Открытое окно

- О, эти старые письма? Забирай их, я увлечен Жозефиной. У Арно по спине мурашки пробежали, когда он услышал голос Наполеона из прохода в соседнюю комнату, пока он ковырялся отмычкой в замке сундука, выполняя просьбу Дезире. К несчастью для гордыни ассасина Наполеон и сам был прекрасно обучен искусству боя и шпионажа, бонусом шли так же: умение плести сочные интриги и броская привлекательная внешность, даже не смотря на низкий рост, что сам обладатель за недостаток не воспринимал. Дориан тряхнул кипой писем в руке и, выдавив из себя надменную ухмылку, пряча досаду, мерно тихим бархатным басом проговорил, осмелившись при этом сократить расстояние между ним и Бонапартом всего на пару шагов. - И много у тебя было таких вот невест? - Таких... Дезире была единственная в своём роде, но... Наполеон чуть дернул рукой, небрежно пригласив войти вглубь комнаты, чем ассасин воспользовался и последовал за ним, сунув на ходу добычу за пазуху. Они прошли к дальнему углу комнаты, где стоял небольшой столик, мягкое синее кресло и... взор порадовало открытое окно. Очень удобно. Арно никогда не лез вглубь здания, не осмотрев его со всех сторон, чтобы знать где пути отступления. А с таким как его нынешний собеседник, они необходимы. Бонапарт уже хотел было отпить из высокого бокала с красной жидкостью, но вдруг осекся, его взгляд был устремлен за окно, он опустил руку, но бокал не выпустил. - У неё были великолепные лодыжки и эта интрижка с Бернадоттом... интересно, но лишь на время. Люди скучны, Арно, их мотивы просты: или власть, или деньги. Арно молча наблюдал за мужчиной, стоя в тени колонны, опираясь на неё плечом, у открытого окна, когда игла обиды проткнуло самовлюбленное сердце, ведь его получается тоже причислили ко всем этим «скучным людям», а он так не считал, не то чтобы он считал себя выше них, но... убеждал себя, что он, по крайней мере, другого сорта. Дориан нервно дернул бровью, губы изогнулись в грубой ухмылке, будто сейчас с его уст сорвется ругательство, но его посетила одна мысль. - Так ты с самого начала знал об их романе? Зачем же посылал меня за подтверждением? Наполеон выпал из оцепенения и словно впервые увидел Дориана, посмотрел на него почти удивленно, всего две секунды, но было заметно, как во взгляде скользнуло, что ассасин не удовлетворил его ожиданий касательно проницательности. - Это была лишь одна из причин почему я вообще позволил быть ей подле меня. Тогда это было... свежо, захватывающе... Арно резко, сделав шаг вперед, вышел из тени и перебил его. - С Жозефиной будет так же? А потом заставишь меня бегать и собирать чью-то грязь, которую ты и так знаешь?! Наполеон залпом выпил содержимое бокала, поставил его на стол почти беззвучно и вновь взглянул на человека, чьё лицо было подсвечено холодным голубоватым светом Луны. Грубые, но красивые, четкие черты лица, крутая линия челюсти переходила в сильный волевой подбородок. Гордый человек стоял перед ним, но что двигало им? Неужто деньги? - Я же тебе плачу, так в чём дело? Наполеон был спокоен, он выразительно махнул рукой, будто бы просил показать «в чём же проблема». Арно резко отпрянул, тень сокрыла часть его лица словно черный капюшон. Да дело было не в деньгах и даже не в чужом грязном белье, в котором ассасин, по правде сказать, любил рыться, и вовсе не в том, что эти пустые поручения добавляли ему работы, отнимая часы сна. Дориан тонул в работе, но ему это безумно нравилось, бесконечные задания и поручения, он рыскал по улицам, словно голодный зверь в поисках тех, кому нужна помощь, и делал это не по своей альтруистической натуре, коей не было, а из желания заполнить свою жизнь, до краёв. Лишь бы не думать о... - Не в деньгах дело. - А в чём же? Скажи. Что ты хочешь от меня получить? Наполеон говорил прямо, просто оглушал своей прямолинейностью, но Арно то знал какая огромная паутина вьется в этот момент у него за спиной. Он замер на месте, боясь вдохнуть, заставлял себя через силу, лишь бы выглядеть естественно живым, а не напуганным и загнанным. Что он хочет? Он хочет, чтобы им не командовали лишь по своей прихоти, зная, что на зов откликнутся, желая заполнить пустоту в себе, а на деле получается ведь это то же рабство, только сложнее. Ассасин тяжело выдохнул, глядя Наполеону прямо в глаза, и жестко отчеканил: - Не поступай так больше со мной. Думаешь, можешь заполучить кого угодно? Это не так... Он сделал два решительных шага вперед, поддавшись, внезапно накатившей злобе и обиде, вмиг сократилось расстояние между ними, и, едва он коснулся своей грудью чужой груди, немного качнулся назад. Наполеон не дрогнул, не шелохнулся, не двинулся с места, смотрел выжидающе, в глазах играли адские язычки пламени, он сам этого не знал, но ассасин видел. Его будто дразнили. Или нет? Арно не так хорошо понимал людей, путался в собственных мыслях и желаниях, не утруждаясь потом даже разобраться в них. Путался ужасно. Он чуть дрогнул, поддался ближе к лицу ловкого политика, но сантиметрах в десяти передумал, не смотря на то, что Наполеон стоял неподвижно, не отводя любопытствующего взгляда – не сопротивлялся. Арно отступил к окну, неловко потирая вспотевшую шею рукой, глупо, словно отрицая мотнул головой, лишь подтверждая догадку Наполеона о своих предыдущий намерениях. Бонапарт прикрыл открывшийся от удивления рот, обнаружил, что на его губах улыбка. Арно уже исчез за окном. - Глупый мальчишка... «Я или он?» — мелькнуло, в затуманенной горячими образами, голове у Бонапарта.