недосып

Мягкий желтый свет лампы заливал письменный стол, за пределами которого плескалась густая ночная тьма. Тут и там были навалены неаккуратные стопки документов, черновиков и смятых тетрадных листков. Сквозняк шевелил их, делая похожими на перья огромной грузной птицы. Оскар сидел, чуть сгорбившись, и плечи болезненно ныли. Подрагивавшие пальцы уже с трудом удерживали перо, буквы выходили неровные и то и дело скакали по строчке. Счета, жалобы, письма, приглашения — все это навалилось сплошным снежным комом, и у коммерсанта были серьезные сомнения в том, что у него получится выбраться. Он потер виски и отодвинул в сторону выполненное. Четвертая ночь без сна, подумал он. Четвертая, а результат все так же удручает. Тиканье часов напоминало барабанный неровный грохот и ощутимо отдавалось в ушах. Оскар откинулся на спинку стула, и перед глазами все поплыло. − Нельзя спать, − сказал он себе. — Ни в коем случае. Поверхность стола как-то незаметно приблизилась и оказалась совсем не жесткой. Тело сковало прилипчивой тягучей теплотой. Веки будто налились свинцом, и не осталось никакой возможность поднять их снова. Оскар засыпал под шелест бумаг, перешедший в шум волн… *** − Неужели тебе так нужны эти деньги, что ты готов отправиться на верную смерть? — покачал головой Конрад. − Дело даже не в деньгах, дорогой друг. Мне важно доказать, что тех тварей, которыми вы меня пугали, не существует, − снисходительно отозвался Оскар, забираясь в лодку. − Ни пуха ни пера, − тот пожал плечами. Шиндлер оттолкнулся веслом ото дна. Больше всего в жизни он ненавидел байки суеверных темных людей, приписывавших природные явления всяческим духам и богам. Верил он только в науку и силу воли, потому старался по возможности разрушать дурацкие мифы. И эта борьба за правду заводила его в такие дебри, что и сказать стыдно. Так что эта морская прогулка была еще не самым плохим вариантом. − Так, что там дальше? Приманить, − Оскар бросил взгляд на записи в блокноте. — Глупость какая. Он достал стилет и уколол кончик безымянного пальца. Капля крови скользнула в темную воду. Шиндлер сидел и слушал шум воды, смотрел на мертвенно-бледную луну, вдыхал соленый свежий воздух и думал о том, что хоть ничего необычного он пока не увидел, находиться в море куда приятнее, чем в запыленном старом особняке. Вдруг стало невероятно тихо, и даже лодка перестала качаться на волнах. По спине аристократа пробежала волна ледяных мурашек. Прозвучал тихий плеск. − Мое сердце так тоскует, ни к чему мне денег звон, − пропел низкий завораживающий голос, и Оскар осознал, что не может шевельнуть и пальцем. — Лишь моряк меня утешит, ведь дороже злата он. Если бы Шиндлер знал хоть одну молитву, то сейчас бы непременно ее прочел. Ему никогда в жизни не было так страшно. Пальцы свело от напряжения, и боль в закушенной губе стала невыносимой. Раздался тихий смешок. − Так завлекают смертных мои сестры. Красивая песня, не так ли? — дворянин с большим трудом повернул голову и увидел, что на край лодки облокотился темноволосый мужчина с горящими красным глазами. − Соглашусь, − пробормотал Шиндлер, все еще не веря в происходящее. − Еще один скептик в наших водах. Что-то вы зачастили, − осклабился гость, и Оскару стало не по себе от его острых, как иглы, клыков. − А можете… − Без проблем, − мгновение аристократу довелось любоваться черным, как смоль, блестящем в лунном свете хвостом. — Я уже наизусть знаю все ваши вопросы. Скучно, − красивое лицо мифического существа исказила гримаса. − Моя привычная картина мира медленно, но верно разрушается, − задумчиво произнес Оскар. — Позволите узнать ваше имя? − Амон, − русал воззрился на человека с толикой интереса. — Вы первый, кто спросил, Оскар. Не удивляйтесь, я имел наглость немного побродить в ваших мыслях. − Не слышал, что вы такое умеете. − Некому было рассказать, − хищно усмехнулся Амон. — Обычно я не разговариваю с едой. − Для меня решили сделать исключение? — дворянин подпер подбородок кулаком. − Можно и так сказать. Вы отличаетесь от всех остальных. От вас не несет омерзительным запахом страха. Хороший самоконтроль, − морская тварь нарочито неторопливо облизнула губы, и Оскар нервно сглотнул. — Вы можете спастись, если прямо сейчас поплывете к берегу как можно скорее. Я не буду вас преследовать. А можете остаться и, возможно, узнать парочку опасных секретов мироздания. Шиндлер смотрел на лукаво улыбающееся существо, на его темные, похожие на два водоворота мрака глаза, на мокрое красивое тело, и изо всех сил сжимал кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Было бы нелепо отрицать, что битва проиграна. Смерть представлялась ему этаким сгустком с шипами, полным воспоминаний, который однажды бы влез ему в горло, не дав более вдохнуть. Но настоящая смерть оказалась куда более привлекательной. − Я так и знал, − прошелестел голос русала. — Вы слишком азартны, чтобы отступить. Он обхватил ладонями лицо смертного и мягко потянул его за собой из лодки. Вода оказалась обжигающе ледяной, но Оскару было как-то все равно. Губы Амона были отнюдь не холодными, как ему представлялось, а язык, скользнувший ему в рот, был горячее пламени. Шиндлера уносило все дальше и дальше в морскую зеленоватую бездну, и только хвост иногда будоражил ее спокойствие… *** − Оскар, я битый час пытаюсь вас добудиться. Еще немного, и я буду оскорблен таким пренебрежительным отношением к моей персоне, − недовольный голос окончательно разрушил магию сна. Коммерсант нехотя открыл глаза. Рядом возвышался нахмурившийся Гёт. − Прошу простить. Заработался и уснул прямо здесь, − Шиндлер потянулся, хрустнув позвонками. — Дайте мне пять минут, и я буду в вашем распоряжении. Комендант пробурчал что-то неодобрительное, но послушно вышел. Расправляя воротник рубашки перед зеркалом, Оскар прислушался и обомлел. − Мое сердце так тоскует, ни к чему мне денег звон, − напевал себе под нос Амон, бродя за дверью туда-сюда.