***
Последние дни тема Бокуто-Акааши заметно перевесила количество обсуждений, уделяемых ему и Куроо. Тсукишима вздохнул с облегчением, осознав, что на самом деле эти шепотки-пересуды до смены вектора интереса жутко напрягали. А теперь он намного спокойнее стал относиться к их отношениям и даже перестал в душевой привычно обматывать бёдра полотенцем. Поначалу это вызвало культурный шок у команды, а завистливый свист Танаки и восхищённое «Вау!» Хинаты чуть было снова не вернули ему устоявшейся привычки. Но и первый всплеск любопытства он благополучно пережил. И только Ямагучи было позволено рассмотреть татушку подробно и конструктивно высказать своё мнение-впечатление. А через пару дней команда привыкла и перестала обращать внимание, что Тсукишиму вполне устраивало.***
Индивидуальные тренировки с Куроо, Бокуто и Акааши сегодня разбавились присутствием Хинаты и Хайбы. Мельтешение этих припадочных перебивало игру поучениями от строящего из себя крутого аса Бокуто и поддакивающего ему Куроо. Но Тсукишима не жаловался, вполне себе комфортно проводя время за отдыхом с присоединившимся к нему Акааши. — Ты хотя бы примерно понимаешь, что конкретно они втолковывают Хинате? Тсукишима завёл разговор от нечего делать, не заметив собственной фамильярности по отношению к старшему. — Процентов на семьдесят. — Акааши тоже не стал заострять на подобной мелочи внимания. — Но это не столь важно. Главное — они понимают. Тсукишима хмыкнул и глотнул воды. — А сам как? Акааши мазнул взглядом по безучастному лицу Тсукишимы, но тот почему-то мгновенно понял, о чём именно его хотели спросить. — Нормально. Жить можно. — Это с Куроо-то? — Кто бы говорил. — Тсукишима иронично скривил губы, переведя взгляд на Бокуто. — А вообще… Как показывает практика: перевоспитание — бесполезно, но дрессировке поддаётся. Акааши, вопреки ожиданиям, смеяться не стал, лишь понятливо кивнул и серьёзно посмотрел на Тсукишиму. — Знаешь, тебе я поверю. Если кто и сможет приручить Куроо… — Он ободряюще хлопнул Тсукишиму по спине и пошёл к сетке. — Удачи. — И тебе. Тсукишима неожиданно понял, что, общаясь с Акааши только на площадке, он никогда бы не подумал, что этот флегматичный тип так его заинтересует и понравится. Тсукишима тяжело сходился с людьми, а чтобы вот так сразу, да ещё и с ярко выраженной симпатией отнестись к практически незнакомому парню — удивительно! Однозначно, с Акааши стоит познакомиться ближе — он того стоит, а своей интуиции Тсукишима последнее время привык доверять. — Тсуки, ты закончил? — Ямагучи неожиданно возник в проёме двери. — Я в душ, тебя ждать? Тренироваться остался только Кагеяма, а ты же его знаешь — до ночи торчать в спортзале будет. Тсукишима оглядел пытавшегося урезонить Бокуто Акааши, мельтешащих под ногами старших Хинату с Хайбой и язвительно всё это комментировавшего Куроо, вздохнул и поднялся. — Идём. Поздно уже, да и спать хочется. Подхватив наколенники и поспешив за Ямагучи, он не заметил горящего предвкушением взгляда Куроо. Куроо Тецуро — Бро, я в отбой. — Куроо взял со скамьи полотенце и лежащий сверху телефон, мотнул головой на прощание и стремительным шагом выскользнул из спортзала. — Да и вы заканчивайте. — Охо-хо! Я только «птенчика» заскочу проведать — надо дочистить. — Бокуто посмотрел на Акааши. — Ты со мной? Акааши кивнул. Хината, постеснявшись спросить про непонятного, но знакомого на слух «птенчика», подтолкнул Хайбу и тоже устремился к выходу. — Пойдём к Кагеяме? Уверен, он ещё там. Голоса затихли, влажная ночь наполнилась привычными звуками природы, но Куроо, уверенно направляясь к цели, плевать на всё хотел, по ходу дела пытаясь хотя бы притушить охватившее его возбуждение. — Пять секунд на то, чтоб твои веснушки отсвечивали как минимум на расстоянии километра отсюда. Свистящим шёпотом Куроо подстегнул к продуктивным действиям полуодетого Ямагучи и внушительным оскалом задал тому верное направление к дверям душевой. Тсукишима, судя по всему, мыться ещё не закончил — отлично! Обернувшись, Куроо удовлетворённо отметил отсутствие вездесущего Ямагучи и закрыл дверь на щеколду, в нетерпении скидывая одежду. — Ты же не думаешь, что я тебя не слышал? Тсукишима провёл рукой по лицу, стряхивая мелкие капли. — Ты же не думаешь, что я этого не понял? — Куроо, напротив, потеснив Тсукишиму в кабинке, подставил лицо и тело под прохладные струи. — Но ты не ушёл. — А надо? — насмешливо. — Что за дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос? Тсуки, ты не выносим! Не давая ни малейшей возможности ответить, Куроо прижал его к стенке кабинки и с глухим стоном стал выцеловывать ключицы, постепенно перемещаясь к горлу, горячим языком слизывая искрящиеся капли. Руки совершенно перестали слушаться, с жадностью оглаживая-проминая бёдра, бока, спину. Желание нарастало лавиной, заставляя нетерпеливые, но всё ещё нежные ласки срываться на страстные и безрассудные. Тсукишима не возражал, ответными действиями исследуя его тело и дрогнувшим членом теснее вжимаясь ему в пах. Рыкнув, Куроо сменил частую цепочку поцелуев на чувствительные укусы и, приподняв одну ногу Тсукишимы, закинул её себе на бедро. Погладив ягодицу с татушкой, Куроо от нахлынувших эмоций сжал пальцы, сильно впиваясь в кожу, но через миг взял себя в руки и уже осторожно стал действовать дальше: скользнул пальцами в промежность, дотронулся до сфинктера и легонько надавил. Тсукишима Кей Чёрт! Он же знал, что рано или поздно это произойдёт. Так почему вдруг испугался? Да ещё на фоне дикого возбуждения, когда, казалось, вообще не должно быть никакого страха! Наверное… он ещё не… Разочарованный стон и сбивчивое: — Спокойно, Тсуки. Я подожду. Давить не буду. Только… Я ведь не железный. Почти не соображая, что делает, Тсукишима на пике перемешанных эмоций оттолкнул от себя Куроо, придавив к противоположной стенке кабинки. Не давая обоим опомниться, Тсукишима, прижавшись к губам Куроо и позволив языкам на секунду соприкоснуться, резко опустился на колени. Неуверенно погладив ствол маячившего перед глазами члена, не позволив себе засомневаться, он обхватил основание члена рукой и лизнул набухшую головку. Хм. И ничего страшного — гладенько, мокро и чуть солоновато от проступившей смазки. Как там делал Куроо? Тсукишима, мысленно повторив пройденный материал, с полной самоотдачей накрыл член ртом и попытался заглотить глубже. Неудачная затея. Откашливаясь и хватая ртом воздух, Тсукишима пытался справиться с рвотным рефлексом. — Тш-ш-ш… Не торопись и не жадничай. Голос Куроо едва пробивался сквозь шум воды. Его пальцы погладили губы Тсукишимы, надавили и раздвинули, а бёдра слегка качнулись вперёд, намекая на продолжение. На сей раз действуя осторожнее, Тсукишима аккуратно обхватил губами только головку, подключив язык, и медленно стал насаживаться ртом на безумно твёрдый член. Впившиеся в его плечи пальцы, короткий всхлип и чужое нетерпение подсказали, что он движется в верном направлении. Неторопливо сделав несколько поступательных движений головой, Тсукишима наконец-то вошёл во вкус. Теперь пальцы не только сжимали член, но и двигались в унисон с губами — вверх-вниз, вверх-вниз. Язык тоже вовсю занимался исследованиями, ныряя самым кончиком в уретру, дразня уздечку и облизывая вздувшийся венками ствол. Быстрее, увереннее, плотнее сжимая губы и расслабляя язык. М-м-м… От увлекательного занятия Тсукишиму оторвали несколько грубо, схватив рукой за волосы и резко вынув член изо рта. Наблюдая, как капли спермы смываются водой, Тсукишима решил, что этого недостаточно и, оттолкнув удерживающую его за волосы руку, облизал головку, отметив, что вкус ему не очень нравится, но вполне терпимо. Тсуки и его эксперименты — они когда-нибудь доконают Куроо! Но как же классно… просто обалденно! Немного саднящие и припухшие губы вновь подверглись истязанию страстным поцелуем. Куроо буквально выпивал его стоны, не давая расслабиться и заставляя втыкаться в кулак готовым к разрядке членом. Уловив момент, Куроо коротко поцеловал Тсукишиму и резко опустился вниз, ответной лаской облизав член по всей длине и заглотив до упора. Вибрирующим стоном подразнив головку, Куроо быстро задвигал головой. Да как же он это делает?! Последняя осознанная мысль испарилась в брызгах оргазма, облегчения и сумасшедшего послевкусия. Куроо Тецуро Увеличив напор воды и сделав её прохладнее, Куроо плавно покачивал Тсукишиму в объятиях, лениво целуя удивительно-спокойное лицо. Непривычно и весьма интригующе видеть Тсукишиму таким. Но до чего же обидно! Обидно мало. Опять. Куроо вздохнул и неосознанно послал Тсукишиме волну мурлыкающего счастья и… нежности?! «Сам в ахуе!» — мысленно заикнулся Куроо, уставившись в распахнутые глаза Тсукишимы и судорожно придумывая оправдания. Как вдруг…