Последнее желание

      Похоже, сейчас всё закончится.       Секунда — надрывный  крик Стивена Стрэнджа, больше похожий на  отчаянную просьбу, застывает в воздухе:       — Стой! — Танос замирает, окинув мага внимательным взглядом. — Пощади его, и я отдам тебе камень.       Тони судорожно вздыхает и, с трудом развернувшись, ловит взгляд Стрэнджа — решительный и несколько горький. Старк хочет закричать, открыть чародею глаза, заставить его забрать свои слова обратно, но заинтересованность на лице титана появляется слишком быстро.       И Танос, продолжая направлять на него перчатку, удивительно спокойно уточняет:       — Без фокусов?       Когда Стивен кивает, Железный Человек болезненно морщится. Всё его тело горит от глубокого пореза, но ранит совсем не это. Когда он видит собственными глазами, как над ладонью мага появляется камень, тогда-то Тони и испытывают самую ужасную боль.       Окончательно разбитый, заполненный отчаяньем с ног и до головы, Старк наблюдает за тем, как предпоследний камень находит своё место в перчатке.       В голове у Тони нескончаемо крутятся два вопроса — зачем и почему.       Почему?       И именно сейчас, когда сил практически не остаётся, Квилл бросается на титана, словно сумасшедший. С присущей ему глупой храбростью он всё ещё пытается что-нибудь сделать. Танос же, оставив их на планете, стремительно скрывается в портале.       Ведь последнее звено его плана — всё ещё на Земле.       — Где он?  — Звёздный Лорд оборачивается к Старку, который пытается затянуть глубокую рану при помощи костюма. — Мы что, продули?       Тони ничего не отвечает, он даже не смотрит на Квилла. Ему не хочется слышать чужие вопли и возгласы, он просто… Старк разворачивается к Стрэнджу, тихо, едва слышно прошептав:       — Вот зачем было?       Несколько секунд маг молчит.       — Пошёл финальный раунд.       Черт! Всё это — слишком сильно не похоже на Стрэнджа.       И даже если Стивен предусмотрел такой исход, Железный Человек не может понять одного — почему он молчит? Да, все они в дерьме, но отдавать камень, тем самым уничтожив возможность победы — настоящее безумие. Пусть где-то глубоко внутри Тони и польщён поступком Стрэнджа, он уверен, маг ничего не делает просто так. Стивен не из тех, кто будет жертвовать огромным количеством людей, более того, совсем ещё недавно чародей цеплялся за камень словно одержимый, раздражая своим поведением всех вокруг.       — Чёрт возьми, — рычит Старк, тряхнув головой. Он не знает, что делать.       Никто не знает.       Есть ли смысл пытаться свалить с Титана? Может ли маг вновь открыть один из своих излюбленных порталов? Всё это не имеет никакого значения, когда Танос может исправить любую оплошность, при помощи столь могущественного камня Времени.       — Мистер Старк, — рядом, когда Тони предпочитает никого не видеть, возникает Паркер. Он грустно улыбается ему и, опустив свою ладонь на плечо Старка в качестве поддержки, подходит ближе.       Но Железный Человек вскидывает с плеча руку Питера, который всего лишь пытается проявить участие, хоть как-то помочь. Он чувствует, что сейчас Тони тяжело, но Старк, отвернувшись, холодно произносит:       — Не сейчас, Питер.       Человек-Паук теряется:       — Но…       — Я сказал, не сейчас! — рычит Тони.       Он не знает, почему в моменты злости или отчаяния постоянно отталкивает от себя людей. И чаще всего он поступает так именно с теми, кто заслуживает намного большего.       Как Паркер.       Железному Человеку хочется развернуться, догнать Паучка, притянуть его к себе и обнять так крепко, так сильно, чтобы самому стало больно. Но он, подавив в себе этот искренний и необходимый порыв, сжимает челюсти вместе, отшвырнув ногой какой-то камень. И, услышав сдавленный вздох позади, оборачивается — Питер всё ещё стоит рядом.       — Сколько можно повторять, что…       — Я знаю, что нужен вам сейчас, — перебивает его Паркер неожиданно смело.       Паук делает к нему шаг.       — Нет, не нужен, — изрекает Старк сухо, и Паркер замирает, широко открыв глаза.       Тони не знает, зачем говорит всё это. Может, дело всего лишь в злости и щемящем чувстве проигрыша, а может быть, всё ещё намного серьезнее.       — У вас не выйдет оттолкнуть меня с помощью грубости, — заявляет Питер, а потом, с укором посмотрев прямо в его глаза, уходит к остальным.       «Да уж, мальчишка знает тебя лучше, чем ты сам», — раздаётся голос давно утерянной совести.       И всё же, в глубине души Старк благодарен Паркеру за то, что тот не ушёл сразу. За то, что остался. За то, как Питер смотрит на него прямо сейчас.       Тишина ощущается как никогда остро на этой богом забытой планете, но сейчас никто не знает, что сказать. Тони чувствует это, когда мельком рассматривает каждого из стражей, косится в сторону доктора Стрэнджа или просто прислушивается к самому себе. И сейчас, когда руки совсем опустились, а изнутри словно высосали былой энтузиазм, происходит то, чего никто не мог предсказать — надвигается буря.       Каждый из присутствующих слышит её приближение, её неустанный и громкий вой, обещающий отнять у них всё.       Всё, и даже больше.       Все они, так смело сражающиеся за огромную часть вселенной, за обыкновенную возможность жить, постепенно уходят, обращаясь пеплом в безмолвии Титана. Не остаётся ничего, кроме всепоглощающего ужаса, а перед глазами — последние секунды чужой жизни, так стремительно и несправедливо угасающей. И Старк видит смерть повсюду. Видит, как Квилл и большая часть стражей растворяются в воздухе, не оставив после себя ничего.       Теперь на планете не тихо. Тони кажется, что Титан кричит вместе с ним, просит прощения, насмехается или о чём-то молит — не имеет значения. Но он точно слышит этот дикий и пронзительный вой, который витает прямо в воздухе.       Когда вокруг никого нет, когда Старк, резко развернувшись, смотрит на бледного Паркера, а тот неожиданно вздрагивает всем телом, с трудом удерживаясь на негнущихся ногах, он сходит с ума окончательно.       Ему плохо, ему больно, ему жаль.       Боже, как ему жаль…       — Мистер Старк?.. — с надрывом шепчет мальчишка, в испуге рассматривая собственные руки, которые поразительно быстро перестают слушаться его. — Мне что-то плохо.       Тони не узнаёт свой голос — хриплый и глухой — когда пытается успокоить скорее себя, самого, своё бьющееся в конвульсиях сердце. Он стоит, словно статуя, не смея двинуться.       Он боится, что стоит ему шелохнуться — Питера не станет. Боится никогда не увидеть его, больше не почувствовать мягкие губы и навсегда забыть улыбку мальчишки.       Забыть его всего.       — Всё нормально.       — Я не… Со мной что-то происходит, — выдыхает Паркер сипло, и Тони не может оставить его сейчас, когда Паук, цепляясь за него как за последний шанс на спасение, как за того, кто всегда был рядом, как за первый глоток воды в бесконечной пустыне, безнадёжно хрипит.       Подхватив Питера у самой земли, Старк начинает лихорадочно поглаживать его по спине, не переставая безумно шептать:       — Тихо, тихо, тихо, — он чувствует всю силу объятий Паука, всю его бессмысленную надежду, — тихо…       — Я ведь не умру? — на грани истерики спрашивает Питер, — правда не умру? Ну, пожалуйста!..       Старк готов зарыдать сам. Забиться в конвульсиях, прижимая Паркера к себе и обещая никогда не отпускать. Но он может лишь с силой обнимать Питера. Так, словно это — их последний раз.       Вот только… Этот раз действительно последний.       — Пожалуйста, я не хочу… — Паук в отрицании качает головой, и перед глазами Тони неожиданно проносится всё то, что они пережили.       Даже уверенные слова Питера, которые тот произнёс несколько минут назад:       «Я знаю, что нужен вам сейчас»       И это грубое:       «Нет, не нужен»       — Я не хочу умирать!.. — вскрикивает Паук в реальности. И Старк, уложив Питера на грубую поверхность Титана, жадно рассматривает его лицо, запоминая каждый изгиб. В этот миг он испытывает невероятную, беспощадную боль, но смотрит и смотрит, встречаясь взглядом с Питером.       — Простите.

***

      Дни замирают в часах, а те — в вечности, смешиваясь воедино. Так и проходят два долгих месяца — в прострации и беспомощных попытках отогнать от себя болезненные воспоминания. Но каждый день, каждое его  мгновение Тони возвращается в прошлое, в тот самый момент, когда Питер Паркер, прижимаясь к нему всем телом, в лихорадке ищет у него поддержки. Он хватается за него, он бьётся в конвульсиях, а после — превращается в пыль, оставшись в ладонях Старка едким прахом воспоминаний.       Осознание того, что Питер бесповоротно и окончательно мёртв, приходит слишком внезапно. Слишком резко, чтобы Тони смог реагировать на это хотя бы отчасти нормально. Чтобы он смог это принять.       Но он не может, не хочет и даже не пытается.       Ему необходимо одно —  вернуться в прошлое, оставить Паркера на Земле, надеясь на другой исход событий. Ещё он хочет зацеловать всё тело Питера, быть рядом всегда, а в последний миг его жизни — намного ближе.       Он хочет, чтобы они были одним целым, но эти нелепые и абсурдные мечты, все эти мысли, которые Старк топит в алкоголе и боли собственной души, не могут стать реальными. Они навсегда останутся лишь тенью, призрачным эхом желаний.       И только через некоторое время, когда гениальный мозг утопился в виски, Тони решается приказать Пятнице найти всю информацию о Питере Паркере — мальчишке из Квинса и его страстной одержимости.       Так Старк и выясняет о Питере больше: о его семье, родственниках, о его увлечениях и достижениях. Теперь он знает Паркера целиком и полностью, словно бы впиваясь в открытую рану с каждым новым глотком информации. Тони убивает сам себя, но жить в мире, где каждый значимый человек — горсть пепла... слишком больно.       Даже если вспомнить все муки, которые пережил Тони, будучи Железным Человеком, потеря близких — самое страшное, что могло случиться.       В итоге Старк, решив посетить бывшую квартиру Питера, мнётся у её входа. Ему трудно сделать первый шаг, трудно переступить порог, чтобы наконец-то увидеть то, что осталось от Человека Паука. Конечно, Тони не знает, почему Паркер давно перестал жить с тётей, но этому факту он благодарен, ведь всё за этой дверью является частью Питера.       Всё.       В однокомнатной квартирке оказывается слишком тесно, но Тони не обращает на это внимания. Он рассматривает вещи Паркера, скользя взглядом от плакатов Бэтмена на стене до тетрадей и винтажных изданий плеера и макбука. Он запоминает всё это с упоением, хотя уверен, что придёт сюда ещё не один раз. Старк просто не сможет упустить последнюю частицу Питера.       И сейчас Тони дышит всеми этими вещами, вплоть до откровенного беспорядка на стуле. Он наслаждается знакомым запахом, впитавшимся в стены, дотрагивается до коллекционных игрушек, купленных в магазине комиксов, рассматривает тетради и пытается кое-как анализировать мягкий почерк. Старк проводит рукой по пыльной кровати Питера и, упав на неё, зарывается лицом в подушку, зажмурившись.       Сейчас, вдыхая эту пыль, Тони не чувствует в себе и капли жизни. А перед глазами вертится фигурка Спока, коллекция пластинок и огромные конспекты…       Старк остро ощущал, что во всех этих вещах и был Питер. В этом аромате.       Но его не было.