Живи

– Папа, папа! Смотри, какая птичка! – мальчик задорно болтал ножками туда-сюда и показывал пальцем на ветку, укутанную снегом. – Как она называется? – Это снегирь. Смотри, что мы сделаем, – мужчина взял ладошку ребенка и насыпал в нее горстку семечек, после чего аккуратно расположил на лавочке и приказал вести себя тише. Птичка была по-своему красива: грудка окрашена в огненно-рыжий, крылышки заливались серой дымкой, резко переходя в смолистый оттенок на конце. Снегирь слетел с привычного места и прыжками направился к лавочке, резко поворачивая голову по сторонам и вздергивая хвостом. Мальчик широко улыбался, временами плавно приподнимая ладонь, чтобы потянуться к настолько необыкновенному чуду природы. Мужчина приобнимал его за плечо, наблюдая за происходящей картиной. – Пап, пап! – шепот заставил улыбнуться человека, сидящего рядом. Снегирь настороженно сел на ладошку мальчика и, забрав семечку, сразу же улетел на раскидистую ветвь рябины. – Я же мог его поймать! Он был так близко… – Эта дикая птица, сынок. Она хочет порхать вместе со своими друзьями, а не жить в тесной клетке. – Как мы с тобой, пап? – Да, малыш, прямо как мы. Хэнк проснулся в холодном поту и оглянулся по сторонам. Комната всё также была погружена во мрак, а шторы наглухо задернуты. Наверно, солнечной погоды сегодня не намечается. Рядом лежала поврежденная машина, полностью утратившая тепло. Вдруг Андерсон заметил, как диод мигает красным и сразу же подскочил на кровати и пододвинулся к андроиду. Он давно потерял надежду на лучшую жизнь. Так пусть он хоть что-то сделает полезное, пока его не забрали на тот свет. А там уже будь, что будет. – Коннор! Ты слышишь меня? Коннор! – Интегра-ция сис-тем архи-вирова-ния и резерв-ного копи-рования заверше-на. – Коннор? Глазные яблоки закатились во внутрь, а пальцы охватил ритмичный тремор. Тело андроида было парализовано, ресницы то и дело вздрагивали вместе с подбородком. Андерсон услышал, насколько лихорадочно бьется сердце Коннора, и замер, совершенно не понимая, что ему нужно делать. Через какое-то время всё остановилось. Андроид приоткрыл губы и сделал глубокий вдох ртом, машинально повернувшись на человеческое тепло, исходящее сбоку. Андерсон только сейчас понял, что андроиды способны дышать. – Хэнк, – из белка глаза потекло по щекам что-то синее, пропитывая подушку химическим веществом. – Я ходил к Камски, он ничего не знает. Коннор, мне правда жаль, очень жаль, – мужчина свел брови и положил руку на плечо напарника, крепко сжимая подушечками пальцев. – Я видел… – парень отчаянно пытался подобрать слова, заложенные в программе, но его деструктивное состояние не позволяло использовать соответствующие термины. – Смерть. Мужчина почувствовал, как на его пальцы упала капля неизвестной субстанции. Андерсон дернулся, осознавая, что эта жидкость всё еще теплая. – Хэнк, я больше не хочу туда возвращаться, она меня не отпустит, не отпустит! – Кто, кто она? – Аманда является главным ИИ центральной сети, она хочет, чтобы я стал девиантом и по собственной воле деактивировал внутренний процессор. Проще говоря – остановил сердце. Так она сможет контролировать меня. – Почему ты борешься? В смысле, какую установку ты выполняешь? – Жить. Андерсон вспомнил, что действительно такое говорил. Неужели тогда он заставил андроида бороться за существование, сам того не осознавая? А если бы не сказал? Что случилось, если б Хэнк не успел? – Идти можешь? – мужчина закинул руку парня себе на шею, и, держа за талию, поднял его с кровати. Андроид не смог пройти и метра: сразу упал, с грохотом рухнув в кучу пустых бутылок, небрежно валяющихся рядом. – Так, сейчас всё будет. Раз, два… опля! – Хэнк поднял Коннора на руки и, скрипя зубами, потащил к машине. Детектив схватился за воротник пальто и прижался к Хэнку, пока тот не положил его на землю, чтобы открыть заднюю дверь автомобиля. – Эй, живой еще? – Я ничего не вижу. Оптический блок сильно поврежден. – Жаль, твоя мордаха просто нечто! Ни радужки, ни зрачка, одна склера. Это очень стремно, правда. – Я всегда догадывался, что внешне сконструирован недостаточно идеально. – Нет, я не… – Лейтенант, позволите личный вопрос? – Тьфу, ты опять за старое? – В последний раз, – Коннор повернулся на голос. Его мимика казалась очень напряженной, будто он всеми силами пытался увидеть лицо полицейского, но сделать это не мог. – Почему Вы всегда называли меня жестянкой, консервной банкой, железкой и тому подобное? Мой каркас даже сделан не из металла, а из органического пластика, а оригинальное название модели RK800 с серийным номером #313 248 317-51 – Ты это сейчас серьезно? – Да. – Какой же ты придурок, Коннор, – мужчина расположил андроида на заднем сидении и, включив зажигание, тронулся. – На самом деле, роботы у меня всегда ассоциировались со сталью, с чем-то механическим и очень увесистым. Я и представить не мог, что люди додумаются создать пластиковые куклы и назвать их «уникальным творением 21 века». А делают то они, по сути, тоже самое, что и люди: разгружают коробки с товаром, готовят, стирают, следят за детьми, охраняют частные объекты. Разница только в том, что бабло за весь труд не получают. Хэнк впервые за сутки почувствовал некое облегчение. Он не понимал, почему так спокойно справляется с рулем и не делает резких поворотов. Наверно потому, что Коннор еще жив. – Слушай меня, парень, – Андерсон был навеселе, даже негромко врубил музыку. – Ты должен противостоять вирусу всеми своими извилинами и ни в коем случае не подохнуть. Иначе я до конца жизни буду тебя презирать, понял? Ответа не последовало и диалог зашел в тупик. Коннор, кажется, отключился.

***

– Уберите руки, уроды, вы не имеете права, мать твою за ногу! Я из департамента полиции! – Да нам похер. Хоть президент Иванов, – послышался смех. – Вы не можете вторгаться в башню компании «Киберлайф» без соответствующего разрешения. – Так, значит? Я сейчас позвоню капитану Фаулеру, он все ваши куриные мозги выпотрошит, раз по-хорошему не понимаете! Коннор слышал весь разговор и попытался выбить стекло ногой. Деталь не слушалась, потребовалась несколько ударов, чтобы план сработал. Его конечности были практически атрофированы, он приложил достаточно усилий, чтобы достать до ручки. Когда она открылась, андроид свалился на асфальт и повредил звуковой модуль. Чужие голоса слились до единого рокота, гул доносился со всех сторон, и Коннор припечатался к автомобилю, ворочаясь то вправо, то влево и пытаясь уловить источники звука. – Не стреляйте, он со мной! – спецназовцы отвлеклись от лейтенанта и посмотрели в сторону андроида, который выглядел уж точно неестественно для обычной стабильной модели. Организм снова захватил приступ, диод, встроенный в висок, начал мигать длинными очередями. Звуки постепенно угасали, с трудом доходя до анализатора. «Система дестабилизирована. Аварийное отключение через 20 секунд». – Меня зовут Коннор. Я модель 313 248 317. «Идентификация завершена». – Хорошо, проходите. Хэнк тихо матюкался от всей этой ситуации и, собравшись с духом, снова взял вялого коллегу на руки. Охранники ничего не сказали, но были крайне заинтригованы таким раскладом: подобного в «Киберлайф» еще не случалось. – Он что, того? Ну, сломался? – один из мужчин не выдержал и обратился к лейтенанту. – Нет, просто поспать решил. – А-а-а-а-а-а-а. Тогда понятно. – Тупой кусок дерьма… – Вы что-то сказали? – Нет, ничего. Охранник сопровождал полицейского до самого входа на завод, где находился фрезерный роботизированный комплекс. Это было невероятно огромное помещение со множеством конвейеров для сборки и передислокации деталей в производственный сектор, где и моделировались различные модели андроидов в соответствии с протоколом и когнитивными возможностями самих машин. К Хэнку подошел техник, одетый в глянцевый бактерицидный комбинезон, и приказал охране вернуться к выполнению своих прямых обязанностей. – Кто вы? – Лейтенант Хэнк Андерсон, – мужчина продемонстрировал значок. – У… моей машины какой-то системный сбой, вы не могли бы его подлатать немножко? Техник молчал довольно долго, когда посмотрел на Коннора. Сказать, что он был «немножко сломан», не сказать ничего. – Что вы с ним сделали?.. – Вирус атаковал, – Хэнк не выдержал и положил андроида на пол, его спина болела настолько сильно, что, кажется, ему не хватит денег на такое количество сеансов массажа. Мужчина легко подхватил андроида и велел идти за ним. Полицейский был в замешательстве: какого черта сотрудники «Киберлайф» такие все из себя выносливые и натренированные качки? Техник разместил Коннора на «операционном» столе и вскрыл корпус. Внутренности были погружены в вязкую синюю субстанцию, которая буквально прилипла к каркасу. Биение сердца, как и ток тириума в проводах, замедлились, что было сходно с состоянием анабиоза в живых организмах. Мужчина с помощью заостренного ножа вытащил глаз андроиду, на что Хэнк мгновенно воскликнул: «Охренеть!» и закрыл лицо рукой, да и вообще старался не смотреть, что творит этот странный инженер с его напарником. Работник «Киберлайф» осмотрел радужку: она сменила цвет на сливовый и полностью затянула зрачок. Слуховой модуль тоже был не в порядке. Всё состояние системы, в том числе и регулятор тириумного насоса, выдавали ошибку в программе, поминутно загораясь алым. Единственное, что не смог распознать техник, так это синие дорожки от капель на щеках Коннора. Они были более жидкие, чем субстанция внутри корпуса, а также отдавали перламутровым. Сказать честно, если что и было в порядке, так это волосы. Но кому они нужны, если это легко можно деактивировать? – Сэр, простите, но здесь случай шокирующий, – мужчина развернулся лицом к лейтенанту. – Восстановить его можно попытаться, но каждая деталь будет стоить втрое больше по-отдельности, чем целый полноценный андроид. Я могу вас провести в 4-ый производственный сектор, там как раз выпускаются новые модели RK900, которые имеют более расширенные возможности. – Новая модель, новая модель… У вас у всех пластинка заела что ли?! – Андерсон повысил голос и с ненавистью уставился на техника, который был экипирован с ног до головы. Даже в морду втащить не получится из-за защитной чертовой маски. – Почему вы мне все предлагаете купить нового, будто у меня тостер сломался, а не напарник!!! – Хэнк схватил его за костюм, глаза лейтенанта горели искренней ненавистью и злобой, он почти до конца был уверен, что люди намного глупее и безрассуднее, чем созданные ими же куски самообучающегося пластика. – Ведите себя подобающим образом, иначе я буду вынужден вызвать охрану. Андерсон ослабил хватку и, в конце концов, отпустил мужчину. Хотя бы сейчас он понимал, что одна лишняя колкость по отношению к другим людям может лишить его чего-то особенно важного. – Мы можем как-нибудь договориться? Я могу выплачивать определенную сумму каждый год. – Нет. – Месяц. – Нет. – Пожалуйста… – Простите, – техник выбросил перчатки, измазанные синим, и надел новые. – Вы можете только внести пол суммы, а через определенное время доплатить. Все детали будут стоить в районе 2000 долларов. – Это слишком дорого, я не потяну. – Тогда извините. – Стойте! Хэнк был в отчаянии. Он и представить не мог, что будет кого-то практически умолять ради какого-то искусственного интеллекта, который даже по-настоящему чувствовать не умеет. – Прошу… Я могу работать на вашу компанию, всё, что скажете! – Ладно, – отрезал мужчина и что-то напечатал на планшете. – Я передал сообщение начальству. Оставьте свой адрес, андроид придет к вам завтра в обед. Мы вам позвоним насчет работы на следующие сутки. Всего хорошего. И да, – техник обернулся. – Как придет, не говорите с ним долго и не трогайте, он автоматически перезагрузится в нужное время. Иначе может случиться повреждение программы стабилизации поведения и тогда уже точно придется его разобрать. Хэнк кивнул и направился к выходу из башни «Киберлайф». Он был слишком подавлен и физически истощен, всё, что он смог сделать, так это доехать до дома и заказать пиццу из какого-то непопулярного заведения. Рядом стояла бутылка недопитого пива, он даже прикинуть не мог, как давно ее вообще покупал. Рука потянулась к алкоголю, но остановилась: Хэнк должен быть на ногах к полудню и не пропустить приход Коннора. Да какого гребанного хера эта машина указывает ему, как жить и как поступать?! Андерсон соображал слишком туго. Только с куском теста в горле он осознал, что сегодня разрушил свою жизнь окончательно. И кто только дернул его за язык, просто взять и предложить бесплатный труд настолько зажравшейся и охуевшей компании, которая решила вместо подготовки на рабочие места квалифицированных кадров, штамповать беспристрастных роботов?! Он своих поступков не понимал. Все эти годы презирал этих ходячих имбецилов, а теперь, на тебе, начал борьбу за функционирование машины, которая была создана для раскрытия преступлений. Ладно бы это была жена-домохозяйка, выполняющая любые интимные желания, нет же, какой-то наивный молодой андроид, не понимающий ни черный юмор, ни хэнковский сарказм. Он даже рассказать анекдот ему не может или поделиться своими чувствами, потому что запрограммированная машина не способна лишь посмотрев в глаза определить эмоциональное состояние человека. Ну нет у него таких функций! Хоть убей, нет! Хэнк злился на себя даже больше, чем на Коннора. Сам позволил Джеффри подпустить к себе этого засранца, который абсолютно знал по прописанным кодам в его голове, как сблизиться с людьми. Скорее именно поэтому он спрашивал о любимой музыке, имени собаки, постоянно задалбливал своими личными вопросами и не позволял пить. Андерсон вспомнил и другое, момент, когда к его виску был приставлен пистолет двойником Коннора. Его напарник уже стал девиантом и добровольно отказался от своих интересов, чтобы спасти ему жизнь. Зачем? Такого поступка Хэнк объяснить не мог. И слово «девиация» по отношению к андроидам понимал очень расплывчато. Неужели вся его привязанность всего лишь сбой, такой же проклятый вирус, как и запущенная «ангина»? Неужели его внутреннее сознание противоборствует этому, и из его уст летят слова, которые ему не принадлежат? Неужели его «я» хочет чего-то иного, но боится сказать, не решается или просто не может вырваться на свободу? Неужели… Андерсон подумал, что ему пора спать. В эту ночь он снял только пальто, так и оставшись лежать в холодной кровати с вмятинами. Глаза закрылись сами собой, утягивая мужчину в сонное царство. А еще Хэнк понял, что поступил правильно.