земле в лесу. — Я немного передохну и пойдем, — Пак аккуратно положила раненую ногу на диван, устраиваясь поудобнее. Хотелось поскорее прийти в себя и продолжить путь. — Поспи немного. Ты сильно измотана ранением, твои силы на исходе. Сон поможет восстановиться. Я побуду часовым, — в голосе слышатся нотки тщательно скрываемой заботы и волнения, но глаза смотрят уверенно и твердо. Переубеждать бесполезно. — Ты и сам измотан, — хмурит брови девушка. — Ты спал в разы меньше чем я. Вряд ли я смогу спокойно дрыхнуть, зная, что где-то там может слоняться маньяк-убийца, увлеченный нашими поисками. — Дрыхни беспокойно, — пожимает плечами детектив, присаживаясь на подлокотник дивана. — Я всё равно дам тебе не больше пары часов на сон. Дольше оставаться слишком рискованно. — Мин неосознанно проводит рукой по волосам девушки, опуская ладонь на щеку, заставляя ту невольно вздрогнуть и поднять на него растерянные глаза. Чтобы увидеть напротив такие же. Юнги сделал это неосознанно, поддавшись нахлынувшим тёплым эмоциям и желанию успокоить. Теперь же совсем не знал что сказать. — А ты умеешь быть заботливым, детектив, — хмыкнула Пак, стараясь не выглядеть так, словно только что её вогнали в краску простым прикосновением. Взрослая же девочка уже, ну? С чего бы ей смущаться такого простого жеста? Но, право слово, как же это приятно. Возможно во всём виновата ситуация, но Сумин хотела сейчас того тепла и заботы, которую неосознанно проявлял к ней Юнги.       Не сильно размышляя о правильности своих действий, она уткнулась лбом в живот мужчины, робко хватаясь за ткань его футболки, сжимая, словно ребёнок. Мин немного опешил от подобного, но быстро взял себя в руки, слегка улыбаясь. — Так я чувствую себя в безопасности, — прошептала девушка куда-то в пупок Юнги, вызывая табун мурашек от контраста горячего дыхания и прохладной температуры отсыревшего помещения. — Я только немного побуду так, ладно? Совсем чуть-чуть.       Детектив аккуратно кладет руки на спину Сумин, крепко сжимая в своих объятьях, и, даря ей желанное чувство защищенности. Она напугана и сбита с толку, её можно понять. И он понимает. Потому неспешно начинает водить по спине ладонью, успокаивая. — Можешь сидеть так столько, сколько тебе нужно. Я весь в твоем распоряжении, — произносит шепотом, не успевая подумать как это может прозвучать. Поэтому, как только двойной смысл фразы доходит до него, он нервно подживает губы, мечтая дать себе смачного подзатыльника, чтобы почаще думал, прежде чем открыть рот.       Сумин же, кажется, совсем это не волновало. Она чувствовала себя умиротворённо в чужих уютных руках и тело начало постепенно расслабляться, унося девушку в долгожданный сон, который был ей так необходим. Юнги аккуратно перемещается с подлокотника на диван, не выпуская девушку из объятий и устраивает их двоих поудобнее, насколько это возможно на старом дряхлом диване.       Уже на грани сна Сумин чувствует легкое прикосновение губ сначала к макушке, а потом ощущает их нежное робкое прикосновение на лбу и улыбается. «Мягкие» — проносится в голове мимолётно и она уже не слышит, как с неприятным скрежетом открывается дверь хижины.