Как подцепить соседа

Если честно, Юта переехал в этот дом исключительно потому, что квартиры тут оказались подозрительно дешёвыми. А он на данный момент был в настолько стеснённом финансовом положении, что уже морально готовился ночевать на вокзале, если вообще не под мостом где-нибудь, как в той дораме, которую он давным-давно смотрел (правда, не с симпатичной девушкой в качестве соседки, а с какой-нибудь блохастой бездомной собакой в лучшем случае). Родители задерживали с пересылкой денег, стипендия улетела куда-то в никуда, с подработки уволили, хозяйка квартиры требовала заплатить за месяц вперёд, иначе немедленное выселение… в общем, Юта реально не помнил, где именно он выкопал это объявление, но оно тогда стало его спасением. Перетащив свои нехитрые пожитки на новое место, Юта первые две недели счастливо игнорировал выцветшие обои, то и дело пробегающих тараканов и протекающий кран в ванной — отчасти, может быть, ещё и потому, что сессия выжимала из него буквально все соки — но время шло, а финансовое положение продолжало стремительно ухудшаться настолько, что в один прекрасный день Юта вытряхнул на стол последние несколько монеток и пришёл в тихий ужас. Или в громкий, потому что впору было взвыть, как страдающий волк, и начать рвать на себе волосы, словно неудачливый персонаж из аниме — Накамото Юта мог вынести любые лишения (в том числе, и сон под мостом рядом с блохастой собакой, правда), но… Любые, кроме голода. В его холодильнике ещё было немного продуктов, и один из настенных шкафчиков полон упаковок быстрорастворимого рамёна, но голодный призрак уже стоял за спиной и, казалось, цеплялся за плечи своими холодными цепкими пальцами. Юта пытался выйти из этой ситуации, правда. Снова звонил родителям со слёзными просьбами поддержать его. Прошерстил несколько сайтов и пару газет (вытащенных чуть ли не из мусоропровода) на предмет новой подходящей подработки и даже выделил несколько мест, куда можно попробовать сходить на собеседования. Рассчитал, на сколько именно дней ему хватит продовольственного запаса, в конце концов — это было самое главное. Продержаться с достоинством удалось всего лишь до конца недели. Потом достоинство стремительно дало трещину. — Юта, ты в порядке? — спрашивали его друзья в универе, быстро заметив его чрезмерно измождённый вид. — Ты там что, совсем заучился? Столько много долгов? — А… да так, не очень, уже почти со всеми справился, — отмахивался Юта от них и старался выглядеть как обычно, но его всё равно выдавало — например, лихорадочный голодный взгляд в сторону бутерброда в руке одного из друзей или внезапно заострившиеся скулы (когда-то он, обладатель чуть кругловатого лица, мечтал бы об этом, но явно не сейчас и не таким путём). Есть хотелось ужасно, и мысли скатывались в этом направлении просто-таки сами собой. Юта честно старался погрузиться с головой в учёбу, отсчитывая дни до того, когда ему наконец дадут стипендию (и придёт посылка от родителей, которые в этот раз решили откупиться полуфабрикатами, ибо у самих какие-то финансовые проблемы случились), но его мозг постоянно зацеплялся за все слова, так или иначе связанные с чем-то съедобным. А ещё приходилось по возвращении домой делать лишний круг в обход, потому что обычная дорога пролегала мимо пекарни, и от ароматов свежей выпечки у Юты кружилась голова, а слюнок было столько, что впору захлебнуться. Две недели. Одиннадцать дней. Восемь дней… Юта всерьёз отсчитывал их про себя, заваривая очередной рамён — один в сутки, вот и весь его рацион. Семь, шесть… И на шестой день его жизнь совсем превратилась в ад, потому что утром (а это был выходной) Юта проснулся от запаха. Нет, не просто от запаха. Это был настоящий аромат, куда лучше любых, даже самых дорогих духов. Именно так, и никак иначе, по мнению сонного, ещё не пришедшего в себя Юты, должно было пахнуть в раю, и он просто не мог держать себя в руках. Неуклюже сполз с постели, чуть было не запутавшись в одеяле, и поплёлся в ту сторону, из которой, по его мнению, и доносился этот восхитительный аромат. Этот путь привёл Юту из его квартиры прямиком в подъезд. Точнее, на их лестничную площадку, где запах стал ещё сильнее, ещё интенсивнее. Юта понятия не имел, что за еда обладает таким божественным ароматом — он всё ещё совершенно не разбирался в корейской кухне — но его измученный желудок разразился таким страдальческим урчанием, что его наверняка было слышно на всю округу. Сам не зная, зачем он это делает, Юта повёл носом, выискивая нужное направление, и оголодавший организм не подвёл его — запах безошибочно исходил от противоположной его собственной двери. Которая ничем не отличалась, разве что номером — 207, тогда как ютина квартира была 210ая. Вообще, на их этаже было четыре квартиры, и Юта за своё не такое уж долгое проживание здесь видел соседей из двух: в 208ой обитала вечно недовольная чем-то старушка с такой же старой, как она сама, болонкой, а в 209ой — нормальное такое семейство из мужа, жены и двоих детей, мальчиков лет шести-восьми. Но 207ая… до сих пор Юта понятия не имел, кто в ней проживает, да и, если честно, не особо интересовался, однако теперь… Измученное вынужденной диетой воображение излишне живо нарисовало ему симпатичную хрупкую девушку в розовом фартучке с оборочками, сосредоточенно помешивающую в кастрюльке загадочное варево с райским ароматом, и Юте стоило большого труда не рвануться к заветной двери прямо сейчас. Вместо этого он заставил себя развернуться и возвратиться в собственную квартиру, где его ждала мятая постель, пара кружек безвкусного чая из дешёвых пакетиков и подготовка к очередному экзамену, потому что ну блин, чёрт побери, не бывает красивых и офигенно готовящих девушек в дешёвой квартире по соседству! Даже нет, не так. Не бывает красивых и свободных девушек в дешёвых квартирах по соседству, которые готовы угостить незнакомого оголодавшего соседа за просто так. По крайней мере, Юта очень пытался себя в этом убедить. Но соблазнительный запах — правда, немножко изменившийся, но всё столь же чарующий — продолжал тревожить его в течение ещё двух дней, вызывая совершенно неконтролируемые фантазии в совершенно неподходящий момент. Юте было искренне жаль, что эти фантазии не были эротическими — справиться с ними было проще простого, всего лишь немного поработать рукой, а как, спрашивается сказать, справиться с неистовым урчанием в пустом желудке и с тем, что стоит только закрыть глаза и сразу видишь перед собой тарелку, полную ароматного и более чем съедобного нечто (каждый раз разного)? И наконец Юта решил — да пошло оно всё к чёрту. После того решил, как проснулся в холодном поту, увидев во сне, как он, совершенно без одежды, обнимает руками и ногами огромный, свежий и наверняка потрясающе вкусный гамбургер. Старина Фрейд нервно курил где-то на чердаке, и Юта совершенно не горел желанием его оттуда выпускать, но, кажется, избежать этого он мог на данный момент только одним единственным способом. Он вытащил откуда-то из кучи сваленной на кресло одежды джинсы поновее, натянул поверх заношенной домашней футболки толстовку и решительно покинул свою квартиру для того, чтобы позвонить в противоположную дверь. Если честно, Юта понятия не имел, что сказать. «Здравствуйте, из вашей квартиры так вкусно пахнет, что я скоро захлебнусь своей слюной или скончаюсь от инфаркта желудка»? Или «Господи, кажется, по соседству со мной открыли филиал кулинарного рая… я, конечно, грешник, но нельзя ли мне хоть разок приложиться к неземному блаженству (тарелку я взял с собой, ежели что)»? А может, сразу уж «Еда или жизнь — выбирайте немедленно, я вооружён палочками и с голодухи очень опасен»? Адекватный вариант разговора (за исключением жестокой и унизительной правды) в голову не шёл совсем и, наверное, какие-то японские боги, чудом обратившие свой взор на далёкую Корею, уберегли его в тот день от позора, потому что в 207ой квартире было пусто, никто так и не открыл, и Юте пришлось вернуться домой, не солоно хлебавши. И, наверное, стоило бы успокоиться уже тогда, но когда хоть Накамото Юта отступал перед трудностями, которых можно (и нужно!) было избежать? Дурацкая идея пришла сама собой, и, прежде чем Юта успел одёрнуть самого же себя, он уже искал огрызок чистой бумаги, уже строчил, машинально проверяя, правильно ли он выражается по-корейски (всё ещё порой слишком много ошибок делал), а потом — стоял на коленках на лестничной площадке, старательно подпихивая сложенный вдвое листок под запертую дверь. Где-то в процессе сего увлекательного действа Юта с запозданием подумал, как он будет выглядеть, если прямо в этот момент кто-нибудь появится, уже даже неважно, откуда, но неведомые японско-корейские боги по-прежнему оставались на его стороне. Запихав наконец бумажку так, чтобы ни один её кончик не торчал из-под двери, Юта выпрямился, машинально отряхнул коленки и только тогда позволил себе мрачноватую усмешку. Вряд ли из этого выйдет что-то хорошее, но по крайней мере, он хотя бы частично будет ощущать себя отомстившим. Особенно если эта хорошенькая девушка в фартучке испуганно взвизгнет, вернувшись домой и обнаружив записку (да нет там хорошенькой девушки, Накамото, уймись уже, голодное чудовище). В которой, к слову, Юта написал что-то вроде «Если ты ещё раз будешь готовить что-нибудь, что пахнет на весь подъезд, я приду и сожру это, заодно и познакомимся, сосед из 210ой». Звучало действительно угрожающе, но, вместе с тем, если вдруг чудо случится и там действительно девушка живёт и готовит, то она наверняка поймёт, что Юта сделал завуалированный комплимент её кулинарным навыкам и намекнул на желание познакомиться. Вот так, довольный собой, он и вернулся к себе, чтобы залить в пустой желудок чашку чая перед тем, как поплестись на пары. День выдался достаточно напряжённым и, если честно, Юта к концу его уже и думать забыл о соседней квартире и райских запахах (которые, к счастью, по его возвращении всё ещё отсутствовали). Но стоило только ему стянуть с ног кеды и зашвырнуть сумку куда-то в направлении комнаты (ибо не терпелось поскорее рвануть в кухню и заваривать очередной полуфабрикат), как в дверь внезапно кто-то позвонил. Если честно, в первое мгновение Юта чуть на месте не подпрыгнул, потому что его изнахраченный голодом мозг выдал ему самый наихудший из вариантов: что его и отсюда выселять пришли (и плевать, что он заплатил за два месяца вперёд). Он лихорадочно думает, что вообще можно сказать в данной ситуации, как выпросить дать ему отсрочку, как… Но звонок продолжал надрываться, и Юта со вздохом открыл, потому что знал прекрасно: чему быть, того не миновать… Первое, что он увидел перед собой — это ту самую записку, подсунутую утром под чужую дверь. — Сосед, ты уж прости, но я парень и мне двадцать два, — и голос, который Юта услышал после — низкий, едва заметно хрипловатый и стопроцентно не женский. — Явно не то, чего ты ожидал, а? Жилец из 207ой квартиры — а очевидно же, что это он — действительно оказался парнем, на сантиметр-два пониже самого Накамото, в сползающей с плеча растянутой футболке, с видневшимися в прорезях модных драных джинсов острыми коленками и с забавно стоящими дыбом волосами на ярко-алой макушке. На вкус Юты, парень этот слишком уж красавчик, а ещё — чересчур бледный и тощий для того, кто колдует над «райским блаженством». Не говоря уж о том, что Юта понятия не имел, что вообще можно сказать в такой ситуации. — А, — выдал он наконец. — Мне тоже двадцать два, к слову. — Круто, — фыркнул сосед и придирчиво, слишком уж придирчиво оглядел Юту с головы до ног своими острыми тёмными глазами. — Ну так что, за свои угрозы отвечаешь? Он с таким вызовом это сказал, что Юта подавил в себе желание истерически рассмеяться. Ситуация выдалась откровенно дерьмовая, и, наверное, стоило просто радоваться тому, что сосед не заехал ему кулаком промеж глаз сразу. Но всё же нечто в лице этого парня и в его интонациях почему-то побудило Юту вместо поклонов и извинений за своё мелкое хулиганство выпалить: — Я всё ещё готов съесть то, что там у тебя так офигенно пахнет. — А познакомиться? — издевательски уточнил сосед, и Юта решительно кивнул. — Если тебе так уж этого хочется… — Ли Тэён, — вместо ответа ему сунули под нос ладонь, маленькую, сухую и горячую, с выступающими венами. Которую Юта чуть ошалело пожал. — Студент. — Накамото Юта. Тоже студент. — Окей, — сосед-который-теперь-Тэён чуть прищурился, а потом небрежно махнул рукой в сторону своей квартиры. — Зайдёшь? Если честно, Юте даже тогда всерьёз подумалось, что это слишком похоже на попытку съёма (дурацкую причём), но несчастный желудок, учуяв пусть даже слабенький намёк на возможную трапезу, сразу же выдал настолько громкое урчание, что все шансы на отказ с достоинством мгновенно испарились. — Ну, если ты приглашаешь… — неопределённо протянул Юта, одновременно пытаясь вслепую нашарить ногой тапочки. О возможных последствиях его опрометчивого поведения он предпочёл не думать. (Хотя, если честно, Тэён вполне себе тянул на маньяка, который заманивает жертв к себе домой, одурманивая их офигенно аппетитным запахом неведомой вкусняшки, а потом готовит из них какое-нибудь адское блюдо). По сути, по своей планировке 207ая зеркалила 210ую полностью, вот только в квартире Юты всегда был идеальный художественный беспорядок, а тут, напротив, царила образцовая чистота и аккуратность. Если честно, Юта даже представлять не хотел, насколько скучной должна быть чья-то жизнь, если остаётся столько времени и, что главное, желания так вылизывать всё вокруг (и, что главное, Тэён не производил на него впечатление унылого занудного чувака), но благоразумно решил оставить это мнение при себе. Хотя бы до тех пор, пока его не накормят. Но тапочки в прихожей он всё же снял. Мало ли что. Тэён привёл его на кухню, и Юта почему-то почувствовал облегчение, увидев, что они не одни. За столом, свернувшись на стуле трогательным комочком, устроился ещё один незнакомый парень, маленький и смуглый, явно иностранец. На его ушах не было живого места от пирсинга, а улыбка казалась как будто приклеенной к лицу или нарисованной на нём (Юте немного некстати вспомнилось, что точно так же порой говорили и о его собственной улыбке). Завидев вошедших, парень изобразил недовольную гримаску: — Тэён, ты слишком долго. За это время вы там могли уже успеть познакомиться по полной. Это прозвучало настолько двусмысленно и одновременно легко, что Юта просто не смог не приподнять брови удивлённо и получил в ответ на это ещё одну загадочную улыбку. — Прошло максимум пять минут, прекрати ныть, — Тэён шлёпнул своего… приятеля? по плечу и прошёл к холодильнику, бросив на Юту насмешливый взгляд. — А ты чего там стоишь? Садись уже. Стульев оказалось всего три, так что Юта, машинально поклонившись (ах, эта чудесная вежливая привычка, вбитая намертво ещё на любимой родине), плюхнулся на ближайший. Незнакомый пока что ему парень оказался прямо напротив, и он изучал Юту настолько внимательным взглядом чуть прищуренных глаз, что тому откровенно не по себе стало: таким взглядом раздевать впору. От такого взгляда по коже мурашки и… — Знаешь, Тэён, а я даже не думал, что этот самый борзый сосед такой красавчик, — протянул парень наконец каким-то ленивым и почти мурлычущим тоном. — Тебе повезло, а? — Ты его напугаешь, если будешь так выражаться, — Тэён поставил на тумбу пару пластиковых контейнеров и повернулся вполоборота. — Юта — ничего, если я так фамильярно? — это Ч… — Просто Тэн, — резко и решительно перебил его парень, снова весьма выразительно скривившись и даже закатив глаза для пущего эффекта. — Ты же японец, так? Не хочу даже думать, как ты можешь исковеркать моё драгоценное имя. Просто Тэн — как десять, потому что я всегда и во всём на десяточку. Юта не смог сдержать короткого смешка, уж слишком этот Тэн показался ему забавным. По крайней мере, на первый взгляд он точно производил впечатление той ещё избалованной и чрезмерно уверенной в себе особи, но даже так не вызвать к себе интерес он не мог. Слишком уж обаятельный. — Накамото Юта, — представился он тоже и даже попытался сверкнуть своей знаменитой улыбкой. Судя по тому, что на лице Тэна так и осталась чуть заинтересованная насмешка, впечатлить его не удалось. — Эээ, приятно познако… — Вежливый какой, — фыркнул Тэн, перебивая его и отворачиваясь к хозяину квартиры, и Юте почему-то совсем некстати подумалось, что парень этот — сто пудов не натурал. Не то чтобы эта мысль пугала там или вызывала отвращение. В достаточно бурной когда-то личной жизни Юты бывало всякое — в том числе, поцелуи с семпаем из футбольного клуба в старшей школе и попытка отношений с одним симпатичным странным корейцем на первом курсе универа уже здесь, но всё-таки просто взять и упасть в очередного парня спустя несколько минут после знакомства в его планы определённо не входило. По крайней мере, пока он не… Отвлёкшись на Тэна, Юта не обращал внимания на то, что там делает Тэён, поэтому чуть было не подпрыгнул, когда перед ним поставили тарелку, источающую тот самый «райский аромат». Тарелку, полную еды. Еды, которую он мог… — Считай, что мы так отметим знакомство, — ухмылка на лице Тэёна была более чем самодовольная, и смотрел он, сложив руки на груди, реально свысока (при своём совсем не внушительном росте). — Надеюсь, ничего, что оно вчерашнее и я просто разогрел. — Эээ… совсем ничего… с-спасибо… — у Юты от нежданного счастья аж горло перехватило. И руки, которыми он потянулся за палочками, задрожали. Неужели он сейчас наконец-то сможет отведать это чудо корейской кухни?! — По Тэёну не скажешь, но он реально вкусно готовит, — прощебетал Тэн, уже уплетая из собственной тарелки за обе щеки. Выражение лица у него в этот момент было как у блаженствующего кота. — Ага, и кое-кто подружился со мной исключительно ради того, чтобы наедаться от пуза нахаляву, — фыркнул Тэён и пояснил видимо специально для Юты. — Тэн живёт этажом ниже. Мы познакомились случайно месяц назад, когда он ко мне за солью заглянул, и с тех пор он вечно ошивается тут при первой же удобной возможности. — Только не втирай сейчас, что ты этому не рад, — усмехнулся Тэн с набитым ртом. — Сидишь тут один, как сыч, почти всё время. — Ещё одно слово — и будешь снова питаться только за свой счёт, — сверкнул в ответ очень опасной улыбкой Тэён, и Тэн благоразумно заткнулся. — Короче, он ещё один, привлечённый запахом, как и ты же. Скоро мне можно будет собирать коллекцию. Юта только лишь пожал плечами рассеянно, потому что в этот момент был мыслями где-то совершенно не здесь, а в неземном мире невыносимого блаженства, в обнимку с собственным, таким же счастливым желудком. Правда, миг счастья был недолгим: тарелка опустела слишком быстро, и Юта с огорчением попытался выскрести её стенки так сильно, как только мог. — Спасибо, это реально было безумно вкусно, — пробормотал он наконец, почему-то ужасно смущаясь. — Ты просто спас меня. — Да не стоит благодарности, — усмехнулся Тэён и тоже сел, подняв одну ногу на стул и пристроив острый подбородок на ещё более острую коленку. — Судя по твоему измождённому фейсу, ты на мели, да? Юта устало кивнул. Притворяться крутым и не имеющим никаких проблем его уже порядком задолбало, и почему-то покаяться перед почти совсем незнакомым человеком было легче, нежели перед университетскими друзьями. — Отдал много денег за квартплату, стипендии не хватает, с подработки уволили, родители часто помогать не могут, — он загибал пальцы, произнося это, и с каждым словом чувствовал себя всё более жалким. — И сессия, которая, к счастью, почти закончилась. Вот такой я идиот. — Ну-ну, здесь все такие, — снисходительно сообщил ему Тэён. — Я вот без работы сижу уже вторую неделю и питаюсь овощами с семейного огорода. У меня их много, так что вообще не проблема. А Тэн у нас вечный человек искусства, у него в карманах… — У меня в карманах только то, в чём я действительно нуждаюсь, — перебил его Тэн крайне высокомерным тоном и так выгнул бровь, что Юта невольно задумался: а в чём, интересно, он там таком нуждался… — Ага, и типа деньги в этот список не входят, — фыркнул Тэён, на что Тэн только лишь небрежно пожал плечами. — В общем, Юта… если хочешь, можешь заходить иногда. Кое-кого даже моя занятость никогда не смущает, но что-то мне подсказывает, ты будешь потактичней. Юта только лишь неловко усмехнулся в ответ, подумав, что обычно как раз-таки в любой компании самым нетактичным был именно он. Но, как бы то ни было, сдружились они как-то действительно быстро. Тэён учился в том же универе, только на другом факультете, хотя, как оказалось, некоторые предметы у них были общие, и порой они заглядывали друг к другу за конспектом или учебником. Общие знакомые тоже нашлись, и теперь, сталкиваясь друг с другом в корпусе, они охотно здоровались, махали друг другу, а то и вместе пинали вечно заедающий автомат с напитками, который мелочь принимал, а вот выдавать покупку чаще всего наотрез отказывался. Юта быстро узнал, что Тэён готовить научился ещё в детстве, когда его родители вечно были на работе, а старшая сестра в школе, и что на самом деле все его блюда — совершенно обычные, такие каждая домохозяйка сварганить может. Вкуса получившейся еды все эти объяснения, впрочем, совершенно не умаляли, но Юта в любом случае понял, что самооценка у его соседа не особо высокая. Он наконец получил свою стипендию и даже устроился на новую подработку, но продолжал то и дело заглядывать к Тэёну на ужин. Тэн же на их фоне казался действительно вольной птичкой — учился в колледже искусств и танцевал везде, где только можно: начиная от репетиционных залов и заканчивая улицей («У каждого из нас есть своя подработка: ты таскаешь коробки в магазине, Тэён моет посуду в какой-то забегаловке, а я — несу людям прекрасное»). Денег у него и правда никогда не водилось, зато в избытке было футболок с забавным принтом, пирсинга и разноцветных тканевых браслетов на руках. И улыбок — Юта впервые встретил того, кто улыбался по поводу и без даже чаще, чем он сам. Порой Тэён приглашал его составить ему компанию за просмотром какого-нибудь фильма (чаще всего ужастика, потому что смотреть такое в одиночку Тэён категорически отказывался), Тэн тоже приходил, и они устраивались на полу перед телевизором втроём, с большим пакетом чипсов и тарелкой жареного попкорна. Юта наваливался спиной на диван и беспомощно позволял двум трусам на букву «Т» жаться к нему с обеих сторон, периодически визжа и тычась в него лицом. Точнее, Тэён больше за руку хватался, оставляя на ней потом красные пятна-следы от пальцев, а вот Тэн именно тыкался, как слепой котёнок в брюхо матери, своим немножко странным, но таким милым носиком — когда в плечо, а когда и в шею, обжигая её суматошным дыханием. Ах да — теперь-то Юта знал, что в их компании он единственный, у кого были хоть какие-то «натуралские» наклонности. И теперь-то это начинало периодически его смущать. С Тэёном было проще — да, он был очень красивым и имел собственную, какую-то непостижимую привлекательность, более чем естественно переключаясь из грубоватой мужественности в совершенно детскую уязвимость и непосредственность, но всё же у них с Ютой с первого же дня установились пусть и близкие, но совершенно платонические отношения. Третий участник их маленькой компании даже ворчал, что они как две половинки одного целого, настолько их мысли, предпочтения и реакции порой совпадали. Было здорово найти такого друга здесь, на чужбине, хотя иногда Юте всерьёз казалось, что Тэён вполне вписался бы в его обычную домашнюю японскую повседневность. Если, конечно, избавился бы от своего дурацкого акцента (ибо какое, к чёрту, «годжаимас»?). А вот Тэн… — Таец я, — немного недовольно сообщил он на вторую встречу, когда Юта всё же позволил себе осторожный вопрос по поводу происхождения этого чуда. — Ну, из Тайланда. Точнее, из Бангкока. Что, удовлетворил любопытство? Не очень, на самом деле, но, по крайней мере, Юта узнал, какой Тэн национальности. А потом, когда они впервые напились все вместе, уговорил его ещё и что-нибудь на родном сказать. Ни одного слова по-тайски Юта, конечно же, не знал, но когда Тэн, навалившись на него, прямо на ухо практически промурлыкал что-то высоким и текучим тоном, Юта чуть сам не растёкся. От многозначительного, пусть и чуточку мутного взгляда сидящего напротив Тэёна легче тогда определённо не стало. Потом — не полегчало тоже. Хотя бы потому, что Тэна всегда было слишком много и, одновременно с этим, слишком мало. Тэн болтал с Ютой охотно, подкалывал его и дулся, когда Юта отвечал тем же, но, вместе с тем, спустя мигом пролетевшие два месяца, у Юты по-прежнему не было его номера телефона и он даже понятия не имел, в которой квартире Тэн жил. Он вообще мало что о Тэне узнал, если честно. Тэён был знаком с этим тайским чудом-юдом всего лишь на месяц дольше, но знал о нём если не всё, то уж точно намного большее. Тэн виснул на нём куда чаще, чем на Юте, шептался — тоже, и, что самое паршивое, оставался у Тэёна ночевать, словно бы они на самом деле встречались. Не то чтобы Юта был против, окажись так на самом деле, но всё же почему-то, совсем капельку, он ревновал. И слишком часто смущался рядом с Тэном. Поэтому, решил он, наверное, нужно спросить сразу. — Ммм… я думаю, мне в Тэёне больше всего нравится его кулинарный талант, — улыбка Тэна, когда Юта задал ему щекотливый вопрос, была, как всегда, весьма лукавой, но вместе с тем какой-то удивительно тёплой и искренней. Невозможное сочетание, как всегда. — Уже за одно это в него можно влюбиться. Но встречаться с ним… мне кажется, нам обоим чего-то не хватало бы. — Тэн то ещё чудовище маленькое, — Тэён не смотрел на Юту, когда отвечал, и это было нормально: он никогда не смотрел в глаза, когда говорил смущающие его вещи. — Но с ним удивительно комфортно. Ну и, думаю, ты сам это чувствуешь — как о нём заботиться хочется. А вот встречаться с ним… я не думаю, что мы подошли бы друг к другу в таком отношении. Отчасти Юту это успокоило, конечно. Но в деле разрешения его собственных сомнений эти факты помочь никак не могли. — Он тебе нравится, — Тэён вертелся на своём стуле так, будто у него задница горела, и улыбка у него была хитрая-хитрая, словно он какую-то важную тайну узнал. Насколько Юта знал сам себя, абсолютное большинство его эмоций тайной вообще не были. Разве что от него самого. — Он тебе гарантированно нравится, и я не понимаю, чего ты ломаешься и чуть ли не краснеешь всякий раз, когда он рядом. Как раз потому, что он мне нравится, хотелось ответить Юте, но он вместо этого сверкнул особо ослепительной улыбкой и отмахнулся тем, что «Ты же сам говорил — о нём заботиться хочется. А ещё меня, может, задевает, что эта тайская бестия соперничает со мной вечно». У Тэёна было выражение лица, гласящее «Ага, соперничать с тобой только в широте лыбы и идиотизме шуточек, да может ещё в обжорстве», но он тогда решил промолчать и позволил перевести тему на другое, куда более нейтральное. А Юте стало интересно (страшно интересно во всех отношениях), что раз уж Тэён просёк о его симпатии, то может ли быть так, что Тэн тоже заметил. Но Тэн вёл себя с ним как обычно, поэтому не поймёшь, как всё на самом деле. Тэн вообще та ещё головоломка, разгадать которую у Юты похоже не хватает мозгов. И, может быть, не стоит даже пытаться? Одна из молоденьких продавщиц в магазине больше всех смеялась над его шуточками и вообще выглядела так, словно была не против ухаживаний, так что Юта подумывал: а может, подкатить всерьёз? Но когда они с Тэном спорили из-за последнего куска пиццы (купленной, между прочим, на деньги Юты) и тот смеялся так открыто и заразительно, никакие смазливые кореянки (японки, китаянки, американки… в общем, никакие девушки) не могли даже на одну лишнюю секундочку задержаться в ютиной голове. — Ну, допустим, он мне нравится, — сдался Юта наконец, сидя на подоконнике тэёновой квартиры с сигаретой в руке (сигарета тоже была Тэёна, дурацкая длинная и ментоловая, бабская какая-то, сам Юта предпочитал покрепче). — Но толку-то от этого? На их третью совместную пьянку они дошли наконец до стадии «откровенных разговоров», так что Юта прекрасно знал, какие именно парни Тэну нравятся и что он совсем под тот типаж не подходит (Тэён, впрочем, тоже, что всё ещё продолжало радовать). Тэён, устало облокотившийся о стол, только лишь плечами вяло пожал. — Мне-то знать откуда? Ну, попробуй приготовить для него что-нибудь? Говорят же, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. В отношении Тэна так это стопроцентно выигрышная стратегия. Ага, подумал Юта кисло, вот только тебя мне всё равно не обойти в этом… Поэтому он ничего не предпринимал и просто позволял всему идти своим чередом. До тех самых пор, пока как-то раз, со скуки листая каналы в телевизоре, Тэн не наткнулся на какую-то передачу, где готовили блюда японской кухни. — О, а я бы это попробовал, — задумчиво протянул он. — И вот это тоже. Юта-сан, а японская кухня вообще вкусная? Юта, который в этот самый момент усиленно пытался обойти Тэёна в сетевой игрушке, вздрогнул, поднял голову и тут же понял, что проиграл. По всем фронтам. — Очень, — машинально ответил он и почему-то почувствовал, как его щекам стало горячо. Тем же вечером Юта остервенело рылся в полуразвалившихся картонных коробках, когда-то давно привезённых из дома и полных, в основном, всякой ерунды, которая, там, в Японии, чувствовалась чем-то неотъемлемым, а тут, в Сеуле, оказалась бесполезна. Может, Тэён всё же был прав. Может, ему просто стоило уже взять всё в свои руки и не ждать, пока Тэн подаст ему какой-то знак, а сделать первый шаг самому. Ни о чём, связанном с мясом, конечно, не могло идти и речи — финансовое положение Юты по-прежнему оставляло желать лучшего (не говоря уж о том, что он элементарно не умел ничего такого готовить, всегда полагаясь в таких случаях на свою маму). Но у него была форма для такояки, и вот тут-то, пожалуй, Юта в своих силах был вполне уверен. По крайней мере, мог попробовать без жгучего ощущения того, что опозорится. — И нафига тебе я? — хмуро пожаловался Тэён, когда Юта позвонил ему в дверь в слёзной просьбе составить компанию до ближайшего супермаркета. — Это ты решил своего тайского краша впечатлять, а я вообще только с работы, какого… — Потому, что в продуктах всё же лучше разбираешься ты? — Юта состроил просительную мордочку, да ещё и руки молитвенно сложил для пущего эффекта. — Особенно в тех, которые можно подешевле купить… Тэён только глаза закатил, но за курткой послушно потянулся, ворча, что Юта будет ему должен. А тот и рад был сделать в ответ всё что угодно, потому что именно благодаря стараниям Тэёна уложился в приемлемую для своего несчастного кошелька сумму. — Я тебя тоже потом угощу, — пообещал Юта на обратном пути, на что Тэён только фыркнул. Заходя в подъезд, они внезапно чуть не столкнулись с каким-то тощим парнем в мешковатом пальто, и Юта машинально извинился, но Тэён повёл себя как-то странно — отвернулся, высокомерно задрав подбородок, и сделал вид, словно никого не было и ничего не произошло. При том, каким его друг обычно был вежливым, Юта всерьёз удивился этому, но когда они зашли в лифт и он хотел спросить об этом, то передумал, потому что выражение лица Тэёна его чуточку забеспокоило. Может быть, решил Юта, я расспрошу его об этом позже. — Удачи, — пробурчал Тэён на их лестничной площадке. — Я думаю, что всё у тебя получится, в отличие от… А, неважно. Увидимся позже. Юта кивнул и удалился в свою квартиру для того, чтобы с головой погрузиться в кулинарные эксперименты. — Э? Ты зовёшь меня в гости? — Тэн прищурился сильнее обычного, глядя на него с откровенным подозрением. Они оба стояли на лестничной площадке, возле лифта — палец Тэна так и замер в воздухе, не нажав на заветную кнопку вызова. — С чего бы вдруг? Мы знакомы уже три месяца, а ты до этого ни разу не приглашал меня. Потому, что у меня дома вечный беспорядок, повесившиеся в холодильнике мыши и тараканы на стенах, пронеслось в голове Юты, но вслух он сказал совершенно другое: — Ну, как-то всё повода не было, — и изобразил самую сияющую из своих улыбок. Теперь, когда скулы от голода не торчали сквозь кожу, улыбка эта точно должна была произвести куда более благоприятное впечатление. — А тебе нужны поводы? — Тэн изогнул бровь так насмешливо, что это вышло почти презрительно. — И какой же повод ты нашёл сейчас? — Ты говорил, что хочешь попробовать японскую еду… — Юта протянул фразу, позволив ей оборваться, и почему-то внезапно осмелел. Настолько, что протянул руку и поправил воротничок рубашки Тэна, словно бы невзначай проведя указательным пальцем по шее. Они касались друг друга множество раз, но это всё было по-дружески, а теперь Юта хотел дать понять, что готов зайти больше. Настолько больше, насколько его допустят. — Не могу предложить ничего дорогого… пока что… но, может, такояки сойдут? Тэён, на котором Юта опробовал свою стряпню, остался более чем доволен, и это прибавило уверенности. Тэн продолжал смотреть на него прищуренным нечитаемым взглядом, с едва заметной усмешкой на ярких губах, и больше всего на свете Юте хотелось сейчас просто наклониться и поцеловать его. Это был бы стопроцентно самый горячий и возбуждающий поцелуй в его жизни, он в этом вообще нисколечко не сомневался… — Ладно, — заявил Тэн наконец. — Я отлично поужинал только что, но попробовать чего-нибудь вкусненькое никогда не откажусь. Он произнёс это «что-нибудь вкусненькое», глядя Юте прямо в глаза, и на мгновение, на одно единственное мгновение они достигли полнейшего взаимопонимания, нарушать которое совершенно не хотелось. — Я, конечно, не Тэён, но… думаю, что всё же смогу тебя впечатлить, — получилось слишком двусмысленно, но Юте было плевать, потому что Тэн не стал вызывать лифт. А позволил приобнять себя за плечи и увлечь в квартиру. Лучше бы вам, тараканы, сегодня не показываться. А, и завтра, пожалуй, тоже. И это относилось, в большей степени, к тем тараканам, которые жили у Юты в голове, если что. Потому, что именно благодаря настоящему таракану Тэн в итоге и оказался у него на коленях и у него в руках. — А я ведь о тебе, считай, почти совсем ничего и не знаю, — Юта прекрасно понимал, что в его голосе звучала обида, но он ничего не мог с этим поделать. Тэн под его рукой недовольно зашевелился и, высвободившись, сел, спустив босые ноги на пол. Россыпи алых пятен на его плечах так и хотелось коснуться, надавить на них пальцами. — Ни номера твоей квартиры, ни номера твоего телефона, ни даже имени твоего настоящего. Ничего не знаю. Нечестно! Просыпаться прекрасным солнечным воскресным утром в одной постели со своим крашем, после охрененной ночи с ним же — Накамото Юта не был бы Накамото Ютой, не попробовав, собственно, всё испортить. Тэн в ответ промолчал. Потянулся гибко всем телом, как кот, вытянув руки вверх, и только после повернул голову вполоборота, позволяя как следует полюбоваться своим профилем. Таким же насмешливо-лукавым, как он сам весь. — Я ещё раз говорю — ты никогда не интересовался. В конце концов, я отвечал на все твои вопросы. Даже самые глупые. Даже когда ты по-идиотски ревновал меня к Тэёну. Юте стало стыдно. Совсем чуточку. На одно-единственное мгновение. Прежде, чем он дотянулся и, сцапав Тэна за руку, завалил обратно на себя. Тот, впрочем, и не думал сопротивляться, тихо засмеявшись. — Да, признаю, что это была моя вина. Но теперь я спрашиваю. Думаю, можно начать с имени. — Думает он… — проворчал Тэн и прикрыл ресницы на мгновение, позволив своей улыбке совсем чуточку измениться. — Я же говорил, что ты со своим дурацким японским произношением правильно это не выговоришь. Читтапон я. Чит-та-пон. И только попробуй исказить, дурацкий ты принц такояки. — Я буду стараться, — заверил его Юта и подумал, что, пожалуй, ради того, чтобы обрести всё это счастье, стоило недельку поголодать. Тем же самым утром их общий друг Ли Тэён, хмуро покинув свою квартиру с мусорными пакетами в руках, (и не в первый раз, к слову) встретился в лифте с тощим парнем в сером мешковатом пальто, в руках которого, по чистой случайности, тоже были мусорные пакеты. Но это уже совсем другая история.