We're deep black water In the black black water
У дизайнерских платьев отвратительно неудобные застежки и на удивление непрочная ткань, которая начинает трещать от малейшего применения силы. Дина закусывает губу, когда слышит треск рвущейся юбки: ей жалко испорченного платья. Недели не прошло с тех пор, как ей доставили его из Милана, прямиком с модного показа. Однако останавливать Армейца она не собирается. Больше модных шмоток она любит только секс без обязательств. ЦСКА разворачивает её лицом к стене, жадно исследует хрупкое податливое тело, оставляя багровые отметины на шее, выламывает тонкие запястья. Он ещё не успел как следует разобраться в этой девчонке, но ему кажется глупым тратить время на прелюдии, зная, что их связи хватит ровно на одну ночь. Ему нужно как-то отвлечься, забыть про проигрыш Локомотиву в полуфинале плей-офф, а ещё он слишком много выпил, чтобы самому себе мораль читать. В конце концов, это она весь вечер вокруг него лисой вилась и глазки строила. Дине, в общем-то, плевать, что у него там на уме. Сегодня вечеринка в честь дня её рождения, но ей до тошноты скучно среди гостей. Они все такие напыщенные и предсказуемые, особенно её старший братец. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что его сестрёнка трахается с его лучшим другом. Она громко стонет сквозь зубы, упираясь руками в холодную стену, когда ЦСКА до синяков сжимает её бедра и резко входит в неё. Никаких ласк и сантиментов. Ничего личного. Дина избегает всего, что хоть как-то ограничивает её свободу. Это Динамо всегда был примерным мальчиком в их семье. Набившим оскомину сыном маминой подруги, который всего добился сам. Хорошим братом, которого вечно ставили в пример. Рабочей лошадкой, не участвующей в подковёрных играх Лиги. Она же всегда шла от противного. Ещё пара ритмичных толчков — и приятная слабость разливается по её телу. Хочется курить, но сперва — стопку текилы. Армеец извиняется за порванное платье, и, кажется, чувствует себя не в своей тарелке. Дина понимает, что с ним такое впервые. — Давай возьмём такси и покатаемся по городу. Не хочу возвращаться туда. ЦСКА молча кивает в ответ.***
Он с ней в каком-то порочном круге, без выхода и входа, месяцы напролёт. Армеец в этот омут с головой бросался на одну ночь, потакая глупой похоти, но выбраться так и не смог. Зацепила. «Кажется, я тебя люблю…» «Нет, ты меня не любишь. Тебе нравится трахать меня, тебе нравится обладать мной, но ты не любишь меня. Так же, как и я не люблю тебя. Мы с тобой слишком эгоистичны, чтобы любить кого-то. Мы не смогли бы дружить. Именно поэтому мы спим, а не дружим.» Она права, конечно. Они оба страшные эгоисты. В отношениях всегда так: кто-то берет, а кто-то отдаёт. Армеец привык брать. И то, что между ними — это не любовь. Страсть, потребность и кое-что общее. Кое-что, о чём они предпочитают молчать вдвоём. «Нет, прости, братик, я не смогу приехать на завтрашний матч: неважно себя чувствую.» И откуда Динамо знать, что в эту самую минуту она сидит на коленях его лучшего друга в одном нижнем белье и что у неё нет обратного билета в Ригу. Откуда ему знать, что пока он играл в Хельсинки, она прилетела в Москву ради серии ЦСКА с Витязем. Откуда ему знать, что его любимая сестрёнка чертовски запуталась сама в себе из-за того, что так сильно старалась быть непохожей на свой идеал. Откуда ему знать…***
За первым матчем серии между Динамо и ЦСКА Дина наблюдает из вип-ложи в толстовке с армейской символикой. Она — эгоистка, не знающая себе цену, и лгунья, которая так и не научилась врать самой себе.