больше

и сердце ее — ни камень вовсе, дотронься, почувствуй как смело бьется под грудью, оставь поцелуй на тонких губах и уйди, ради бога. у леви макгарден волосы синее неба над головой, роугу кажется раз через раз, что богиней она когда-то была, укравшей его себе на память. леви смеется, целует чуть смазано и говорит ему, чтобы начал летать, но он не летал лет сто, обретя ноги и крепкий шаг, исколесив на своих двоих два царства и три чужие девичьи мечты. он врать не умеет совсем и говорит то, что нужно говорить. леви наклоняет голову чуть в бок и говорит ему: — а поцеловать меня сможешь? роуг может и целует крепко, поднимая чуть-чуть над землей, только леви и не знает: он ли ее поднял сам, или она взлетела от этих окрыляющих, глупых чувств. у них на двоих — времени невпроворот. медленно, словно по дремучим болотам, они блуждают от города к городу, ищут заброшенные библиотеки и еще более заброшенные знания, стараясь подобрать ключик от истины. роуг — драконий сын, леви знает и немного боится, копая глубже. книги ей говорят немного, но говорят, и ей кажется, что лучше бы молчали и дальше, спрятанные в обломках, никому ненужные и никем не побеспокоенные, но роуг смотрит жадно, целует еще жарче, и леви шепчет ему, шепчет тихо, и страх в ее груди рвется наружу, как рвётся любой зверь, запертый в клетке. — ты когда-нибудь обрастешь чешуей, боль поселится в сердце такая, что едва выживешь, и крылья у тебя будут — могучие крылья, — говорит леви и грызет губы в кровь. — за крылья заплатишь — не то душой, не то кровью, не спрашивай меня, я не знаю больше и знать не хочу, но если тебе нужно, скажи. и он говорит, что нужно. ему нужно больше знаний, чтобы встретить достойно отца и смерть, наверное. роуг не знает ничего на свете, кроме леви — леви знает все, но говорит себе забыться, потерять все, что копила годами, но у нее на плечах повисло почти что небо, жизнь роуга и ее любовь не любовь, спасти бы еще и то, и другое.