Желание и долг

По широкому коридору, в почти кромешной темноте шла молодая девушка. Она была одета лишь в длинное, но лёгкое ночное платье и туфли на небольшом каблуке. Волосы цвета вороного крыла были расплетены и тёмными волнами струились по плечам. Из-за высокого потолка её аккуратные шаги раздавались почти на весь этаж. То была Мария Стюарт – Королева Шотландии. Прибыв во Францию, она с каждым днём осознавала все яснее, что её свадьбе с дофином Франциском не бывать, пока это не понадобиться его отцу, Генриху Второму Валуа, действующему королю. Вдали от монастыря, в котором Мария находилась с пяти лет, королева остро ощущала одиночество и даже её фрейлины: леди Лола, леди Кенна, леди Грир и леди Эйли не могли скрасить этого гнетущего чувства. Дойдя до главной лестницы, девушка с усилием приоткрыла большие дубовые двери, и вышла на терассу, глубоко вдохнув свежий ночной воздух. Облокотив руки о резные перила балкона, королева с затаённой печалью смотрела на внутренний дворик. Мария вспомнила, как совсем недавно здесь её встречали. Выйдя из кареты, она осмотрелась и сразу же запреметила Екатерину де Медичи, властную королеву Франции. Что-то подсказывало Марии, что с ней будет весьма сложно найти общий язык и понимание, ведь Екатерина при дворе слыла бывалой интриганкой. И, конечно же, Мария тут же узнала молодого человека с золотистыми локонами и светлыми, серо-голубыми глазами, вышедшего из тени замка. На нём было обычное рабочее одеяние, совсем не подходящее его статусу. Ведь это был Франциск. Королева Шотландии не сомневалась в этом, ведь она хорошо запомнила то время, когда находилась при французском дворе первый раз. Помнила, как она с наследным принцом бегала по замку, играя в прятки. Как они вместе прыгали на большой кровати; перья из разорваных подушек медленно поднимались вверх и, купаясь в лучах летнего солнца, пробивающихся сквозь искусный витраж, спускались, медленно кружась и путаясь в волосах маленького Франциска. Когда принц подошёл, Мария так растерялась, что начала говорить всякие глупости. Но видя, что Франциск ей улыбается, она расслабилась, подумав, что у них может что-то получиться, и их союз не будет лишь политической формальностью. Но сейчас, спустя почти два месяца после прибытия ко двору, Мария чувствовала себя больше трофеем, чем невестой, — создавалось ощущение, будто Генрих держит её как запасную силу. Если во Францию вторгнутся войска другого государства, например Англии, то их свадьба состоится, дабы обеспечить Францию войсками. Никто не воспринимал юную королеву всерьёз, думая, что она всего лишь пешка в руках Ватикана. Всем было известно, что она должна была перейти доску, заявить свои права на Английский трон и стать королевой в обход незаконной дочери Генриха Восьмого, Елизаветы Тюдор. «Да, — подумала Мария Стюарт, печально вздохнув, — предстоит ещё многое совершить. А возможностей для этого мало, очень мало.» Погрузившись в свои мысли, девушка не слышала стука сапогов. Вдруг, её кто-то схватил за плечо, разворачивая. — Эй, тебе здесь быть не по… — незнакомец осёкся по двум причинам: первая – девушка молниеносно выхватила кинжал из рукава и нанесла ему порез, а вторая – юноша признал в ней королеву Шотландии. — Ваше Величество? — Себастьян? — испуг сошёл с лица Марии так же быстро, как и возник. Убрав кинжал обратно, она с недовольством воззарилась на бастарда короля. — Извините, Ваше Величество, я, верно, напугал Вас? Но, позвольте, зачем же Вам оружие? — Для защиты. За два месяца я поняла, что в этом замке больше врагов, чем друзей, — Себастьян наклонил голову, скрывая улыбку. — Так кто же Вам враг? — лицо черноволосого юноши вдруг стало совершенно серьёзным, а голубые глаза, не мигая, смотрели на королеву Шотландии. — Екатерина, — чуть поразмыслив ответила Мария. — За всё то время, пока я здесь нахожусь, она организовала четыре покушения на меня. Не пойму, зачем ей это. Себастьян, может, ВЫ знаете что-то о её намерениях? Я не принуждаю Вас отвечать, но мне необходима эта информация. Себастьян печально смотрел на королеву Шотландии, осознавая, что как бы он ни хотел ей помочь, он не обладает нужными сведениями. Бастард короля страдал, страдал потому что нуждался в том, чего никак не мог получить. Себастьян с первого дня, взгляда, полюбил Марию, и осознание того, что даже мыслями он притронулся чему-то запретному, съедало его изнутри, заставляя гореть в страшных муках. «Невеста брата» — это словосочетание резало словно тупым ножом, не кожу, а душу. И Себастьян де Пуатье решил: даже если он никогда не получит Марию, то всегда будет защищать её. Поэтому он, во что бы то ни стало, раскроет юной королеве все карты Екатерины де Медичи, даже если ему придётся умереть ради этого. — Извините, Ваше Величество, — прошелестел голос Себастьяна в полумраке. — Я не знаю. Но постараюсь разузнать… — Баш, благодарю, не стоит. Я не имею права просить, а тем более- принуждать Вас участвовать. Я ведь понимаю, что это может сыграть с Вами злую шутку. Только подумайте, если Екатерина узнает, что вы плетёте интриги за её спиной, то она, она… — Ничего мне не сделает, — вглядываясь в лицо Марии, заверил Себастьян. — Я нахожусь под защитой отца. Екатерина знает: случись со мной что по её вине, она сразу же почувствует над шеей холод топора, призванного гневом Генриха. — Постойте, — на лице юной королевы отобразилось осознание, — Вы говорите так, будто… Себастьян, неужели Екатерина уже покушалась на Вашу жизнь? Молодой человек увидел, что Мария встревожена и обеспокоена. Неспеша подойдя к ней, Баш приложил свою ладонь к нежной щеке королевы. И шёпотом, полным уверенности, ответил, будто бы успокаивая девушку. — Да, сотни раз. Она всегда недолюбливала меня, считая лишним во дворце и вообще в жизни короля, — бастард горько усмехнулся, видя перед глазами картину далекого и не совсем счастливого детства во дворце. — Но не смотря на это, король всегда благоволил мне. Да и Франциск тоже… Этого и не было видно, но глаза Марии были полны слёз горького сочувствия и сожаления. Она положила руку на плечо Себастьяна и чуть сжала его. — Баш… Я… Я не знала, простите меня. Это, должно быть, слишком сокровенная тема для Вас. Мне не следовало быть столь навязчивой и бестакт… — Тш-ш-ш, — протянул юноша, снимая с плеча руку девушки. Мария увидела, как только Себастян коснулся её шелкового рукава, то сразу же по белоснежной ткани начали расплываться алые круги. Кровь. — Себастьян! О, Боже мой, — королева отпрянула, прикрыв рот рукой, — я всё же задела вас кинжалом. Баш посмотрел на руку. — Это пустяки, — поспешил заверить он Марию. — Бывало и хуже. Бастард улыбнулся. Так просто и добродушно, как королеве улыбаются очень редко. Не заискивающе, без малейшего намёка на подобострастие. Но Мария не поддалась. — Нет. Рану нужно перевязать, —Решительно заявила девушка. — Так нечем. И, Ваше Величество, зачем тревожить Нострадамуса из-за такой малости? Он наве… — Баш прервал свою речь, наблюдая, как королева нагнулась, приподняла подол своего ночного платья, отрывая от него длинный кусок. После Мария подошла к Башу и взяла его ладонь в свою. Закончив перевязку, она отпустила его руку и отстранилась с невозмутимым видом. — Благодарю, Мария, но как Вы… Откуда Вы знаете, как перевязывать раны? — О, Баш, вы, как и многие до Вас, недооцениваете королев. Особенно тех, кто проводит двенадцать лет в монастыре среди монахинь. — Мария гордо посмотрела на собеседника. Но тот лишь рассмеялся. — Мои слова показались Вам смешными? — разочаровно спросила она. — Нет, Мария, нисколько. Меня позабавила ситуация. Вот мы: бастард и королева стоим на веранде, моя кровь у Вас на рукаве, а моя ладонь перевязана Вашим подолом. — Да, Себастьян, — немного отречённо начала девушка, — порой в происходят странные вещи. И мы никак не можем на это повлиять. — Почему же? — с хитринкой спросил юноша, осматривая Марию с ног до головы. — Вот я, например, могу повлиять на то, что сползший шелковый чулок на Вашей левой ноге вернётся в своё исходное положение. Мария посмотрела сначала вниз, а потом на Баша, не скрывая своего замешательства. — О чём вы, Себастьян? — спросила Мария. Но юноша, не отвечая на вопрос, опустился на одно колено. — Баш, постойте! Не надо! — перепугано прошептала девушка, глядя на то, как Себастьян тянет руки к её ноге. Но тот лишь с улыбкой произнёс: — Не забывайтесь, Ваше Величество. Помните, где Вы находитесь, — с укором начал Баш. — Хоть мы и не в формальной обстановке, но Вам всё же стоит держать себя, как подобает королеве Шотландии. А королеве не престало нагибаться перед своим поданным. Мария, поймите, для меня честь оказать Вам эту маленькую услугу. С этими словами бастард осторожно, двумя пальцами, прихватил чулок, находившийся у щиколотки, и начал медленно поднимать его вверх по ноге. Когда элемент одежды занял законное место, Баш еле-еле коснулся внутренней стороны бедра Марии, заставляя сотни мурашек забегать по её ноге. После он поднялся и смело заглянул в глаза Марии. Последняя была так обескуражена жестом бастарда, что смогла вымолвить лишь короткое: — Баш... Юноша осторожно, с некой опаской, будто бы спрашивая разрешения, дотронулся до щеки Марии. Та прерывисто выдохнула и посмотрела вниз, не смея поднять глаз на Себастьяна. Последний осмелел и задал вопрос, который, если бы их кто-нибудь слышал, мог довести бастарда до эшафота. — Мария... — голос Баша был тихим и хриплым. — Вы так прекрасны, — бастард провёл пальцем по нижней губе королевы. — Я вожделею Вас не так давно, но так страстно... Знали бы Вы, Ваше Величество, какова сила моей любви к Вам. Если бы вы только знали... Мария медленно подняла изумлённый взгляд на Себастьяна. — Всё что Вы говорите, Баш... Разве вы не боитесь? — её нежный бархатный голос дрожал, а из глаз вот-вот готовы были побежать слёзы-предатели. — Меня уже ничего не спасёт, Мария, — Баш аккуратно очертил линию скулы королевы. — Ваше Величество, скажите мне: имеем ли мы место быть? Возможно ли то, что мои посягательства на Ваше сердце останутся безнаказанными или? — Не думаю, — прошептала шотландка, закусывая губу. — В таком случае, — юноша немного помедлил, — сжальтесь надо мной, Мария. Заклинаю Вас, сжальтесь. Подарите мне всего лишь одно сладостное прикосновение и я уйду. Уйду и больше никогда на появлюсь снова. Не посмею показаться Вам на глаза ни за что на свете. И Себастьян начал медленно, но уверенно наклонятся к Марии. Девушка застыла на месте, трепеща от волнения и неправильности всего происходящего. Бастард и королева. Что они моги предложить друг другу? Любовь? Может быть и так. Но стоит ли игра свечей, если её исход всё ещё остаётся туманным и загадочным? И не эгоистично ли это – жертвовать интересами двух величайших держав: Шотландии и Франции, растаптывая возможно весьма выгодный политический союз, отдавая предпочтение чувствам, таким шатким и непредсказуемым? А были ли они вообще? Вероятно, Марии было слишком одиноко, настолько, что она отважилась искать утешения и поддержки у брата своего же жениха Франциска. И тут внутри Марии будто что-то надломилось. Франциск. Каково будет ему? Он никогда на раскрывал своих чувств, но и без слов было понятно, что юная королева влияет на сердце дофина каким-то странным, магическим образом. Но что самое важное: Мария любила его. Королева всегда знала это, но боялась признаться в этом даже себе, понимая, что подобного рода мысли отнюдь не помогут ей держать голову холодной, управляя государством. Это была та самая ужасная, горькая правда, которая не давала девушке спать по ночам. И сейчас, когда губы Баша ещё не касались её, но Мария уже могла почувствовать исходящий от них жар, она приняла решение. Она должна остановить всё, чего бы это не стоило. Это и будет правильным решением. Так и должно быть. Резко отступив назад, она выпрямила спину и посмотрела на бастарда строгим, величественным взглядом, так, как подобает это делать истинной королеве. — Не забывайтесь, Ваша милость, — голос королевы звучал ровно и холодно, будто она отдаёт приказ о казни. — Помните, где Вы находитесь. Вы воспитывались при дворе с самого детства Себастьян, и я смею предположить, что Вы должны были понять одно простое правило: не говорите слишком многого. Ваши чувства и смелость погубят Вас, Баш. Впредь прошу Вас держать себя в руках. Высказавшись, Мария еле заметно склонила голову в знак прощания и отправилась в свои покои под твёрдый и решительный стук, вылетавший из под её каблуков.