Снег

Падает снег с неба, будто какое-то чудо; на самом же деле всё просто: кристаллик воды заморожен, молекул сие красота. На самом деле проста жизнь, возможно всему объяснение придумать, будто пароль от программы: наука изучит ключик, откроет замок сомненья. И снег, что вокруг летает, на чудо уже не похож. Просто воды кристаллик, падает он на кожу Но от тепла не тает. Жар от людей исходит, но Коннор у нас — машина. Машине не ведомы чувства, машина не может что-то придумать, изобрести, или, вот так вот просто, что-то да растопить теплом, что всегда с человеком. Невозможно даже такую, казалось бы, простую для всех нас, вещь. Это нельзя андройдом, они ведь просто игрушка, забава, что можно взять и сломать. Андройдов уничтожают, никак ведь нельзя иначе — то, что вообще не живое, нельзя вот так взять и убить. Науки создание не может иметь свою волю, высказать неповиновенье. Дело его простое — слушай приказы свыше. У Коннора всё ещё проще — улики ищи да расследуй. Ты подбирай к загадкам решения все, да подозреваемых в этих делах ищи. И в общем-то всё логично, в общем-то всё по схеме, по вековой системе — если виновен кто-то, должен его убить. Создателю не захотелось сделать вариативность, программу не пожелал он живой наделить душой. Только никто не учел, что В системе бывают сомненья. В системе бывают сбои. Ведь чувства его — программа. Да кто бы учел ту дилемму, что встанет таки перед ним. Машины все — тоже люди? А девианты — свободны? И что надо будет выбрать: людей или братьев своих? В программе такого нету, сомнения Коннора гложут. Если нарушить уставы, что же тогда будет с ним? Просто тогда неисправен? Или уже он личность? Как отличить игрушку от нового человека? Как отличить, что чувства, что вирус очередной? Как объяснить, что жалко ему поломанных кукол, что сами страдают, по сути, от глупости от людской? Хэнк бы над ним посмеялся, Хэнк бы сказал — эй, чего ты совсем раскис? Ты б отключился от этой, дурацкой своей системы, да подумал разочек, своей бы пустой головой. Только лейтенант сзади и говорить не хочет — сидит он на лавке и пьет какую-то дрянь. Жизнь у него не простая, а тут ещё, — нате!, — машина, ходит за ним и хочет, что б он на работу шел. Так задолбал этот робот — заботиться о человеке! Только уже привычно, только уже он — свой. Это не по уставу, это, конечно, неверно, только Хэнку, в общем, на правила мира плевать. Сидит лейтенант и смотрит, в спину андройда прямую — осанка его идеальна, да груз на плечах большой. Хэнк ведь всё видит, слышит — у Коннора есть свои мысли. Возможно, есть свои чувства. Нужно ли человеку лезь в душу-программу к машине? Лейтенант знает точно — да. Их возле речки двое — робот и человек. Один уже снегом покрылся, другой его весть растопил. Коннор подходит к Хэнку, тот же ему кивает. — Ну что, мы уже уходим? —Да, лейтенант, вам пора — на улице похолодало, если пробудем тут дольше, можете вы заболеть. — Меня алкоголь согревает, ну а ты, наш умник, смотри и сам ненароком простуду не подхвати. Хэнк сам смеётся шутке, Коннор улыбку выводит — спектр эмоций широкий, можно веселью быть. Только сейчас полегче, только сейчас свободно, кожа ненастоящая, радость наносит на лик. Возле него свободно, возле него нормально, возле него проблемы будто бы пустяки. Программа вся в сбоях, кожа ещё холоднее — снег ведь на ней не тает, липнет только к лицу. На лейтенанте капли, будто бы топит снег та живая сила, что человеку дана. Хэнк поднимается, смотрит, на своего андроида, да снег рукой убирает, будто сомнений следы. — Эй, отряхнись, приятель, мы ведь расследуем дело — это большое дело, важнее него в мире нет. Я буду рядом, но всё же, ты уж приказ мой запомни, Коннор — не умирай. — Понял приказ, лейтенант. Голос андройда звонок, нет в нём и тени сомнения — да Хэнк то как будто видит всего его и насквозь. То, что не живо, ведь умереть не может, но вот для Коннора ясен этот приказ — живи. Мир полон девиантов, андройды — всего лишь машины, машина не может мыслить, ей чувства совсем не даны. Снег они не растопят простым своим прикосновеньем, а кто-то их волен взять и сломать вовек. Но Хэнк всё прекрасно видит: Коннор уже человек.