excessive paper

      Ты сидишь на краю кровати, сгорбившись. Тонкие пальцы рук твоих держат простыню, твоя спина обнажена, бельё сдвинуто в сторону. Изначально на тебе не было этих тряпок, просто ему захотелось подкорректировать тебя, как бумагу подрезают ножницами.       Он осторожно рисует на твоей спине, где так заметен позвоночник, тонкие линии и цветы — яркая гуашь не просохнет до конца, и вообще это не лучшая краска для рисования на теле, поэтому он добавляет элементы картинок цветастыми фломастерами. Розовый и мятный имеют в консистенции блёстки.       Солнце кидает свои лучи на стены, потолок и белое постельное бельё. Белый ковёр на полу, белый цвет дерева, из которого изготовлена мебель, только пол здесь — ламинат. В квартире безумно холодно, но ты уже привыкла, а он пытается не замечать этого. А ещё здесь очень светло.       Он откидывается назад, оглядывая плод своих трудов.       — О, ты такая красивая сегодня.       Ты мотаешь головой. Ты — чистый лист бумаги, который он оживил, чтобы рисовать.       Он тихо наклоняется к тебе и рисует дальше. Холодная кисть легко касается твоей спины, и ты терпеливо и тихо дышишь. Что-то внутри подпирает бронхи, давит на трахею и лёгкие.       Он допускает неверный штрих, и ты чувствуешь прикосновение губки к спине. Он аккуратно стирает лишнюю линию. Ему надо больше рисовать.       В кожу твоей руки въелся монохромно-чёрный рисунок ключа, оплетённого цветами и всякими ползучими растениями. Ты думаешь, что он — самый лучший художник на белом свете.       Он так счастлив, когда рисует. Ему так нравится создавать разные маленькие миры на бумаге, то есть на тебе.       Но ты уже давно наскучила ему со своей терпеливой и преданной любовью, ты неинтересна ему, и он отпихивает тебя от себя в остальные минуты.       Ты — маленькая дура. Но сейчас он любит тебя, его пушистые волосы взъерошены, и он сосредоточенно разрисовывает твои лопатки, чертя на них геометрические фигуры, переплетённые с цветами. Но так очень редко бывает. Ты надоедаешь ему.       И ты знаешь, что когда-нибудь он сомнёт тебя в комок ненужной размокшей разрисованной бумаги, сомнёт и выбросит. Потому что есть реальные девушки, которые не будут тихонечко смотреть на него, сложив руки на коленях, и не будут ночами без движения терпеливо лежать рядом с ним. Потому что ему нужно движение, динамика, вихрь, сопротивление. А не лепестки роз на спокойной глади пруда, неярко освещённого солнцем в зените. И у него будет своя жизнь, где он забудет о тебе, потому что ты была создана исключительно для его удовлетворения во всех художественных смыслах.       Но у тебя ещё есть время. И ты с любовью зацеловываешь его руки, пока он с усталым отвращением и уже без гордости смотрит на тебя.