Мой цветок по имени Блум

      Марион было одиноко спать без мужа. Она задавалась вопросом, почему Орител не пришел к ней спать. — Наверно, он засиделся в кабинете, — произнесла королева. Блум вздрогнула от произнесенного. Отец ночевал сегодня с ней. — Ты такая красивая у меня, — мать осторожно убрала прядь дочери за ушко, любуясь ею, — Скай, наверно, не может глаз от тебя отвести.       Блум посмотрела в глаза матери. А Скай ей даже не звонил. Вот, как он любит ее. Единственный, кто не может отвести от нее взор, так это ее отец — король Орител.       Она посмотрела на отца; тот заполнял документы, иногда поглядывал на нее. Блум немного улыбнулась. Ее смущает их отношения, но девушку так тянет к нему. Принцесса взглянула на кольцо, подаренное отцом и задумалась: относится ли он к ней, как вообще к дочери?       Вечером Блум пришла к отцу в кабинет. Он мирно спал на столе. Иногда она слышала из его сонного лепета свое имя. — Блум… Кажется, она ему снится. Но что, если мама услышит, кого мужчина во сне зовёт? Правильно ли подумает? Фея прикоснулась к нему и потрясла за плечо. — Папа? — позвала мужчину дочь.       Орител открыл глаза и посмотрел на девушку. Он протер глаза и улыбнулся. Поднявшись с кресла, шатен подошел ближе к дочери и поцеловал ту в лоб. — Прости, что уснул. — Нет, не извиняйся, — пожала плечами рыжая девушка, — ты звал меня? — Да, — кивнул король Орител, вспоминая о причине ее прихода, — я хотел бы пригласить тебя на прогулку верхом. Пэк уже соскучилась по тебе.       Блум улыбнулась, вспомнив о том подарке отца, и кивнула, соглашаясь. Она должна была ранее заметить его страсть. Танец с отцом по возвращению Домино.       Подарки, такие как: лошадь и кольцо, в которых имеется глубокий смысл внимания. Король обхватил руку дочери и повел к конюшне. Он ночевал с ней…       Блум села на лошадь, глянув на отца и рассматривая, какой он мужественный. Он томно смотрит на нее… Всегда смотрит. Он лишил ее невинности…       Пройдя к лесной опушке, они остановились. Орител помог дочери слезть с лошади. Блум обняла за шею отца, нащупав ногами землю, и встала на нее, упираясь руками в его грудь. — Папа, а если нас кто-то увидит? — опустила Блум взгляд. Она не могла смотреть на него вот так. — Например, мама? Она удивилась, когда ты не пришел к ней спать. — Меня это не волнует, королевство принадлежит мне. Блум вздрогнула: девушка бы не хотела, чтобы из-за нее отец рушил мосты. — Папа, это жестоко. Ты вот так просто с ней разведешься или выгонишь? — Тогда ей нужно смириться, — отец взял ее руки в свои и прижал к своей груди, — иначе нельзя.       Он приобнял крепче свою девочку, прижимая к себе. Поцеловав ее в макушку, король Домино взглянул на заходящее солнце. Вдали стоял одинокий дворец, ждущий своего правителя. Влюбленный правитель. В свое дитя.       Блум чувствовала себя в безопасности, когда он обнимал ее вот так. Упираясь носиком ему в шею, принцесса чувствовала жар тела. Карие глаза с теплом смотрели на дочь. Рыжеволосая прикрыла глаза и закрыла лицо у него на груди. Это неправильно. Это инцест. Но ее словно это не волновало. Она полюбила своего отца. Она и он были что-то вроде одного целого. Их тянуло друг к другу. Это запретная любовь.       И это было взаимно, из-за чего король Домино только радовался. Он благодарил Великого Дракона за такую честь в том, что дочь смогла понять его. Возможно, простила. Он любил ее. Как никто не смог бы полюбить ее, как он. — Блум, — солнце зашло за горизонт, и начинали наступать медленно сумерки. Это словно огонь погас в небе. Но их огонь продолжал гореть. Он поцеловал ее в макушку, — мой цветок по имени Блум.