«Je suis un homme au pied du mur
Comme une erreur de la nature
Sur la terre, sans d'autres raisons
Moi je tourne en rond, je tourne en rond»
Zazie — Je suis un homme.
Мисс Ллойд затягивается восьмой сигаретой за последние четыре часа где-то на задворках центрального штаба «Cyberlife». За последнюю неделю количество девиантов возросло в полтора раза, и это пугает куда сильнее, чем вероятность внезапно обзавестись парочкой злокачественных опухолей к середине следующего года. Если дела и дальше будут идти в таком темпе, то вероятность вообще дожить хотя бы до конца месяца резко снизится. В очереди на осмотр у ее кабинета толпится десять андроидов — еще шесть должны привезти к вечеру, да еще и с дополнением в лице новой модели. Офелия не запомнила ни серийный номер, ни модель — ей и без того с некоторых пор стало почти страшно находиться в компании машин, чтобы думать о том, кого еще ей привезут на диагностику. Конечно же вся эта ситуация с бесконечными техосмотрами, реинициализацией системы половины штата механических сотрудников и бумажная волокита, сопровождающая долгие часы сидения перед монитором — не более, чем шаблонная формальность. Жаль только, что на это затрачивается так много драгоценного времени: куда рациональнее было бы заняться выявлением вирусов в выпущенных рядовых моделях, чем копаться во внутренностях идеальных роботов центральных заводов. Ох уж эти федералы — женщина бросает тлеющий окурок на влажную землю и дарит полный немого осуждения взгляд стоящей в пяти метрах от нее машине с мигалками, прежде, чем скрыться за плотным стеклом автоматических дверей.***
— Итак, ты проводил диагностику самостоятельно несколько дней назад, — мисс Ллойд снова чувствует острую потребность в никотине, когда пустые глаза андроида врезаются симулирующим заинтересованность взглядом куда-то в тот район, где еще пару секунд назад красовался небрежно приколотый бэйдж, — были ли выявлены какие-либо повреждения? Увы, в здании курить — даже по-человечески бумажку с объявлением повесили — запрещается, поэтому мандраж приходится запивать ледяной газировкой из автомата, которая отдает пищевыми консервантами, синтетической вишней и, почему-то, паленым пластиком. — Нет, мэм. Сбои в системе обнаружены не были. Модель RK-800 выглядит, говорит как-то пугающе идеально, и общее напряжение Офелии резко подскакивает едва ли не до возникновения красного значка «опасно» на панели смарт-часов. Женщина уверена — перед ней не девиант, но просто живой робот. — С вами все в порядке, мисс Ллойд? Вы не выглядите здоровой, — в голосе Коннора — безупречная симуляция обеспокоенности. Ученая абсолютно уверена, что эту модель программировали настоящие гении, потому что, не будь у андроида на виске мигающего индикатора, она бы поверила в искренность чужих эмоций, даже не постеснявшись быть обманутой. — Все прекрасно, не стоит отклоняться от темы. Мне нужно провести техобслуживание твоих центральных систем, чтобы убедиться в отсутствии ошибок. — Да, мэм. Фэллс работает здесь почти десять лет, без перерывов и отпусков, и, по правде, уже порядком устала от этого дерьма. Она подключает переходники к очеловеченным шедеврам бионики по тридцать раз в день и находит разве что простейшие местные сбои, вроде локальных проблем с памятью или не до конца разгибающихся конечностей. Коллег ей тоже заменяют роботы, а начальство днем с огнем не сыщешь, да оно никому и не надо. Иногда даже кажется, что у нее самой по венам скоро потечет тириум, а вместо мозга появятся микросхемы… — Скажите, мисс Ллойд, вам можно задать личный вопрос? Женщина с долей скептицизма смотрит на робота, про себя усмехаясь — нет, это явно не ее клиент. Она обычно работает с пластмассовыми чурбанами, которые даже на вопросы-то отвечают кривовато, а тут на тебе, искусственный детектив с функциями доминантного собеседника. — Флаг тебе в руки. — Как вы можете работать с нами, если испытываете страх при незарегистрированных в коде взаимодействиях? Коннор смотрит с такой искренней заинтересованностью, шевелящейся на дне синтетической радужки, что сознание рушится, осыпается осколками куда-то вниз, вместе с соскользнувшими с носа очками. Только, в отличие от них, подхватить ее холодную собранность, удержав от падения, никакие идеальные рефлексы машины не в силах. Офелия теряется. — Это не страх, — пытается пояснить она, но чувствует, что ее растерянность почти осязаема, и всевидящему андроиду не составит труда просчитать источник нестабильности ее эмоций, — Мне ранее не приходилось работать с твоей моделью, а к новым пациентам приходится привыкать. Ответа не следует, но точную причину внезапного прекращения диалога она назвать не в силах. Вероятно, его система просто начала процесс перезагрузки, которым обычно заканчивается диагностика, и женщина даже рада этому. Обнаружено двадцать три системные ошибки, выводится на экране, модель RK-800 следует деактивировать. Ошибок не обнаружено, пишет она, модель RK-800 исправна и готова к работе.***
Лейтенант Андерсон в бешенстве. У них снова девиант, снова труп, и, конечно же, как всегда никаких зацепок. Это превращается в порочный круг, в который невозможно встроить дополнительный элемент или же просто разомкнуть циклическую череду неудач. Хэнк винит в этом людей, винит андроидов, винит даже Коннора и самого себя — они сами заперли себя в эту ловушку. Всегда, когда человечество пытается направить силы на созидательный процесс, все это перерастает в полный крах как задуманной идеи, так и уже существующего баланса. — Бросайте пить, мистер Андерсон, — рекомендует Коннор, на что мужчина только раздраженно закатывает глаза. Виски опаляет внутренности, прогревая словно бы замерзший кровоток, и пустая фляжка выпадает из рук, тут же покрываясь тонким слоем белых снежинок. Андерсон ненавидит зиму. Заслуженно, конечно же. Только в это время года он может валяться в снегу в компании раненого не_человека, который умудряется даже в таком состоянии устраивать ему сеанс нравоучений. — Я прекрасно обойдусь без твоих советов, жестяная банка. Ты точно не можешь запаять себе бок и колено, да утащить меня отсюда? Андроид симулирует улыбку, слишком неправдоподобную, чтобы в нее поверить. — Увы, я не способен сделать с этим что-то. Но запрос на то, чтобы нам прислали помощь, уже отправлен. Снег белой пеленой застилает глаза, лишая зрение идеальной ясности. Коннор молчит, Хэнк тоже. Зимой в Детройте промозгло, зябко, и это гнетет так же, как неумолимая тень смерти, накрывающая город с каждым днем все сильнее. Когда именно началась череда смертей, нераскрытых дел и поломок — сейчас уже вспоминать нет смысла. У них были задачи, но справляться с ними становится только тяжелее. Это ли не безнадежность? — Пляжный сезон еще не открылся, джентльмены. Лейтенант Андерсон дергает седой головой почти конвульсивно, когда из темноты и сырости затхлого переулка раздается незнакомый женский голос. Фигура в сером пальто и замотанном до самого носа шарфе рисуется в размытой снежной вуали слишком нечетко, чтобы можно было разглядеть лицо внезапного визитера их незапланированного лежбища. — Мисс Ллойд, рад вас видеть, — тут же глухо откликается андроид, взметнув вверх изрешеченную ладонь. — Я тоже, Коннор, — у Офелии на щеках узор из тонких кровоточащих царапин, пальто местами порвано, а в обмороженных руках бесцельно болтается пистолет. Но на лице, почему-то, все равно улыбка, будто примерзшая к зеленому шарфу кровь — вовсе не стекала из ее разбитого носа минут десять назад, — Рада, что все в порядке. Хэнк молчит, долгим оценивающим взглядом скользя то по острым скулам темноволосой кудрявой женщины с короткой стрижкой, то по взволнованному лицу своего механического напарника. Хэнк молчит, но невысказанное дамокловым мечом повисает над их головами. … Загрузка диагностической программы… …Ожидание… …Внимание, обнаружен системный сбой.