***
Вечерний Стоктон очень опасен в своем роде и Мин, даже если живет тут несколько лет, оглядывается по сторонам, обещая, что переедет в следующем же месяце, как только на карту зачислят заработную плату. Мимо проходят полутрезвые альфы, громко шутят и мажут взглядами по омеге, чувствуя ненавязчивый запах белых лилий. Юнги ускоряет шаг и скрывается за холодной дверью подъезда, сразу же подбегает к лифту, непрерывно нажимая на кнопку. Оказавшись в своей квартире, Мин облегченно выдыхает, проходит вглубь, плюхается на диван, перед этим брезгливо откидывая чужой пиджак, начинает поедать чипсы, листая одну телепередачу за другой. Скучно. Тот ужасный, до жути надоедливый альфа почему-то засел в голове и вылезать оттуда не намеревается даже. Ким Сокджин. Юнги почему-то даже вспоминает его имя, не соглашается внешне с тем, что пробует имя на вкус, языком ощущает каждый слог и даже произносит нелепое: «Что ж, Ким Сокджин», — после чего слабо бьет себя по губам. Решает с утра отнести в химчистку пиджак, лезет под душ, надеясь выбросить из головы все налетевшие стаей мысли, смыть абсурдную ситуацию сегодняшнего вечера. Мин хлюпает мокрыми после ванной стопами по холодному паркету спальни, натягивает домашние темные шорты и заваливается на кровать. Уснуть не получается довольно долго, но припасенное в шкафчике недалеко от постели снотворное безусловно спасает. 05:32, светает.***
Сокджин выезжает из крохотного райончика. Разгоняется до ста пятидесяти километров в час, не замечая светофоры, едет на красный, пропускает знаки «ограничение скорости в темное время суток», «осторожно, дикие животные», выезжая за пределы городка. Расстегивает две пуговицы на белой рубашке, слишком внезапно для себя же давит на педаль тормоза, оставляя черные полосы от шин на асфальтовом покрытии. Останавливается у темно-зеленого знакового указателя «Добро пожаловать в Лос-Анджелес», нашаривает на заднем сидении автомобиля красную пачку Marlboro Filter Plus и долго затягивается, откидывая очередную попытку бросить курить. Альфа злится. Впервые так сильно гневается, сам не зная почему. Тот заспанный омега привлекает к себе внимание, с ним хочется встретиться еще хоть раз, чтобы вновь почувствовать запах цветущих в самое жаркое время года лилий, забрать и кутать в свои теплые свитеры. О нем хочется заботиться. Он сразу замечает, что омега не местный по стилю одежды, каким-то характерным чертам. Он выглядит слишком чистым на фоне захламленного, порочно-грязного Стоктона, нетронутым, будто сверкающий хрусталь, манящим и сверкающим. Свет не то пугающий, мрачновато-дымчатый, не то лучистый и ясный — понять сложно. Стоит ли? Сокджин неспеша опускается в автомобильное кресло черного Bentley Bentyaga, выкидывает из полуоткрытой форточки еще дымящийся фильтр сигареты и снова давит на газ, набивая цифры на спидометре. Неожиданно появившееся из-за горизонта острое солнце слепит глаза, обещает выжечь новый загар на запястьях, которые попадают под его лучи, нагревает воздух, делая его невыносимо горячим. Ким включает кондиционер в авто на полную мощность и прикрывает боковое окно.***
Спустя несколько часов Сокджин все же добирается до дома, еле стаскивает с себя одежду и спит свои заслуженные оставшиеся два с горсткой. После будильник трезвонит о наступившем окончательно утре, показывая восемь ноль одну. Еще не до конца проснувшийся Ким наспех принимает душ, в очередной раз забывает о завтраке, идеально выглаживает одну из белых рубашек, значительное время уделяя укладке темных волос. Выглядеть с иголочки в любое время — личный его конек. Натянув темные брюки и обувшись, Ким выходит из пентхауса, спускаясь к парковочным местам, отключает блокировку авто и садится за руль, трогается с места.***
Быть личным адвокатом очередного зажравшегося министра внутренних дел поначалу забавляло, после — лишь мозолило разум. Сокджина вызывали при каждой малейшей несостыковке, накрывали, как лавиной, сверху работой секретаря, обещая сверхурочные. Ким не гнался за деньгами, прекрасно знал обязанности, прописанные в документе, учитывал, что эти двести с лишним пунктов явно туда не входили, но молчал, значит, в этот раз тоже стиснет зубы и станет разбирать бумаги из отдела бухгалтерии, в очередной раз убеждаясь, что того омегу приняли на работу только из-за смазливого лица для ублажения прихотей старого министра. Сокджин слышит притворные секретарем стоны-всхлипы за стеной, мысленно вручает ему Оскара за игру, продолжая искать недочеты в его работе. Спустя некоторое время лохматый и запыхавшийся Тин выходит из кабинета, застегивая пуговицы на молочного цвета органзовой блузке, которая вместо того, чтобы скрывать тело, оголяла еще больше, привлекая внимание на вульгарном вырезе. Омега садится на свое место, достает из выдвижного ящика косметичку и начинает незамедлительно приводить себя в порядок, стирая потекшую подводку под глазами, кивает адвокату, что тот может входить, если закончил. Сокджин коротко стучит и входит в кабинет, в котором с золотыми вставками явно переусердствовали. Так же здоровается, объясняет обстановку дел со вторым по значимости министром. В воздухе отвратительно пахнет сексом, кубинскими сигарами, клубничным запахом омеги-секретаря, перемешавшимся с коньячным альфы — все создает ощущение пахучей, режущей глаза бомбы массового поражения. На полу рядом со столом лежит упавшая рамка с фотографией, скорее всего, омеги министра внутренних дел. Ким кивает Логану, отмечает в голове, что тот вызывает у него явное отвращение и выходит. В лифт за ним буквально бежит тот же Тин, заигрывая в кабинете и недвусмысленно намекая на то, что у него свободен сегодняшний вечер. Поужинать Ким все-таки решает и заезжает в любимый ресторан французской кухни, заранее предложив своему спутнику провести время вместе. Оливер во всей красе появляется у порога дома ровно в семь часов двадцать минут. Молча присаживается на пассажирское сиденье рядом с Сокджином и коротко целует в щеку. Альфа улыбается, кидает взгляд на обтянутые тонкой тканью черных брюк ноги, которые омега специально подчеркивает каждый раз. Оливер выглядит прекрасно, и он знает это лучше, чем кто-либо другой, а альфы мажущие по омеге взорами, доводы только подтверждают. Ким аккуратно заправляет чуть выбившуюся прядь рыжих волос Оливера за ухо, обещая лично стянуть с него до ужаса узкие брюки. Оливер в Aspic говорит о новой коллекции любимого дизайнера, отпивая из бокала Мадам Клико, доносит совсем не интересующие альфу слухи, после безразлично ковыряя вилкой в салате и откровенно скучая. Ким получает смс с неизвестного номера, в котором написано одно только «Куда мне стоит занести пиджак?» и невольно в душе улыбается, вспомнив дерзкого омегу с жемчужно-пепельными неуложенными паклями на голове. Сокджин не спешит с ответом, откладывая аппарат обратно на стол и собирает внимание до единой крупицы, обращает его на Оливера, который уже, видимо, совсем затосковал и, не замечая сам того, подпирал голову руками. Незамедлительно просит счет и выходит из ресторана с омегой. Оливер снова улыбается, понимая, что все внимание принадлежит ему. Сокджин открывает дверь омеге, пропуская внутрь, после садится за руль сам, и машина трогается с места. Рыжеволосый опять-таки рассказывает о работе, но уже о том, что уезжает в Милан послезавтра и не сможет видеться с Кимом почти месяц. Оливер скучает заранее и проводит рукой по торсу альфы, в ответ слышит негромкое: «Какой же ты нетерпеливый», — и натягивает на лицо свою самую похабную маску. — Возьми меня здесь. — Нет, – холодно обрывает Сокджин, смотря на дорогу. Больше в пути до пентхауса словами не обмениваются. Оливер все время только клацает пальцами по экрану телефона, не скрывает своей маленькой обиды, которую возводит в самые важные вопросы жизни. Внедорожник вскоре останавливается у дома, Ким поднимается с места, не обращаясь к истеричному омеге, тот дует губы в ожидании извинений или хотя бы знаков, но ничего, ровным счетом, не происходит. Сам выходит из машины, громко хлопает дверцей, надеясь призвать к себе сосредоточенность Кима. В такие моменты омега припадает к крайним мерам: либо ведет себя как послушный котенок, повинуясь всем указам, после получая желаемое, либо устраивает разборки, вновь своего добиваясь. — Джин. Омега забегает в лифт за Кимом, придерживается за поручни, прикрепленные к стенкам, подбирается ближе к альфе и целует в скулу в качестве извинений — словами не умеет, а учиться не станет. Сокджин на такие мягкости от вопиюще ведущего себя вечно омеги только ухмыляется. Оливер больше ни слова не произносит. Альфа неожиданно вдавливает Оливера в стенку жестяной камеры, накрывая губы своими, и грубо целует, после чего тот самодовольно улыбается. Лифт останавливается на нужном этаже, оба выходят и направляются в пентхаус. Как только входная захлопывается за обоими, Ким вгрызается в чужие губы, сильно сминая бедра сквозь ткань. После втрахивает в постель, до хруста заламывая руки и выбивая из омеги, остро и осязаемо пахнущего облепихой, жалобные стоны.***
Утро Мина начинается в 16:48. Он нехотя принимает сидячее положение на кровати, потягивается, пыхтя известные только ему звуки под нос, зевает, прикрыв рукой рот, запачканный слюной, и разминает затекшую ночью шею. Затем поднимается с места и направляется в уборную. В зеркале обычное по-утреннему лохматое чудовище с не сильно опухшим лицом. Юнги потирает скулу и занимается утренними процедурами в ванной. Из душа вместо дикого зверька выходит свежий вкусно пахнущий цитрусовым гелем для душа омега с румяными щеками. Мин клянется себе, наконец, перестать ходить мокрыми ногами по холодному полу квартиры, сильнее кутается в махровое белое полотенце и идет обратно в спальню. Одевшись в первое, что выпадает из гардероба, он решает выбраться из дома и направляется в прачечную, запихав серый пиджак в рюкзак. Ближайшая химчистка находится в паре кварталов, Юнги решает пройтись пешком, поправляет джинсовую куртку, надетую поверх светло-серого худи оверсайз. Небольшая прачечная самообслуживания, полчаса стирки, еще половина сушки и Юнги вновь абсолютно свободен. За годы, прожитые в Стоктоне, Мин общается только с продавцом, арендодателем и со стариком бетой из квартиры напротив, которому нередко помогает с делами по дому. Бесполезное сидение на месте не вставляет от слова совсем, омега печатает надоедливому альфе, частому гостю в голове уже сутки, о том, куда и когда он может принести пиджак, наконец, распрощаться с Кимом и начать собирать вещи для переезда в более безопасное место. Вот только Ким на сообщение не отвечает и тем самым злит Юнги.***
Проходит два дня, прежде чем Сокджин отвечает на пришедшее сообщение. Не то, чтобы Мин считал. Брошенные позавчера на столик кухни виноградные Senator напоминают о себе только сегодня. Юнги затягивается, смакует пряный дым и медленно выпускает его, стоя вечером на балконе. Малиновый закат мажет по неяркому небу выделяющейся полосой, внизу пролетают сотни машин, следуя одна за другой. Сокджиновское «я сам приеду и заберу его, не беспокойся» кажется странным, но Юнги решает не обращать на это внимание и проходит обратно внутрь квартиры, плюхается на немного скрипучую кровать и кладет лэптоп на колени, продолжая печатать статью. Юнги плюет на поставленное арендодателем правило о запрете курения в доме и достает из картонной коробки очередной темно-коричневый сверток с черным фильтром. Вся комната наполняется струящимся дымом, который режет глаза, заставляя их слезиться и краснеть. Мин откладывает на тумбу ноутбук с законченной статьей и укладывается на бок, затушив виноградную о изголовье и бросив окурок рядом на паркетное покрытие. Юнги кажется, что его преследует апатия. Она ходит за ним по пятам и настигает в самые неподходящие моменты. Тогда омеге кажется, что все его эмоции исчезают или вовсе искореняются. Он решает изменить окружающую обстановку, обосноваться в новом городе, который пока окутан покрывалом Изиды. Юнги очень надеется изменить все, и ему это удастся. Должно.***
Сокджин подъезжает к многоквартирному дому и выходит из машины, направляясь в подъезд, нажимает на кнопку «48». Поднявшись с помощью лифта, Ким встает напротив двери и стучит в железную дверь, так как на стене рядом со звонком прикреплена табличка, оповещающая, что тот сломан. Входная распахивается, из-за нее выглядывает пепельно-жемчужный омега, тупит взгляд. — А, пиджак, – заключает младший и отходит в сторону, позволяя Сокджину пройти вглубь, — Я сейчас. Мин скрывается в единственной жилой комнате, зачесывая мягкие упавшие пряди назад, находит пакет из крафт бумаги и возвращается в прихожую, вручая его Киму. — Ты переезжаешь? – сам не зная зачем, спрашивает Сок, заметив красный чемодан, и получает в ответ угуканье омеги, — Куда? Я могу помочь отнести вещи или с переездом, во всяком случае, у меня есть машина, я бы хотел тебя подвезти, – лепечет Ким. — Истсайд, Лос-Анджелес, – Мин слегка хмурится, поднимая чемодан с места за металлическую ручку, и надвигается на альфу, выталкивая его из однушки и выходя следом, — Я думаю, ты можешь, к тому же, я не хочу тратиться лишний раз. Тебе повезло. «Эм, хорошо», — становится единственным, что Мин получает в ответ, пока ждёт лифт.