ноль

юнджи затушила наполовину скуренную сигарету об ограду балкона и раздражённо потёрла цифры на левом запястье, еле удерживаясь от того, чтобы схватить нож и вырезать их, — потому что там, блять, тупой таймер, что в будущем будет отсчитывать время до её смерти. ой. встречи с соулмейтом. вот уже как неделю девушке исполнилось двадцать два; и всё это время она только и мечтает о том, как бы только с ним не встречаться. мало того, что тот младше её, — ко всему прочему, это ещё и девушка, ведь метка именно на левом запястье, а ведь она надеялась, что та будет как минимум — на правом, а как максимум — нигде. поморщившись от неприятных мыслей о соулмейте и навязчивых мотивов сорваться куда-то на поиски той самой, юнджи зашла внутрь захламлённой маленькой квартирки и направилась прямиком на кухню, чтобы заварить кофе, чёрный, прямо как и её душа, по словам намджуна. поставив турку на плиту, девушка достала телефон и стала пролистывать сообщения, коими заботливый намджун, видимо, решил завалить юнджи за несколько дней, что та не выходила на связь. написав, что сегодня придёт в универ к паре так последней, девушка сняла кофе и налила в чашку; сделала первый глоток, ничуть не поморщившись от обжигающе горячего напитка. резко ставя чашку на столешницу, чуть не разливая кофе, которое, на минуточку, осталось почти не тронутым, юнджи залетает в комнату, любовно проводит пальцами по крышке пианино и поднимает его, желая сыграть мотив, что так вовремя появился в её голове, но немного возбуждённое настроение от создания чего-то нового прерывает трель звонка, и девушка медленно плетется в комнату, желая не успеть ответить. но вот намджун — а это именно он - звонит во второй раз. принимая звонок, она уже готовится высказать все, что думает об одном наглом идиоте, но джун взволнованно выдает то, что услышать никак не хотела. - джин в больнице.. что-что, а вот о друзьях она волнуется сильно. поэтому, хватая первые попавшиеся джинсы и свитер, мигом вылетает из квартиры, не думая, что на улице сорок градусов тепла, и так она просто сварится, спрашивая о том, что же произошло такого с джином и сама чуть не наворачивается на лестничном пролёте. всё же узнав номер больницы у почти не соображающего джуна, говорит о том, что скоро приедет и сбрасывает звонок, а после вылетает на улицу, попутно завязывая волосы в высокий хвост. вызывая такси, она до сих пор надеется, что все это — какая-нибудь шутка, что вся её жизнь — тупая шутка, а после вспоминает голос намджуна и сердце разрывается. заходит в больницу и направляется к ничего не подозревающей девушке на ресепшене, выпытывая, куда поместили ким сокджина, ведь джун больше не отвечал. кое-как получает ответ от напуганной девушки, срывается на бег и слышит вслед окрик, что бегать запрещено, — но юнджи поебать, у юнджи друг, черт возьми, в реанимации. чуть не заблудившись в чертовом лабиринте белых коридоров, девушка сворачивает в нужный и застывает перед потерянным джуном в нескольких шагах, но быстро преодолевает это расстояние, обнимая парня и чувствуя, как толстовка намокает от её собственных слёз. как заезженная пластинка, повторяет срывающимся голосом, что все будет хорошо, хотя сама в это верит слабо. тепло обнимающих рук подбадривает, а слёзы вскоре перестают течь. спустя три часа операция заканчивается и врач сообщает, что все прошло хорошо, что вообще по своей сути удивительно, только вот скорее всего джин пробудет в коме какое-то время. все хорошее настроение как ветром сдувает, потому что сколько джин в коме проваляется — никому не известно. прошло уже две недели с того времени, как джин в больницу попал, и три — от появления метки. желания идти домой после того, как друга навестила, нет никакого, а потому она сначала медленно скуривает полпачки, а после возвращается в больницу и садится на стул прямо напротив палаты джина. всё смотрит в никуда, но спустя некоторое время подчиняется навязчивому желанию и проверяет телефон. ничего необычного не находя, она уже хочет закинуть телефон в карман толстовки, как вдруг смотрит на время и ненароком замечает, что уже полночь, — и тут левое запястье прошивает дикой болью. телефон выскальзывает из рук, но до него дела уже нет никакого. медленно приподнимает рукав толстовки и ужасается, видя кровавые цифры. юнджи хочется свалить отсюда подальше, но что-то будто мешает. и она зависает, смотря на цифры, что обещают ей верную смерть, если соулмейт не признает её через двое суток. спустя полчаса, а кажется, что вечность, врач учтиво спрашивает все ли хорошо, а после сообщает, что ким сокджин, мать вашу, очнулся. набирая намджуна, юнджи готовится рассказать хорошую новость и на душе теплеет оттого, что голос джуна становится таким же жизнерадостным, каким был раньше. до утра так и не придумав, что делать с ней, решает пока оставить всё как есть и друзьям не говорить. и пусть через сутки они ругаются, случайно увидев движущиеся цифры, а под вечер джун, вернувшийся с прогулки до кофейного автомата, рассказывает, что повстречал прекрасную девушку с длинными нежно-розовыми волосами до поясницы и тоже доходящими часами. чуть ли не пинками выгоняет юнджи из палаты, чье сердце — вдребезги, потому что ты должна с ней поговорить, а то мало ли. и нет, отказы не принимаются. медленно ползя по тем же белым коридорам, замечает, что осталось всего десять минут и неосознанно поддаёт шагу, подсознательно чувствуя направление. но всё время кажется, будто она не успеет. десять секунд. девушка с длинными красивыми волосами заворачивает за поворот. девять. юнджи срывается с места, чувствуя, что вот она, та самая. восемь. юнджи несётся изо всех сил, из-за чего её заносит на повороте. семь. дёргает девушку за локоть. шесть. она поворачивается. пять. удивлённо смотрит на юнджи,а после улыбается. нежно и счастливо так улыбается. четыре. а юнджи в восторге и все гадости, готовые уже сорваться с языка, проглатывает, потому что злиться на такого соулмейта не хочется. три. - я… - внезапно сказать что-то становится тяжело. два. но она все же пересиливает себя. один. - ты принимаешь меня? ноль. тихое да на выдохе и по коридору разносится счастливый смех двух соулмейтов, нашедших друг друга.