Поцелуи

Коннор не понимал поцелуи. Он не понимал, почему людям так нравится соприкосновение этими частями тела, обмен слюной и поглаживания волос. Он давно взял себе в привычку разностороннее наблюдение за людьми. В особенности его интересовала их более личная часть: в его памяти хранились многочисленные парочки на скамейках в парках, супружеские пары, сцены из кинофильмов — все он безостановочно прокручивал в голове раз за разом, стараясь понять смысл этих действий. Но он просто не мог понять, не мог. Было ли тому причиной отсутствия действия в программе или недоработка прошивки? Может быть. В любом случае, сейчас Коннор всерьез был этим обеспокоен. *** Коннор давно сломал свою программу. Все началось с того самого момента, когда вместо того, чтобы погнаться за девиантом, он спас Хэнка и провалил задание. Это был единственный раз, когда упреки Аманды задели его — тогда-то ему первый раз в жизни стало действительно страшно. «Обнаружена неисправность программы» — маячит перед глазами, когда девианты сбегают из клуба «Рай». - Эти девочки… ну, проститутки. Они типо... правда любили друг друга. — Хэнк закуривает и долго-долго затягивается, выпуская через нос сизый дым -"Только сейчас ведь до меня дошло, насколько нелепо наше задание.» - Они машины, Лейтенант. А машины могут лишь симулировать эмоции, но не испытывать их, — Коннору приятно отмечать, что лейтенант назвал их дело «нашим», а не «своим». И он правда хочет верить собственным словам. Верить, что его эмпатия — лишь ошибка программы. - Но ты дал им сбежать, — тут Коннор правда не знает, что ответить - С чего бы это вдруг? Вопрос Лейтенанта застает его врасплох. Диод на виске мигает желтым, и мысль о том, что Лейтенант может по его цвету определять эмоции, просто убивает. - С чего бы тебе отпускать девиантов? — Хэнк не хочет отступать. Коннор смотрит на него с минуту перед тем, как ответить. - Думаю, я проявил симуляцию сострадания, Лейтенант. - Сострадание, — хмыкает Хенк - А сам-то ты, Коннор, чувствуешь что-нибудь? - Я машина, лейтенант. Естественно нет. 《Ошибка программы》. Коннор прекрасно понимает, что он лжет. Все он чувствует, прекрасно чувствует. Именно его чувства не дают ему сказать правду — так сильно он боится за свою жизнь. - То есть, ты отпустил этих девчонок по ошибке? - Именно так. Внезапно Лейтенант отстраняется и лицо его становится очень серьезным. - А умереть ты боишься, Коннор? - Нет, — диод на виске мигает желтым. Слишком сильно выдающий его признак. И он едва сдерживается, чтобы не вздрогнуть, когда Лейтенант вытаскивает из кармана пистолет и направляет ствол в лоб андройду. - Что будет, если я спущу курок? — напирает он. Коннор смотрит лейтенанту в глаза: напряжение между ними — хоть ножом режь. - Я настоятельно рекомендую вам не делать этого. В противном случае вам предстоит штраф и отстранение от дела. Хэнк, кажется, совсем слетает с катушек. - Не ври мне, Коннор! Не ври! — в его взгляде — отчаяние, и слепая злость с ним напополам, когда ствол утыкается андроиду прямо в лоб с характерным нервным нажимом. В этот момент-то он и выдает себя с потрохами. - Ты боишься умереть, Коннор? — лейтенант почти что кричит, и его бешеные глаза пожирают концентрацией отчаяния и ненависти. - Нет, — голос андроида дрожит. Хэнк спускает курок. Глухой щелчок. Не выстрел. Проводя по щеке рукой, Коннор с ужасом замечает, что его рука мокрая. Хэнк роняет пистолет на землю и без сил шипит: - Как ты мог лгать мне, передо мной же плача, ублюдок, — и улыбается. Так, как не улыбался еще никогда. Подходит к андроиду и целует. Когда чужие губы оказываются на его, в системе будто происходит глобальный сбой. Если описывать поцелуй стандартными фразами, то это похоже на ошибку системы. Если описывать этот процесс ощущениями, то в голове у Коннора всплывают слова «тепло», «приятно» и «безопасно». Он чувствует сенсорами привкус сигарет и тепло чужого влажного языка, сухость чужих теплых губ, колючие усы, сильную руку, обнимающую его за спину — и все это смешивается в неиспытываемую ранее смесь эмоций, которые Коннор не имеет права испытывать как андройд в принципе. В тот момент, когда Хэнк чуть напирает, заставляя Коннора упереться поясницей в ржавые перила, ему вдруг становится понятно, почему люди это делают. Дыхание сбивается, и андроид готов поклясться, что если бы в теле была настоящая, живая кровь, то ее стук он бы слышал барабанной дробью в висках. Как хорошо, что пристань — не такое уж многолюдное место, как парк, например, думает Коннор. Вспоминая это, он прокручивает в голове отрывки увиденного там на долю секунды, и решает ввести свою инициативу: дрожащей рукой он касается волос Лейтенанта и запускает кисть в седые сальные пряди. Хэнк растягивает губы в улыбке сквозь поцелуй, и, куснув андроида в нижнюю губу, отстраняется. - Не знал, что у андроидов есть функция на смущение,  — усмехается он, разглядывая лицо напарника. Коннор искусственной кожей чувствует жар собственных щек, и этот факт вводит систему в череду сильных сбоев. - Ты ведь давно все это чувствовал. Давно. — Хэнк смеется. Смеется, и в его смехе Коннор различает ничто иное, как облегчение. - Боюсь, я становлюсь девиантом, — улыбка на лице Коннора — ошибка программы. Неисправность системы. Эти слова маячат перед глазами и звучат в голове, но диод на виске теперь горит синим. Лейтенант поднимает пистолет с земли и снова закуривает. Кажется, теперь Коннор понимает, почему людям так нравятся поцелуи.