Ошибка

      Отдавая себя в костлявые руки смерти, ты задумаешься о потерянном не раз…       Он видит, как долго тлеет кожа на его руках от обжигающего пламени Неба своего врага. Оранжевый огонь объедает конечность и медленно стирает с лица земли ангела тело уже бывшего босса Мельфиоре и грозит не оставить даже крох серого пепла. Поглощает тело полностью, заставляет наблюдать за собой, за тем, как невероятно медленно угасает его никчемная жизнь. И Бьякуран наконец понимает, какую ошибку совершил, надеясь на легкую смерть такого слабого подростка.       А теперь он лишь глупо открывает рот в беззвучном крике полном, скорее всего, огромной волны боли, которую Джессо прятал за сладкой улыбкой с самого детства. В его глазах застыли крупицы слез, в то же время отражая ярость в глазах напротив. Он понимает, что сам виноват в смерти его любимой малышки Юни, знает, что зря затевал войну против Вонголы и теперь по-настоящему жалеет. Так глупо осознавать свои ошибки в последние секунды своей жизни, так больно понимать, что он и в этом измерении должен умереть. Но он одно понимает: это урок для иных его версий. Они больше не будут столь глупы и не умрут столь жалко. И не допустят этих ошибок.       План по захвату мира Кикё с самого начала посчитал какой-то детской глупостью и Закуро с радостью с ним согласился, в то время как Блюбелл и Дейзи горели каким-то детским энтузиазмом и хотели попробовать многое. Поэтому Бьякуран на тот момент как-то по особому выделил их, даря больше интересной работы и почти не подпуская к бумагам. Джессо был по-своему счастлив, когда видел радостные улыбки на лицах младших хранителей и чувствовал что-то семейное. То, чего у него никогда не было.       В конце концов план по захвату пустышек был начат и Погребальные Венки верно избавляли вечных младенцев от их проклятья. Правда, не совсем приятным способом и не спросив их согласия, но факт остается фактом…

А вот и вся жизнь перед глазами проноситься… как печально.

      …Они просто старались вызвать большую радость их Неба, так как чувствовали в нем уже крупные частицы безумия, которое просто искало выхода наружу. Делали все, чтобы он мог отвлечься от страшной гнили в разуме и просто, по-детски наивно продолжал с ними играть и спорить, в тихую воруя кусочки сладкого зефира, запрещенного исключительно в виде шутки заботливым Кикё. Только сейчас Бьякуран понимал, как же сильно любила его его семья.       Он предал их.       Он умирает предателем.       И он ничего не может с этим поделать.       Где-то на задворках сознания мелькали картинки с заботливой матерью со своей сладкой улыбкой и строгий отец, с самого детства учащий ребенка правилам мафии. Он вспомнил похороны обоих родителей и понимал, что никогда не чувствовал к ним ничего. Они были, и умерли. Но его это не волновало так сильно как внезапно пробудившаяся способность.       И тогда он встретил их… Тех, кто подарил его жизни краски. Он был тем, кто спас их и они знали, что должны спасти его в ответ. Но сейчас он сгорал в ярко-рыжем пламени и не был в состоянии прошептать даже жалкое: «Простите».