Закат

      Я знаю, что между нами целая пропасть, но я все равно звоню ей: когда плохо, когда нет настроения, когда скучаю. И я знаю, что она ответит. Она всегда рядом. Я это тоже знаю. Невозможно точно описать наши взаимоотношения. Не дети, но в некоторых ситуациях поведение соответствует им. Однако, ничего не требовать и не говорить об этом вслух — главные условия нашего общения. Если какое-то из них будет нарушено — всё будет окончено, а этого пока никто не хочет. — Привет, — как можно спокойно поприветствовала я, крепче сжимая, в вспотевших ладонях, телефон. — Привет, дорогая, — немного хриплый, от винстона с черникой, голос ответил мне. Мне показалось, что я услышала всплеск воды. — Что делаете? — Ммм… Не поверишь — отдыхаю. — Вау! Неожиданно, согласна. Мы рассмеялись. Как всегда — искренне, громко и дружно. — Ты как? Мы давно не виделись… — Да, у Вас же дети, работа… У меня всё отлично. Скоро экзамены и я почти не переживаю. Ну, подумаешь завалю — всегда есть второй шанс, то бишь пересдача, — я грустно улыбалась и вспоминала как готовилась к прошлой сессии. Вы можете не верить, но это было лучшее время. Мы учили вместе: я — билеты на экзамены, она — речь на какой-то дурацкий конкурс для повышения квалификации. — Ты сдашь. Снова сплеск. — Я знаю. Просто… — вторая рука невольно заправляет прядь волос за ухо и я тяжело выдыхаю. Между нами тишина. Меня начинает это всё злить. Всё же держусь и не нарушаю ни одно наше правило, — мы можем встретиться? — Конечно. — Когда? — Не знаю… — Сейчас. — Не лучшая твоя идея… — Вы живёте через дорогу, — я закатываю глаза и смотрю на горящий свет в окне, которое пока не скрытое под плотной тканью шторы. Мое же окно открыто и я уже замерзла, хотя на улице и май. Шел дождь. Первая майская гроза. Знаю, что веду себя по-детски, капризно, но не могу ничего с этим поделать, — ты нужна мне… Совсем тихо, почти на выдохе. Моем или её? — Через тридцать минут в парке. Мне нужно время собраться. Гудки.       Это были лучшие зимние каникулы. Я слушала её речь, она проверяла мои скудные знания в области философии. Мы остановились на Ницше и Фрейде. Наши вкусы всегда совпадали. Не понимаю до сих пор, как два кардинально разных человека, практически с двух разных эпох могут быть так похожи. Можете не верить в совпадения (ведь я тоже не верю), но что-то нас свело, подтолкнуло к друг-другу. Я рада. Мы сидели в холодном кабинете, на нас были вязаные свитера с длинными рукавами. Не сильно помогало. Мы заговорились и когда очнулись — наши руки были уже сплетены. Тогда наши правила обрели своё окончательное и бесповоротное существование. Я захотела еще немного тепла, совсем немного. Почти прикоснулась к её бледным и теплым губам — она ушла. Ей позвонили. Он приехал. «Прости, но мне пора. Максим ждет уже, ты слышала…» На следующий день мы снова увиделись. И через день, и через два, три, четыре, пять… Мы сидели вместе по три-четыре часа в течение десяти дней. Руки, свитер, листы с текстом, одна чашка чая и почти губы. Это почти… Оно было с нами все эти десять дней. Оно было невесомо, невидимо, неощутимо, но все время в нашей голове. «Почти» и «недо» всегда стали нашими верными спутниками.       Я быстро одеваю первое, что попалось под руку — толстовку и джинсы, пытаюсь замазать корректором свои огромные синяки под глазами, я всегда выслушивала лекцию о нормальном 8-часовом сне и меньшей нервозности. Скажем так, мы обе это слушали от друг друга, потому что я по большей своей части просто откладываю всё на последний момент, а она — трудоголик и перфекционист. Неплохой такой набор выходит. Если бы мы жили вместе, то это было бы довольно сложно и …. смешно. Трудоголик и лентяй — идеальная пара.       Лифт привез меня на первый этаж и, я выйдя на улицу, оказалась под потоком холодного ветра, который пробирал до костяшек. Хорошо, что хоть дождь закончился. Нужно было ещё что-то сверху набросить, но времени возвращаться уже не было. Сейчас бы заболеть.       В голове заела DUA LIPA «One kiss all it takes…». На город почти спустилась ночь и фонари тускло освещали дорогу и маленький парк. Они всегда включались минут за двадцать до заката. Со дня в день. С года в год. Точно двадцать минут.       Я увидела её, идущей мне навстречу. Я уже давным давно перестала реагировать на её появление учащенным серцебиением, дрожащими голосом и руками, где-то там внутри ничего не сжимается и не летает. Мне просто становится тепло и уютно. На лице появляется улыбка. Я вижу, что она еще больше прогадала с выбором одежды: джинсы, розовая майка и сверху легкая белая кофта. Но не ежится. Видимо, это мне так холодно. — Ну привет. — Добрый вечер. Я смотрю в её глаза и понимаю, что всё-таки сердце бьется чаще. — Мне кажется, что садиться на лавку немного холодно. — Тогда пройдемся? — Только не долго. Ты так одета легко, еще заболеешь. — Вы то не лучше, однако, — резонно заметила я. И за неё я переживала в сто раз больше, чем за себя. — Уже темнеет, — она предпочла проигнорировать мое замечание и перейти на другую тему. Я решила поддержать. Спорить и стебаться, конечно, мы любим, особенно доводить до бешенства друг друга, но не сегодня. Сегодня какой-то другой день. Все не так. — Да, сейчас на площадке красиво. Правда там быстро солнце садится. Может пройдемся туда? — Хорошо, но… — Недолго. Я помню.       Кивнув мне в ответ, мы молча направились к парку. Каждый думал о своём, но в конце все мысли смыкались на одной — на нас. Если такое вообще собственно существует. Это "нас". Мы подошли к той самой площадке с которой открывался великолепный вид на закат. Тучи ушли и было чистое небо. Как же я люблю закаты. Почему-то они всегда красивее, чем рассветы. Людей совсем не было. Видимо их напугала погода. Я повернулась к ней, и стала любоваться этим прекрасным профилем и представлять как приятно касаться губами ее щеки, шеи, миниатюрного носика… Вот это действительно великолепно.       Она видимо почувствовала взгляд на себе и обернулась ко мне. Я так люблю ее глаза. Голубые глаза. — Я люблю тебя, — на выдохе сказала я. — Я знаю. Именно поэтому… Нам не стоит больше видеться.       Больно. Неприятно. Но понятно и ожидаемо. Я нарушила правило — это наказание. Но молчать было уже не в моих силах. Осталось последнее, что могу сделать. Я должна это сделать.       Преодолевая и так считанные сантиметры между нами, я наклонилась и осторожно коснулась ее губ своими. Я давно никого не целовала, но с уверенностью могу сказать, что ее губы самые нежные, мягкие и вкусные. Я так хотела и ждала этого, что не смогла остановиться — губы, щеки, шея, ключицы — я была везде, где только допустимо. Она не противилась, тоже давно хотела и ждала. Просто я оказалась смелее в этой ситуации, а она в другой. Мы дополняем друг друга. — Я тоже тебя люблю, — на выдохе. — Я знаю.       Две нежные улыбки, рука задержалась в другой всего на пару секунд, отдавая последнее тепло.       И она ушла, освещенная светом от солнца, уходящего в закат. Я только смотрела в след как растворяется моя мечта, моя любовь. Все-таки закат лучше рассвета.