Мой день начался хорошо.
Я потратил какое-то время, чтобы пообщаться со своими друзьями и мне было весело. Плюс к этому, меня не раздражал некий мальчик с фиолетовыми волосами. Никакие его оскорбления по поводу того, что я был роботом, не ранили сегодня, и этот факт заставлял меня радоваться.
Фактически, я видел Оуму в тот день, только за завтраком. И, честно говоря, он вел себя довольно… Странно. Он ни с кем не разговаривал, и я не слышал ни единой шутки о роботах. Обычно бы меня это беспокоило, но Ирума и Саихара были полны решимости поговорить со мной о совместном просмотре фильма. Со всеми, кроме Кокичи. Я спросил, почему решили не звать его, и мне ответили, что просто хотят пообщаться со всеми без проблем, вызванных им. Только
в этот раз. Они также сообщают мне, что пригласят его на другие общие мероприятия, потому что они не хотят полностью исключать Оуму из коллектива. Мне показалось, что это была хорошая идея, так как нам не придется иметь дело с его махинациями.
После завтрака, я Кокичи так и не встретил. У меня было предположение, что мы с ним разминулись, и он сейчас вернулся в комнату, чтобы разработать один из своих злобных планов или был занят своими делами, поэтому я не особо беспокоился о нем.
На мгновение, однако, такая мысль проскочила, поскольку я вспомнил его поведение за завтраком. Однако вскоре, пришел к выводу, что это должно быть гормональное подростковое настроение, которое все когда-то переживают. Кроме того, это же был Оума. Всегда лучше не беспокоиться о нем, потому что иначе можно попасть в какую-нибудь передрягу.
Это была логическая причина не разговаривать с ним.
По крайней мере, это то, что я пытался внушить себе, проходя мимо его комнаты в тот день, и долго смотря через плечо на закрытую дверь.
Вскоре я пошел в импровизированный кинотеатр.
Никаких признаков Оумы там конечно не было.
Однако я начал беспокоиться о фильме. Не
из-за отсутствия мальчика, а из-за его участия. Не было сомнений, что он слышал, что мы смотрим фильм в комнате Ирумы, так что, вдруг попытается выкинуть какой-то трюк? Что, если Кокичи попытается сорвать фильм, заставляя нас прерваться в середине?
Возможно, поэтому он вел себя так странно. Возможно, поэтому он весь день был в своей комнате. Он что-то планировал. Что-то плохое, и я почувствовал себя нервным и отвратительным. Это то, в чем я себя убеждал, слушая свой более сильный голос, говорящий, что «он обязательно что-то испортит», заглушающий более слабый, который твердил, что с ним не все в порядке.
Однако я проигнорировал эту часть меня и попытался наслаждаться этим временным спокойствием с моими друзьями в отсутствие Оумы.
Удивительно, но этот фильм не прерывался. Это немного расстроило меня. Что делать, если с ним действительно что-то случилось? Вся эта «видеовстреча» также была какой-то… другой без Оумы. Все было не то, и я думаю, что все заметили это после того, как фильм закончился. Мы неловко прощались, и все, наверное, задавались вопросом, что бы было, если Оума был с нами, и с этими мыслями я направился в свою комнату.
Тем не менее, я остановился в середине пути. Мне вдруг стало
холодно. Почему? Неизвестно. Может быть, Оума каким-то образом сделал что-то с кондиционерами, решил я, когда мои ноги бессознательно вели меня на склад.
Я действительно надеялся, что это так, и был бы уверен, что с Кокичи все в порядке, он ведёт себя как и всегда.
Я быстро разобрался со своими мыслями, и сказал себе, что Кокичи в порядке. И был в полном порядке, находясь в своей комнате, делая все что только можно.
Я сказал себе это. Я сказал себе. Хотя не знаю, верил ли я этому.
В любом случае, я собирался сходить за одеялом. Может быть, я найду там Оуму пристающему к Саихаре. Или, может быть, я найду мертвое тело Оумы, его кровь растекающуюся по земле и…
Я вздрогнул, когда подумал об этом и попытался проигнорировать, стоя перед складом. Правильно. Одеяло. Я глубоко вздохнул, так как, мои мысли все еще задерживались в моем сознании.
Я подумал об Кокичи, который стоял бы около бутылок с пантой на складе и приветствующий меня с улыбкой, когда я войду.
«Киибо ~!» Я думал, что он приветствует меня, с банкой панты в руке. «Я едва разговаривал с тобой сегодня, глупый робот!»
Я бы улыбнулся, увидев Кокичи, и все образы его мертвого тела растворились.
«Привет, Оума». Я бы произнес. «Приятно видеть тебя.»
Когда эта фантазия пришла мне в голову, она меня немного подбодрила. Я улыбнулся и почувствовал себя лучше, когда вошел в комнату, уверенный и надеющийся, что эта ситуация произойдет.
Поэтому я сделал глубокий вдох, схватил ручку и толкнул дверь.
Хотя, то, что встретило меня, было хуже, чем все, что я мог себе представить.
Он был там. Он не был мертв. Даже не пострадал, но он сидел в дальнем конце склада, у стены, со скрещенными ногами… С… Пистолетом в руке, рядом с его головой.
Я почувствовал нарастающее напряжение, увидев развернувшуюся передо мной сцену, и начал осознавать, что слезы скапливаются в моих глазах. Стало тяжело дышать, в горле резко пересохло, что прервало крик, который хотел вырваться. Я постарался сформулировать связные предложения, старался изо всех сил его остановить, но все, что я смог это сделать пару шагов вперед и громко сказать:
«Оума!»
…Оума посмотрел на меня, и только сейчас, казалось, понял, что я вошел в помещение. Его голова была опущена вниз, и только Бог знает, о чем он думал. Теперь, когда я смотрел на него, а он смотрел на меня, мне удалось разглядеть искреннюю печаль в его глазах. Правдивое отчаяние, и я остановился, увидев этот ужас. Его взгляд не был похож на тот, который я знал, и, честно говоря, любил. Его лицо и особенно глаза были красными, и можно было предположить, что он плакал. Учитывая, что такие ужасные вещи, как самоубийство всегда заставляют рыдать, в конце концов.
Я снова сделал шаг в его сторону, но остановился, когда он поднял руку, не держащую пистолет, и крикнул: «стоп!»
Я остановился на мгновение, но снова продолжил движение, так как знал, что должен был заставить его немедленно остановиться. Тем не менее, он лишь поднес пистолет ближе к виску, а затем крикнул пугающую фразу.
«Остановись, если ты подойдешь ближе, я нажму на курок!»
Я остановился, глядя на Оуму, обрабатывая его слова. Это безумие! Он сумасшедший! Мне нужно помочь ему, но если попытаюсь, он просто нажмет на курок и будет слишком поздно. Полностью остановив свое движение к нему, я даже сделал шаг назад, чтобы убедиться, что он не осуществит свои слова.
Несколько минут мы молчали, глядя друг другу в глаза, и мне было интересно, что заставило его пойти на такое. Однако я понятия не имел, о чем он мог думать. Я был немного увлечен своими мыслями, и его голос, нарушивший тишину, заставил меня вздрогнуть.
«Привет, Киибо»
Его слова снова заставили меня растеряться, так как мои глаза метались между пистолетом, его пальцем, ореолом на курке пистолета и его лицом. Я дрожал.
«Оума. Что… Что ты делаешь…?»
Кокичи грустно улыбнулся, и я только что заметил мешки под его глазами, понимая тот факт, что он долгое время не спал. Бедный мальчик. Когда это началось?
«Разве это не очевидно?»
Я начал трястись еще сильнее, и чувствовал, что в моих глазах начинают скапливаться слезы.
«Да… Я понимаю, но..... Почему?» Я спросил еле слышно.
Оума посмотрел на землю, его лицо сморщилось в конфликте и меланхолии, и он колебался несколько минут, пытаясь сформировать ответ.
«…Я хочу умереть.»
Слова Кокичи так застали меня врасплох, что я не мог не отойти на несколько шагов назад, как будто беспокоясь, что его правило «не подходи ближе или я буду стрелять» изменилось на правило «не стой там, иначе я буду стрелять». С того момента, как я увидел Оуму, понял, что самоубийство было его целью. В моем сознании не было сомнений, что он страдал, это я мог видеть по отчаянию в его глазах. Но для меня было неожиданностью, что он так легко произнес это… Он говорит так нагло, так беспечно. Мне казалось, что это всего лишь сон, но адреналин и страх, которые я чувствовал, возвращали меня в реальность. Единственный вопрос, который был, возникал у меня и раньше.
«Почему?»
Мой голос был настолько тихим и я начал беспокоиться, что он этого не расслышал, но, как оказалось, он ожидал этого вопроса.
Кокичи улыбнулся, как будто я сказал что-то смешное или же ответ на мой вопрос был очевиден.
«Все меня ненавидят», его голос был таким же тихим, как и мой, но засчет полной тишины в помещении, все было прекрасно слышно. «Маки ненавидит меня, Саихара ненавидит меня, Каэде ненавидит меня… Ты ненавидишь меня, а я не могу больше это терпеть. Только раздражаю всех. И плюс это…» Он вздохнул. «Кажется, выберутся живыми отсюда не все, поэтому я предпочел бы не относиться к ним. Амами и Каэде уже мертвы, поэтому, очевидно, что многие закончат так же. Поэтому, я скорее умру сейчас и увеличу шансы остальных на выживание.»
Он хихикнул, как будто это все было шуткой, и могу поклясться, что будь это ложью, я ударил бы его в живот. Но этого не произошло, хотя мне действительно этого хотелось.
«Это смешно. Не похоже на меня, не так ли? Добровольно расстаться с жизнью ради других? Но я действительно забочусь обо всех. Я люблю вас, ребят, но вы все меня ненавидите и я не могу с этим справиться. Наверное, это моя плата за мою громкую и безупречную личность, но меняться мне уже слишком поздно. Я знаю, что ты уже представляешь, как я лежу мертвый на полу истекая кровью. Так будет лучше. Для всех.»
Когда он начал говорить, я не заметил, что по моим щекам катились слезы, капая на землю, потому что я осознал, какую боль Оума чувствовал все это время.
Я понял, что большинство студентов повернулись к нему спиной, когда он пытался поговорить с ними, а особенно со мной. Каждый раз, когда он подходил ко мне, используя одну из этих оскорбительных шуток про робота, я лишь раздраженно смотрел, закатывал глаза, отворачивался и игнорировал его. Да, он виноват, что вел себя так, но мне стало плохо от того, что Оума, вероятно, просто хотел поговорить со мной и узнать меня. Может быть, все эти шутки были единственным способом, который он знал для того, чтобы начать разговор.
Но одно я знал наверняка; хотя он и раздражал меня, я не ненавидел Кокичи. И уж точно не хотел бы видеть его мертвым.
«Оума… Это совсем не так! Правда!»
Он снова улыбнулся. «Не будь таким скромным. Ты и все остальные предпочли бы видеть меня на полу с пулей в голове, вместо того, что бы я продолжать жить и дышать. Не ври мне.»
«Нет, Оума, это правда. Пожалуйста, не будь таким эгоистом! Мы были бы расстроены, если бы потеряли тебя.»
Все признаки радости или улыбки на лице Кокичи исчезли, и он, в полной тишине, смотрел вниз, видимо, раздумывая над происходящим.
«…. Эгоистом?» — спросил он, смотря уже на меня. Его выражение лица изменилось, на нем читался гнев, и я вздрогнул, в то время, как он лишь крепче сжал пистолет в руке, и буквально вжал его в висок.
«Я не эгоист, я беспокоюсь обо всех вас, я очень внимателен, думаю о своей пользе для всех, потому что я…» Гнев на его лице сменился грустью и я был потрясен тем, как быстро меняется его настроение. «Я люблю всех вас, особенно… Особенно тебя, я люблю тебя, Киибо, и мне больно каждый раз, когда ты меня отталкиваешь. Как бы я ни старался заговорить с тобой, ты просто игнорировал меня… Но это моя вина, что я постоянно придираюсь к тебе. Но это единственный способ, который я знаю, как разговаривать с людьми. Прости меня.»
Мы несколько минут молчали, и честно сказать, я чувствовал себя куском дерьма. Несколько слез скользнули по его щекам, и в этот момент я ощутил и собственные слезы, и мы стали молча плакать вместе.
«Оума…» — прошептал я и дрожь пробежала по всему моему телу. «Прошу,» — я попытался заговорить, делая один шаг вперед, но меня неожиданно прервали.
Я услышал громкий хлопок! Яркую вспышку! Все комната была охвачена этим звуком, и он был таким громким, таким внезапным, таким шокирующим. Меня застало это врасплох, что даже пришлось отпрянуть на пару шагов назад, и восстановиться, тратя на это несколько мгновений.
Я не думал, что он на самом деле выстрелит, если я подойду ближе.
Как только в моих ушах перестало звенеть и я, наконец, смог нормально видеть, мои глаза быстро отсканировали месторасположение Оумы, и я снова был потрясен увиденным. Он был там же, где и раньше. Там, где я увидел его, когда зашел сюда. И тогда он выглядел так ошеломленно, заметив меня.
А теперь. Он был мертв. Я не видел, движения его грудной клетки вверх и вниз, принимая воздух, как у других людей. Никакого движения. Его ноги так же оставались в первоначальном положении, а рука все еще слегка сжимала пистолет и спусковой крючок. Он лежал неподвижно. Его волосы уже были пропитаны кровью, а рана на голове выглядела грозной и пугающей. Я подошел к его телу, уже не беспокоясь о том правиле, что он устанавливал, и смотрел на его труп со слезами на глазах.
Теперь, когда я был так близок к нему, смог заглянуть в его глаза, и то, что я увидел, было ужасающим. Я видел боль и безнадежность в них, еще тогда, когда стоял поодаль от него, а вблизи, это выглядело еще печальнее. Даже после смерти я мог видеть депрессию и отчаяние, которое он носил в своих ирисах. В то же время, я не видел в них ни капли жизни. Это произошло в мгновение ока, прямо на моих глазах. Я просто смотрел, как умирает Оума, и у меня даже не было возможности сказать «до свидания».
Я упал на колени, чувствуя себя слишком слабым, чтобы даже стоять на ногах. Теперь я хорошо разглядел рану Кокичи, путь, который прошла пуля прямо к его мозгу, причину его смерти — не сдержавшись я отвел взгляд. Слезы начали течь по моим щекам быстрее.
Через несколько минут, я снова повернулся к мальчику, более не живущему, не дышащему, мертвому. Я перевернул его к себе и заглянул в эти глаза наполненные отчаяньем.
«Прости, Оума. Прости, мне хотелось тебе помочь»
Я немного поменял свое положение, усаживаясь на пол к стене. Я прижал Оуму к себе, наши грудные клетки соприкасались, а его волосы попадали мне в нос и я чувствовал крепкий запах крови, прилипающий к нему.
Я начал всхлипывать, всхлипывать и всхлипывать, и я проклинал своего создателя за то, что я чувствовал эмоции, подобные человеческим. Однако, через несколько секунд, я отогнал эти мысли, понимая, что без человеческих эмоций, я бы никогда не позаботился о Кокичи, не стал бы по-настоящему любить, любить, любить его таким, какой он есть. Эти слова казались настолько странными, но я знал, что это правда. Я любил его.
Я действительно любил Оуму.
Осознание эмоций рушилось, и я всхлипывал еще сильнее, крепче прижимал к себе тело парня, и не хотел его отпускать. Он не заслужил того, что случилось с ним. Он не знал, как разговаривать с людьми и это было, скорее, результатом плохого воспитания, чем его собственная вина. Я должен был попытаться узнать его лучше… Но теперь он был мертв. Безнадежно мертв.
Я какое-то время оставался там, задыхаясь от рыданий, но приглушая их в волосах парня, пока нас не нашла Тенко.
=============
Через некоторое время после смерти Оумы все собрались, и я рассказал им историю того, что произошло. Большинство из них поверили мне, но некоторые были настроены скептически, и это разбило мое сердце на миллион кусочков, но я был рад, что мне доверяют, по крайней мере, некоторые из моих одноклассников.
Чуть позже, когда мы проводили расследование для суда, который, по моему мнению, был бессмысленным, я направился в комнату Кокичи. Я искренне верил, что она будет открыта, и на мое счастье, так и вышло. Меня удивило, что он оставил дверь открытой; это казалось довольно безрассудным поступком для лидера.
Я заметил лист бумаги на его столе и направился, чтобы прочитать ее; хмурясь и понимая, почему он оставил дверь открытой.
Это была предсмертная записка. Так что, очевидно, ему пришлось бы держать свою комнату незапертой, если бы он хотел, чтобы другие ее обнаружили.
Дорогие, нашедшие эту записку,
К тому времени, как вы начнете это читать, мой мозг, вероятно, будет разбрызган по земле из-за пули в голове, и значит, вы пришли в мою комнату, что бы найти улики для суда. Или что-то в этом роде. Не волнуйтесь, (хотя я не уверен, что сможете), меня никто не убивал. Я мертв, потому что сделал это сам. Да, правильно — это предсмертная записка. Вы все должно быть в восторге, да? Это хорошо. Рад, что такое бремя, как я, упало с ваших плеч. Вы с самого начала невзлюбили меня и это действительно расстраивает. Я ненавижу вас, ребята, потому что я люблю всех вас. Правда. Поэтому я решил, что так будет лучше для всех — я упаду на землю, кровь будет сочиться из моей головы, пока у вас будет вечеринка, полная игр, еды, веселья и смеха. Хороший повод отпраздновать. Так что я больше не буду отравлять вам жизнь. Теперь, когда меня нет, все могут сосредоточиться на том, что бы вы смогли выбраться отсюда вместе, и никто не будет вам мешать. И таким образом, то, что я мертв, увеличивает шансы выжить для остальных. Я не хочу быть одним из оставшихся студентов. Я предпочитаю видеть живыми вас, а не себя. Простите за все. За мою не послушность. Это единственный способ, каким я умею общаться. Но это не оправдание. Особенно мне жаль Киибо. Я очень хотел сблизиться с тобой, но могу сказать, что ты ненавидел меня всем своим существом. Но теперь меня больше нет. Я хочу, чтобы моя смерть, хоть и это приносит отчаянье, была для вас надеждой на будущее. Наслаждайтесь вашей дальнейшей жизнью. Кто бы это ни нашел, покажите это всем остальным, для вашего самого простого классного суда в этой тупой игре.
— Оума Кокичи
… Я не заметил, как слезы снова покатились по моим щекам. Это письмо снова вывело меня на плач.
Я закрыл лицо руками и снова зарыдал, скуля и крича. В тот момент я вспомнил, как накануне он выглядел как-то не так, да и вел себя странно, и подумал о том, что мы исключили его из общего времяпровождения. Я чувствовал себя ужасно, так ужасно. Мне было невыносимо от самого себя.
Я начал анализировать дни до этого, и осознал, что он вел себя по-другому после первого суда. Он все еще казался счастливым, но уже не так сильно, да и шутки про робота он сократил до минимума. Он стал более тихим и все же. Я особо этого не замечал, а сегодня когда мы не пригласили его присоединиться к нам….
Должно быть, это был переломный момент.
Я нахмурился, убирая руки с лица. Мое сердце болело, когда я думал о событиях, которые произошли за последнюю неделю или около того. Ведь.. Когда я проходил мимо его двери, размышляя о том, чтобы войти и поговорить с ним… Если бы я сделал это, мог бы спасти его. И я бы спас!
…Но было слишком поздно. Он был мертв. Так печально, уныло, безнадежно мертв, и в этот момент, я не знаю, что делать с собой.
Я снова закрыл лицо руками, опустился на пол и просто рыдал до начала классного суда.
=============
Я показал всем записку, и они поняли, что я не лгал. Я говорил правду, и мне почти жаль, что это так. Я действительно хотел, чтобы все это событие было просто одной большой шуткой, еще одной его ложью, но это было горькой правдой.
Процесс пошел быстрее после прочтения записки, и вопрос был решен. Хоть и все верили мне, Саихара и Кируми хотели больше копаться в деталях, чтобы убедиться, что мы ничего не упустили. Чтобы убедиться, в моей невиновности. Как будто я когда-нибудь решусь на убийство.
Мы восстановили день от начала до конца и пришли к выводу, что Оума действительно покончил с собой. Но я хотел умереть прямо тогда и там, потому что чувствовал ответственность за все это. Я оглядел своих одноклассников, когда Монокума сказал нам, что мы правильно определили убийцу Оумы (это был сам Кокичи), и мне хотелось, чтобы нас всех казнили. Мы все заслуживаем гнить в аду.
Но нет. Это смешно, и я это знал. Я любил Оуму, но я люблю и других своих одноклассников. Они не заслуживают смерти, только я.
Я заслуживаю гнить.
Однако в тот день никто не умер. Никаких казней, и Монокума, казалось, расстроился из-за этого, но сказал что-то вроде: «если бы я мог сейчас кого-то казнить, то полегли бы все, потому что вы все убили Оуму. Но то, что вы все умрете в начале игры, совсем не весело.»
Шатаясь, я покинул зал суда, как только услышал эти слова и почти сразу же врезался в Маки. Она сказала что-то вроде «аккуратнее», но я не обратил внимание на ее слова, поскольку все мое внимание было обращено на Монокуму.
Вы все убили Оуму. Это был сильный удар, но я понимал, что это правда. Мне жаль, что я отталкивал его.
Печаль и чувство вины витали в воздухе, когда мы уходили. Я планировал вернуться в свою комнату, чтобы побыть один, но ноги привели меня к комнате Кокичи. Я грустно вздохнул и пробрался в его покои. Тут пахло пантой и его естественным ароматом, что заставляло меня с любовью улыбаться, а слезы скапливались в уголках глаз. Все это было таким угнетающим.
С того дня, целую неделю, все свободное время я проводил в его комнате. Я запомнил каждый ее уголок. В конце концов, я перенес сюда свое зарядное устройство и остался здесь. Я старался ничего не менять, только разместил свои необходимые вещи. Но к сожалению, запах Оумы постепенно исчезал.
Все чувствовали себя виноватыми в несчастной судьбе Оумы Кокичи, но никто, казалось, не был так поражен страхом и отчаянием, как я.
