Черно-белое

Райнер с трудом втягивает в смятое горло воздух, кашляет, морщится. Поднимает было руку, но тут же роняет; смотрит на Эрена, словно желая убедиться, что ему уже можно двигаться. Эрен с выражением досады на лице отворачивается, резко поднимается и отходит к окну. Упирается ладонями в стекло, прижимается к холодной гладкой поверхности лбом. Райнер все-таки подносит руку к шее, сглатывает, ощупывая гортань. Опять морщится, между бровями залегает глубокая складка. В него летят брюки. Райнер, чьи движения все еще замедленны, не успевает среагировать, и тряпичный комок попадает прямо в лицо. - Прикройся. Тон Эрена кажется таким сухим, что слова неприятно царапают слух. Вертикальная морщинка на лбу Райнера становится еще глубже, он переворачивается, сводит наконец заляпанные кровью и семенем ноги вместе и осторожно, боком, садится на кровати. - Почему ты позволяешь это с собой делать? Райнер бросает на него только один короткий взгляд исподлобья. Опускает глаза, неуклюже натягивает штаны. - Почему, черт бы тебя побрал? У тебя там что-нибудь осталось? Гордость, например? Самоуважение? Может, хватит валиться мне в ноги? Может, попробуешь наконец стать мужиком?! К концу Эрен повышает голос, почти кричит, но Райнер продолжает молчать. Он сидит, сгорбившись, зажав руки между колен, опустив голову. Эрен отворачивается обратно к окну. За окном сумрачно; дождь застилает мир серой пеленой; из серого тумана на Эрена смотрит смутное, зыбкое отражение. Длинные спутанные волосы и редкая щетина делают его похожим на призрак: темные провалы глаз, размытые очертания лица. - Ты и с ними такой? - спрашивает он словно у самого себя. - Тоже опускаешь голову и молча сносишь все, что с тобой делают? - Нет. Голос у Райнера глухой и немного скрипучий, словно он слишком долго давил в себе слова и стоны. Или, может, у него просто болит горло. Эрен, обернувшись, видит темные синяки у него на шее, царапины с подсохшей кровью, уходящие под челюсть - заросшую такой же щетиной, как и у Эрена, только светлой. Белое и черное. Два призрака, всплывшие из тумана. - Я им говорю "да, сэр". "Так точно". Сэр. Райнер все так же упорно смотрит себе под ноги. Эрен фыркает, не удержавшись. - Да ты слизняк, Райнер. - Похоже на то. - Раньше ты мне казался другим, - роняет Эрен и сам уже морщится, как от боли. Бессильно качает головой, взмахивает рукой, словно говоря "а, черт с ним", подходит к Райнеру и садится на постель. Не вплотную, но рядом. - Сам себе ногу отрезал, - спрашивает Райнер без вопросительной интонации. Эрен снова хмыкает. - Ты чокнутый, - утвердительно говорит Райнер. - Я еще тогда это знал. В тренировочном лагере. - Знал он, - раздраженно бросает Эрен. - Ты мне тогда казался другим. Где тот Райнер, а? Я на тебя едва не молился, а ты что сделал, сукин сын? Как ты вообще дышал, ходил, жрал нашу еду, тебе ничего не давило? Райнер еще ниже опускает голову, хотя казалось бы, куда дальше. - Прости. Я знаю, что мне нет прощения, но все равно - прости. - Придурок. После долгой паузы Эрен спрашивает: - С кем ты, Райнер? Райнер молчит, и молчание это такое беспомощное, что ответ ясен без слов. - Сукин сын, - повторяет Эрен и толкает Райнера в плечо. Не вкладывая силу, без особой злости - всю злость он уже израсходовал, вбивая тяжелое ширококостное тело в постель. Непонятно, как та постель не сломалась. Неизвестно, как сам Райнер целым остался, с руками-ногами, с головой на плечах; Эрен проводит языком по губам, вспоминая вкус крови во рту. Он грыз Райнеру загривок, как дикий зверь, словно стараясь добраться до самого позвоночника и лишить возможности регенерировать. А потом перевернул на спину и начал душить. От бессилия, от понимания, что так точно не убьет. Впрочем, будь на месте Райнера обычный человек, не титан с возможностью почти мгновенно залечивать любые раны… - Что-то долго у тебя следы держатся, - мрачно замечает Эрен, искоса поглядывая на него. Синяки на горле черно-синие, и непохоже, что собираются желтеть и исчезать. - Лимит исчерпан, - неохотно отвечает Райнер. - Много пришлось… залечивать. - Ага, значит, и тебя можно замучить, козел. - Можно, - совсем тихо говорит Райнер. - Я не буду сопротивляться. - Какой же ты мудак. Эрен чувствует себя опустошенным. Вся ярость, что бурлила в нем, вся тьма, заботливо собранная на улицах Троста и Шиганшины и выпестованная месяцем ожидания в гетто, выплеснулась на Райнера. Запал был, да весь вышел. - Эрен, я понимаю, что не могу ни о чем просить, - начинает Райнер, и Эрен настороженно смотрит на него. - Но я… прошу. Пожалуйста, не трогай их, Эрен. Они жертвы. Такие же, как… - Заткнись. Райнер закрывает глаза, но не рот. - Я расскажу тебе, где штаб. Укажу на их командиров. Только не трогай обычных людей, они ни в чем не виноваты. Не трогай детей… Прошу тебя, Эрен… Эрен бессловесно рычит от злости, опрокидывает его обратно на постель и нависает сверху. - Кем ты меня считаешь, ублюдок?! В этот момент его накрывают воспоминания Берта, и зрачки расширяются. - Вот каких детей ты имеешь в виду, - медленно говорит он, и дергает уголком рта, словно силится улыбнуться и не может. - Да уж. Мда-а. Ничего удивительного, что вам легко было в лагере. - Нам не было легко, - сквозь зубы говорит Райнер. Эрен наклоняется еще ниже, словно желает поцеловать его; его губы в сантиметре от губ Райнера; когда он говорит, теплое дыхание ерошит светлые волоски над верхней губой. - Ради чего, Райнер? Что бы вы получили, выиграв ключ? Что бы изменилось лично для тебя? Твоих родных? Всех элдийцев на континенте?! - Ты же читал газеты, Эрен. Говорил с ранеными в госпитале. Элдийцы умирают на поле боя тысячами. Я просто пытаюсь защитить свой народ. - Как и я - свой. - Да. - Это одни и те же люди. Райнер приоткрывает губы, что-то желая сказать в свою очередь, но не успевает. Локти Эрена проседают буквально на сантиметр, словно руки устали держать его тело - или груз ответственности на его плечах. Эрен опускается на Райнера, касается грудью груди, животом живота, упирается коленом между ног. Губы прижимаются к губам. Все, что Райнер хотел сказать, тонет во рту Эрена. Язык встречается с языком, слюна смешивается. Опираясь на одну руку, второй Эрен накрывает его ладонь, переплетает пальцы. Сперва Райнер напрягается, задерживает дыхание - слишком свежи в памяти те, другие прикосновения. Но Эрен больше не пытается сделать больно, он почти нежен, и Райнер расслабляется под ним, начинает отвечать. Он даже поднимает руку, чтобы положить ладонь на встрепанный затылок, запустить пальцы в черные жесткие волосы. Не без сожаления он отпускает Эрена, когда тот начинает отстраняться. Эрен снова над ним, на вытянутых руках. Смотрит сверху вниз, на лице - странное, нечитаемое выражение. Райнер отворачивается. - Ничего не говори, - глухо произносит он, закрываясь локтем. - Да, я тебе отдамся - как захочешь, хоть на куски режь в процессе. Да, я сам себе противен. Эрен долго молчит и смотрит, и Райнер даже устает закрываться и опускает руку. Тогда Эрен спрашивает: - Пойдешь со мной? Плечом к плечу? Райнер быстро моргает. - Черт бы тебя побрал, Эрен. Я же сказал. Я не могу. Это мои люди. - По крайней мере, обещаешь не вмешиваться? - И этого обещать не могу. Темные глаза Эрена снова вспыхивают. - А что же ты можешь, Райнер Браун? - Ничего. - Ни-че-го, - выдыхает Эрен по слогам, и снова склоняется. И снова целует Райнера, долго, нежно. И опять Райнер его обнимает, и на сей раз даже выгибается, стараясь прижаться сильнее. Когда они отрываются друг от друга, синяки на шее совсем бледные. - Повернись, - командует Эрен, и Райнер послушно переворачивается на живот, и сам подсовывает под бедра подушку, чтобы приподнять зад повыше. - Раздвинь ноги, - велит Эрен, и Райнер бездумно выполняет приказ, расставляя колени настолько, насколько позволяют приспущенные брюки. - Расслабься, - и Райнер задерживает вздох. - Теперь можешь напрягаться, - Райнер фыркает в подушку, да и в голосе Эрена улыбка. - Свяжу тебя и оставлю в подвале, согласен? Шепот на ухо, в такт движениям, рождает сладкую дрожь. Эрен подсовывает ладонь ему под живот, и снова их пальцы сплетаются. Райнер не отвечает словами, он отдается телом, подмахивает, спеша встретить толчок Эрена, стараясь принять поглубже. - Кляп не забудь, - вспоминает Райнер, и это настолько возбуждает Эрена, что тот сбивается с ритма, начинает частить. Постель жалобно скрипит, с потолка сыпется пыль и какая-то труха. Эрен, всем весом навалившись на Райнера, снова облизывает тому загривок, прихватывает зубами, хотя на этот раз едва-едва. Это уже на уровне инстинктов - схватить противника за самое уязвимое место. Каждый раз Райнер еле слышно вскрикивает, давя потом стон подушкой, и сжимает пальцы Эрена, и быстрее двигает его рукой по своему члену. Они кончают вместе, Эрен - в Райнера, Райнер - в ладонь Эрена. Оба молчат. Напоследок Эрен прикасается губами к многострадальному загривку, вытаскивает из-под тяжелого тела руку и поднимается. Отряхивается, пальцами расчесывает волосы, приводя себя в порядок. Райнер тоже поднимается. На колени; Эрен указывает глазами на его бедра, вопросительно поднимает брови. - Все нормально, - отвечает Райнер.