Когда же смерть возьмёт мой голос, ты сердцем вспоминай о ней. Rabindranath Tagore // «My Song»
***
Вся история моей жизни — это поиск верных решений. Балансирование на грани семейных интересов и собственных желаний. Борьба с собой и с мужчиной, который любит меня с детства. Его никогда не волновало, правильно он поступает или нет, хочу я его или нет — для него, выросшего без материнской ласки, воспитанного жестоким отцом скалой и оплотом семейного клана, любовь, как и жизнь — это война. И в ней все средства хороши. А что хорошо для меня? Точно не власть и не сила. Да, признаю, я — избалованная, капризная принцесса. И в душе я осталась ребёнком. Мне всегда хотелось романтики, нежности, заботы. Ведь я, как и Эмир, недополучила этого от своей матери. Вильдан Сезин всегда была строга и холодна, пеклась лишь о своих алчных и тщеславных интересах и без стеснения пустила бы дочь в оборот, как разменную монету, несмотря на мои чувства. С детства мама вдалбливала мне в голову, что Эмир — это идеальная партия, прекрасный парень и богатый муж. А что происходит от перенасыщения чем-либо? Правильно, отторжение. Именно оно и наступило у меня к Эмиру с молодых лет. Парень был не только слишком настойчивым, почти надоедливым, но ещё и наглым, резким, нетерпеливым, обидчивым. Но он никогда не сдавался. Куда бы я ни пошла — он всюду волочился за мной. А дома его общество и выгоду для нашей семьи от сближения с семьёй Козджуоглу мне насаждала мать. Подросткам свойственно бунтовать. И я объявила бунт. Капризная принцесса Нихан встретила свою первую любовь. Кемаля Сойдере. Он, сам того не ведая, дал мне то, чего я так страстно искала — заботу, нежность и любые формы романтичной любви. Кемаль не давил на меня, ни к чему не принуждал, не контролировал каждый мой шаг, не следил за каждым моим вдохом. Я с удивлением почувствовала, как это приятно — быть свободной в отношениях. Быть с парнем на равных или даже руководить им. Эмир теперь стал мне ещё более отвратителен. Всё, что я полюбила в Кемале, не было у Эмира. Рядом с ним мне стало физически тяжело находиться, и я во что бы то ни стало стремилась избавиться от него, переходя все грани этикета и даже человечности. Я убегала, орала, хамила. Я понимала, что вела себя как последняя сука, но любое моё проявление доброты и ласки Эмир воспринимал как зелёный свет и с утроенной силой продолжал свои ухаживания. Сейчас я понимаю, что мне, возможно, тогда следовало действовать иначе. Возможно, спокойным отношением и добрыми словами я смогла бы объяснить парню, что не хочу и не люблю его. Возможно, это бы помогло и спасло нас всех. Но в глубине души я чувствовала, что Эмиру бесполезно что-то объяснять. Он был не из тех людей, кто отступает и сдаётся. На каждый мой аргумент он с присущим ему красноречием и остроумием находил пять своих, и наша гонка «кошки-мышки» продолжалась. Также я долго думала, что он добивается меня, потому что моё сердце недоступно ему. И если бы он получил меня (или я сделала бы вид, что сдалась ему) — он бы быстро пресытился мною и потерял всяческий интерес к моей, в общем-то, ничем не примечательной персоне. Я считала так до тех пор, пока не услышала из его уст абсолютно нешуточные признания о том, что у нас с ним один саван на двоих, и он скорее убьёт меня, чем позволит уйти. Диапазон моих чувств к нему простирался от липкого, едкого страха перед его внутренними демонами до нежелания причинять ему боль. Постепенно его яд стал постоянно циркулировать в моей крови. Я всегда думала о нём, даже будучи с Кемалем. Я просто не могла избавиться от мыслей о том, что он делает, о чём думает, какие новые сети плетёт. Но я искренне хотела, чтобы он тоже был счастлив. Нашёл свой путь. Без меня, с той, которая полюбила бы его. Но это был слишком простой выход, а Эмир Козджуоглу никогда не выбирал простых путей. Эмир Козджуоглу выбрал Нихан один раз и навечно, а вот кого выбрала сама Нихан — ему было глубоко наплевать. И я, как и миллионы женщин в мире, вышла замуж не по любви, став Нихан Козджуоглу. Эмир с сияющим от счастья лицом надел мне на безымянный палец кольцо с огромным бриллиантом — ненавистные мне «кандалы». Он любил меня слишком сильно, чтобы принуждать к чему-то, а я была слишком упрямой, чтобы сдаться ему добровольно. Его смыслом жизни стала цель добиться меня, а моим — никогда ему этого не позволять. Ради этого смысла я готова была хоть всю жизнь играть роль семьи, не иметь детей, не поддаваться ему. Кемаль стал для меня тайной вожделенной мечтой, давно оторванной от реальности, Эмир — ежедневным кошмаром, а я стала для Эмира воздухом, которым он дышит. Он перепробовал все средства соблазнения за 5 лет нашего несчастливого брака, но, видя моё равнодушие и презрение, остановился на иронично-деспотичном отношении, каждый раз напоминая, что я и моя семья, которую он спас от уголовной ответственности за убийство и от разорения, находятся полностью в его власти. Моя ненависть росла и копилась в душе, как застывающая лава. У нашего брака не было никаких шансов. Тогда я ещё не понимала, что отказав Кемалю на его предложение руки и сердца, я проиграла Эмиру и приговорила нас всех. Молодые девушки часто мечтают о том, чтобы за них боролись несколько мужчин. Глупые! В любовном треугольнике ни одна вершина никогда не станет по-настоящему счастлива. Но всё-таки, почему тогда я выбрала выйти замуж за Эмира, а не признаться в содеянном Озаном Кемалю и вместе с возлюбленным искать выход? Тогда я думала, что спасаю и брата, и своего любимого от гнева Эмира, тем самым выбирая наилучший для других выход. Но это ложь. Эмир был наилучшим выбором прежде всего для меня. Ведь позже я всегда выбирала его и в менее экстремальных ситуациях, оставляя Кемаля на полпути. Интуитивно я чувствовала, что Эмир более надёжный, чем Кемаль. Сейчас я понимаю, что моя заветная игрушка, моя первая любовь был слабым человеком, сильным только на словах. Эмир никогда не сдавался и не отказывался от меня. Кемалю же достаточно было одного подозрения, одной моей ошибки, чтобы отвернуться от меня. Эмир никогда не позволял себе даже поднять на меня голос, а Кемаль унижал меня и тет-а-тет, и публично много раз. Эмир принял ребёнка от Кемаля как родного, а Кемаль смотрел на Дениз с ненавистью и отвращением, когда думал, что она Козджуоглу по крови. Почему же тогда я так вцепилась в свою первую любовь? Почему не дала шанс Эмиру и не сохранила в живых и членов своей семьи, и Кемаля? Почему выбрала воевать в заранее проигранной битве? Ответ прост. Я — дура. Избалованная, упрямая, застрявшая в подростковом возрасте девчонка. Я лучше буду продолжать жить трехмесячной интрижкой молодости и жертвовать всем ради неё, чем отпущу себя и дам шанс умному, безальтернативно любящему, уверенному в себе, борющемуся за свою любовь, доброму ко мне, измученному мною мужчине. Полюбить его было бы слишком хорошо для меня. Ведь если прояснить ум и посмотреть трезвым взглядом, то увидишь сразу насколько мы с ним похожи: недолюбленные в детстве, бескомпромиссные в своих чувствах, сильные внутренне, эмоциональные и ставящие семью превыше всего. А ещё мы оба привыкли получать всё, что захотим. И ни один из нас не откажется от желаемого, даже если «интрижка молодости» давно отупела и обрюзгла, а любимая жёнушка родила ребёнка от заклятого врага. И я снова ищу верные решения. Но они продолжают меня избегать. Видимо, ошибкам нравится моё общество. Тучи сгущаются над нашими головами, и развязка уже близка. Мне снова нужно уйти, и я прихорашиваюсь перед зеркалом, нервно оглядываясь на Эмира, сидящего рядом в кресле. Он задумчиво и неотрывно наблюдает за мной. — Я заеду к Лейле, давно с ней не виделась. А Дениз пока побудет с мамой. Я ненадолго. Глупые слова, лживые оправдания. Мне и не надо что-то придумывать. Мы оба прекрасно знаем, куда я иду. Это знание висит в воздухе, отравляя его. Эмир знает, что я неверна несмотря на все его угрозы и шантаж, неверна до сих пор и не собираюсь сдаваться. Он неохотно целует меня в лоб и, вздохнув, уходит в свой кабинет, чтобы спрятать ото всех свою боль. Снова. Я вижу, как его убивает осознание того, как я счастлива с другим. Я вижу, как он умирает каждый раз, когда я выхожу из дома. Его любовь… Его доверие… С таким же успехом я могла бы приставить пистолет к его голове и покончить с этим. Он был позволил мне это сделать. Одной мне. Ведь для него смерть от моих рук — это счастливый конец. Но я не хочу быть убийцей. Я не хочу отнимать его жизнь. Я не хочу больше этого делать. Не хочу быть причиной его страданий. Не хочу причинять ему боль. Не хочу.