Образцы

Нож срывается с лириумного кристалла и царапает его кожу. Лавеллан тихо ругается. — Если ты хотела меня зарезать, стоило сделать это раньше. Избавила бы меня от многих месяцев скуки. Самсон задумчиво касается кристалла на своей коже, но не пытается сопротивляться. Лавеллан легко шлепает его по груди. — Я пытаюсь спасти тебя, глупый шемлен. Инквизитор устало выпрямляется и осматривает поле работы. Заражение идет медленно и к тому времени, как другие храмовники превращаются в чудовищ, Самсон показывает только ранние признаки болезни.       Красный лириум прорывается сквозь его кожу маленькими бусинами то тут, то там. Со стороны, выглядит даже красиво, но Лавеллан знает, какую боль это ему причиняет. Она легонько трогает кристалл и инстинктивно слизывает кровь с пальца. — Ты не сможешь его срезать. По крайней мере, не так.       Эланна раздраженно бросает нож на металлический поднос, звук удара режет слух. Она зарывается пальцами в волосы и спрашивает: — Ну можно же что-то сделать? Самсон чему-то тихо смеется. — Что еще? — выдыхает Лавеллан. — Ничего, — Самсон улыбается непривычно мягко, — не нужно ничего делать, Эланна. Правда, не нужно. Я же знал, на что шел. Лавеллан задыхается от возмущения и в первые секунды не находится с ответом. — Я делаю это не ради тебя! — наконец выкрикивает она, — много чести.       Она хватает поднос и несет его к дальнему краю лаборатории. Лавеллан бросает его на стол и принимается протирать инструменты. Она не видит Самсона, но слышит, как он тихо хмыкает, и торопится все объяснить ему: — Если мы выясним природу твоей сопротивляемости к лириуму, мы сможем спасти множество людей. Чуть помолчав, она нехотя добавляет: — И продлить твою жизнь, — она глубоко вздыхает и деловито продолжает, — Алексиус изучит этот вопрос, он попросил принести образцы твоих тканей и кусочки лириума с твоего тела. — Так почему же ты занимаешься этим сама? «Потому, что другие сделают тебе еще больнее», — хочется сказать Лавеллан, но она вовремя прикусывает язык. — Давай просто попытаемся снова. Эланна приносит колбу и неумело собирает в нее кровь. Закончив с кровью, она начинает срезать кожу и Самсон резко дергается. — Будь хорошим мальчиком, и я прикажу приготовить тебе рыбный пирог. — Слишком поздно, леди Инквизитор, — сдавленно смеется Самсон, — твой очаровательный тайный канцлер уже угостил меня рыбным пирогом.       Нож застывает над его запястьем. Лавеллан некоторое время молчит, а затем спрашивает: — Лелиана приходила к тебе в камеру? — Значит так зовут рыженькую? — Она мне не сказала, — Эланна перехватывает запястье покрепче. — Что ей было нужно? — Хотела узнать, кто поставлял моим храмовникам оружие и продовольствие. — Ты ей сказал? Лавеллан резко срывает лоскут кожи с его руки, и Самсон тихо стонет. Он прикрывает глаза, переводит дыхание и наконец отвечает: — Конечно. Пирог был необычайно хорош, впрочем, как и она сама. Лавеллан снова шлепает Самсона, на этот раз сильнее. Она продолжает работу молча. Аккуратно разложив все образцы, Эланна по-прежнему без слов перевязывает его руку. Закончив, она отворачивается и возвращается к рабочему столу. — Одевайся. Стража проводит тебя до камеры.       Она слышит, как он шумно спрыгивает со стола и суетливо ищет одежду. — Ты садистка, Лавеллан. Могу поспорить, ты этим наслаждаешься. Эланна закипает и разворачивается, готовясь выдать гневную тираду, но натыкается на его смеющийся взгляд. Она тихо вздыхает, нащупывает деревянную поверхность позади себя и вместо гневной тирады говорит: — Иди уже. Я найду способ безболезненно отделить лириум от тела. Пока — отдыхай. — Ах, «отдыхай», — криво усмехается Самсон, — то есть так теперь называется тюремное заключение с отвратительной едой и плохой компанией? — Ты вроде бы говорил, что тебя угощают. И чем тебе компания не угодила? — Ты хоть представляешь, каково это день за днем слушать самобичевания Серого Стража?       Лавеллан вдруг обнаруживает, что Самсон стоит слишком близко. Так близко, что она может разглядеть бисеринки пота на его висках. Она подается вперед и стирает эти капли, проводит рукой по его шее, опускается к плечу. — Прекрати, — тихо говорит Эланна, — я знаю, ты ей сочувствуешь. Он перехватывает ее руку своей и прижимает к груди. — Конечно, сочувствую. Мы ведь с ней так похожи.