На двоих одно лишь дыхание

      «Даже если ты останешься последним мужчиной на земле, я никогда не буду твоей!» — эти слова надолго врезались в память Драко; они преследовали его, снова и снова звучали в его голове, а перед глазами возникал образ разгневанной Гермионы. В тот день он, наследник древнего и влиятельного рода, ощутил настоящую боль и отчаяние. Самая обычная, ничем не примечательная зубрилка, вечно что-то кому-то доказывающая, смогла покорить его сердце, а после безжалостно растоптать. Нужно признать, он сам сделал все, чтобы так оно и было. Это произошло не сразу. Постепенно. День за днем он все больше влюблялся в эту несуразную особу, при этом яростно отрицая собственные чувства. Драко удалось убедить себя и окружающих в том, что он презирает и ненавидит эту девушку, что он задыхается от омерзения, стоит ей появиться на горизонте. О! Это был сладкий и упоительный самообман, рассыпавшийся прахом в тот день, когда они оказались лицом к лицу, их разделяло всего полшага. Глаза Гермионы пылали праведным гневом, а сама она слегка дрожала от напряжения и жалких попыток сдержать чувства. Она ненавидела его по-настоящему, презирала за трусость и жестокость. Девушка была прекрасна в своей ярости — богиня войны, не иначе. Всего один удар и презрительная фраза, но и этого хватило для того, чтобы мозг прояснился и пришел к неутешительному выводу, он болен Гермионой Грейнджер.       Любовь может оказаться самым страшным проклятьем, нести боль и разрушать сознание.       Драко не желал этих чувств, пытался избавиться от наваждения всеми правдами и неправдами, но все оказалось тщетно. С каждым днем, та, кого он не должен был любить, все глубже западала в душу. Он ловил каждый её жест, взгляд, слово, в тайне наблюдал, изводя себя ревностью и завистью к тем, кто может быть рядом с ней, кому она улыбается. И вот настал момент, он окончательно сдался, признался в своем поражении… На что он надеялся? Наверное, на то, что девушка и сама поймет, что неравнодушна к нему, а её презрение окажется таким же самообманом, как его ненависть.       «Даже если ты останешься последним мужчиной на земле, я никогда не буду твоей!» — он никогда не забудет этих слов и того, как от них замерло сердце. Драко точно знал, что Гермиона не шутила, она верила в то, что говорит… В душе что-то оборвалось в тот день и не осталось ничего, лишь невосполнимая пустота и вечный холод, превращающий человека в тень самого себя. Он принял, смирился, продолжил издали наблюдать за тем, как меняется жизнь Грейнджер, мучительно осознавая, что никогда не станет частью её судьбы.       Никогда… Это слишком громкое слово, его стоит вычеркнуть из словарей и запретить людям его произносить и думать. Гермионе представился уникальный шанс доказать, что она не шутила, а Драко, что его любимая была не права.       Один день изменил жизни не только двух людей, но и целого мира. Можно даже сказать, что Драко остался последним мужчиной на земле. По крайне мере, последним в бункере-коробке, погребенном под многокилометровой толщей воды. В одночасье суша исчезла, её поглотили бурлящие воды океанов. Как так вышло? Уже никто не разберется, нет ни времени, ни знаний, но оборудования, остается лишь радоваться, что они с Гермионой выжили. Одни. Вместе. Увы, ненадолго. Оба это осознавали. В таких обстоятельствах уже не до ненависти и злости, в такое время властвуют страх и сожаление, а еще маленькая толика надежды, медленно угасающая под гнетом обстоятельств, но заставляющая тянуться к другому человеку, такому же живому, пусть и чужому. Они не знали, как и почему оказались в этом убежище, где все остальные люди, и откуда взялась вся эта вода, понимали лишь одно — их дни сочтены. ***       — Мы умрем?       — Да, это неизбежно, — с холодным спокойствием и смирением подтвердил мужчина, смотря прямо перед собой, но ничего не видя.       — Сколько нам осталось? — девушка положила голову на плечо недавнего врага. Как же она устала! Ничего больше не хочется, только крепких и надежных объятий, осознания того, что она ни одна. Она ли это? Не верится, что у нее опустились руки. Но как бороться, когда не видишь выхода, не имеешь ни малейшего представления о том, что произошло?       — Ты же умная, подсчитай сама, — Драко сжал ледяную ладошку девушки. До чего же холодная! Кажется, что её уже не отогреть, а смерть уже тянет к ней свои костлявые руки. Малфой нежно прикоснулся сухими губами к тонким изящным пальчикам. Увы, это не способно помочь и согреть. — Если верить схемам, общий объем бункера составляет около 2,58 миллиона кубических метров. Может, чуть больше, может, меньше. Одному взрослому человеку нужно от 360 до 500 литров воздуха в сутки. Нас двое. Кислороду поступать неоткуда, мы здесь десять дней, и выбраться невозможно.       — У меня мозг не желает работать, — Гермиона поежилась.       За то время, что она провела в темном замкнутом пространстве наедине с Драко, многое произошло. Она злилась, носилась по коридорам, как сумасшедшая в поисках других людей или выхода, не желала верить в то, что все кончено. Требовала от Малфоя объяснений, винила в происходящем, даже попыталась избить, но он лишь прижал её к себе, покорно дожидаясь, пока она успокоиться. После пришло осознание того, что ничего не изменить и настало время рыданий. До сих пор в горле першит от пролитых слез и криков, но и это, ни к чему не привело. Теперь же ей и вовсе все равно, она просто ждет конца. Ждет, как спасения, надеется на то, что все произойдет быстро. Это единственное, что ей остается, иного выхода нет. Единственное, что девушка была не в силах понять, почему судьба из всех людей мира избрала именно Драко в качестве её последнего спутника. Она ведь ненавидит его. Ненавидит обосновано и заслужено. И все же… Все же, сейчас нет никого роднее, ближе и теплее… Как же она устала! Сил нет, ни физических, ни моральных, лишь присутствие того, кого она ненавидит, заставляет хоть как-то держать себя в руках. Драко ведь пытается о ней позаботиться, принес еду и воду, укрыл одеялом, даже ведет себя адекватно, а ни как заносчивая сволочь. Ни слова не сказал, ни в чем не обвинил, просто смотрит с щемящей нежностью и обреченностью, так, что у нее разрывается сердце.       Гермиона прикрыла покрасневшие глаза. Какой смысл держать их открытыми, когда ничего не изменится? Ей уже опостылел вид металлических стен, темной толщи воды за панорамным окном и мерцающий цвет красной лампы, осознание, что она бессильна. Ей ничего неизвестно, у нее просто не хватает знаний для того, чтобы во всем разобраться. Возможно, завтра она иначе будет воспринимать реальность, ведь каждый из этих дней ощущала что-то новое, открывала себя с новой стороны. Возможно…       — Почему ты возишься со мной? — в очередной раз задала вопрос девушка. — Убей, и проживешь дольше.       — Потому что люблю.       — Я все равно не буду твоей, — упрямо ответила Гермиона, начиная себя ненавидеть за этот ответ.       — И не надо, достаточно того, что ты рядом.       — И это говорит Драко Малфой?       — Я давно изменился. Вот только ты до сих пор не желаешь это признавать. Даже сейчас…       — Тебе так важны слова?       — Нет. Все и без них понятно, — мужчина сильнее прижал себе дрожащую Гермиону. Она никогда не сознается, что взглянула на него иначе, что он для нее важен. Неважно. Эта девушка нуждается в нем, боится остаться в темноте и одиночестве, это для нее намного хуже, чем его общество.       — Я рада, что ты со мной. Но не потому, что это ты… Просто не хочу быть одна… Не смогу…       — Ничего не говори, просто поспи, — легкая, почти незаметная улыбка тронула губы мужчины. Они упустили все возможности, но последние мгновения проведут вместе. Драко прислушивался к дыханию девушки, к её сердцебиению, сам не замечая, как медленно погружается в сон, начинает дышать в том же ритме. ***       Его пробил холодный пот, и глаза резко распахнулись, Малфой не мог отделаться от мыслей, что у него горячечный бред, что все это лишь плод его воображения, безумный кошмар! Нет ни бункера, ни тощи воды, довлеющий над ними, стремящийся раздавить их! Сомнения были сладкими, он надеялся, что вот-вот проснется по-настоящему, но реальность оказалась жестока. Вокруг лишь гнетущая темнота, даже раздражающая красная лампочка больше не горит. Это осознание заставило сдавленно застонать от безысходности и сильнее прижать к себе Гермиону. Сейчас она не возражает, обвивает его шею тонкими руками, льнет всем телом, словно они самые родные в мире. Это хорошо, что она спит, не видит, не боится, в мире грез намного спокойней. Кто знает, может быть, ей снится он…       Драко настороженно прислушивался к тяжелому дыханию девушки, осознавая, что оно звучит в унисон с его, словно они один единый организм. Вдох-выдох, снова вдох. Кислорода не хватит на двоих — эта мысль пронзила сознание, вызывая боль в груди. Пока они оба дышат, время неумолимо ускользает, его все меньше. Если бы он мог не дышать вовсе… Малфой отчаянно пытался разучиться дышать, чтобы хоть на минуту продлить жизнь Гермионы, чуть дольше побыть с ней наедине. Бессмысленно — их судьба уже предрешена, но иначе Драко не мог, ведь в его руках та, кого он упустил и даже на пороге смерти ничего не изменилось. Он последний мужчина на земле, но Гермиона не его, хотя и с ним… Малфой нежно обнимал любимую девушку, сожалея об упущенных возможностях и собственных ошибках, прижимал девушку все сильнее к себе, осознавая, что большего у него не было и никогда не будет.       Над ними километры воды, настанет час, и она поглотит их обоих, как уже это сделала с целым миром, но Драко больше не боялся, он почти не дышал — он раньше и не думал, что у них с Гермионой на двоих одно лишь дыхание…