Виновен!

Дважды два — пять. Земля — плоская. Так говорят Они — «Знающие». Посмеешь отрицать подобное — для тебя придумают наказание. Для начала побьют, любезно смочив розги в воде, чтобы больнее было. Вообще, боль, считают они, — идеальное лекарство и защита. От всех сомнений и ненужных знаний. С ними не поспоришь — я видел людей, которых переламывали, ввинчивая в головы угодные утверждения, превращали в универсальных бойцов, у которых нет лишних вопросов. Их главное оружие — язык, которым они доносят на всех, кто думает по-другому. А думает по-другому — опасен. А опасен — страшен. А страшен — значит, надо избавиться. Не своими руками — своими не сдюжат, но ведь если поощряется донос, грех им не воспользоваться! Они ведут бой день за днём, воюя с иными. Что ж, признаюсь — я виноват. Я вам поперёк горла — ничего вы не дождётесь от меня, никакого признания ваших «истин». Вы не оставите меня в покое, если склоню голову, не врите. Даже если весь мир примкнёт к вашим рядам, я останусь в стороне. Не заставите. Вы страшнее монстров, потому что убиваете всех, хоть немного на вас непохожих. Тех, кто думает иначе, вы начинаете принижать, потом — грызть и затаптывать. Да, они виноваты, потому что не согласны с вами, потому что они другие! Единственное, что мне нужно признать — я одинок. Мне ещё незнакомы те, другие, хотя надежда встретить их и быть с ними во мне не умирает. Я с недоверием и опаской всматриваюсь в чужие лица, пытаюсь угадать, какое лицо у кого под маской и кому можно доверять. Идёт вечная игра: как и на маскараде, маски никто не снимает. А раз так, то и доверять некому. За мной гонится смерть. Она отправляет по мою душу доносчиков и разного рода убийц. Борьба изматывает, но я научился с упрямой ухмылкой ускользать от врагов. Такое удовольствие: видеть их перекошенные рожи, когда они меня упускают. Хотя для них большая радость — увидеть мою физиономию в крови и на плахе. Но я не буду играть по чужим правилам, а крови во мне ещё много. Один раз смерть догнала меня. Она была чертовски хороша: стройная, темноволосая, с высокими скулами и чёрными глазами. Мне кажется, женщины заключили со смертью некую сделку, иначе откуда в них такая дьявольская способность узнать всё, что им нужно? Ваши плети и орудия для пыток неактуальны более, господа. Только женский взгляд по-настоящему обезоруживает, туманит разум и заставляет раскрываться. Когда меня вели к виселице, я вспоминал эту девицу, которая оказалась фальшивой. Но я сам виноват — дурень, надо было подумать, надо было сорвать с неё маску! Зато мысли о ней помогали не замечать людских проклятий и плевков в спину. Но жизнь, судя по всему, меня любит. Когда я стоял у виселицы, наблюдая за ревущей бешеной толпой, которая громко желала мне дольше гореть в аду, на площадь ворвалось Сопротивление. Чтобы не погибнуть за пять секунд до спасения, я постарался быстрее убраться оттуда. Теперь я знаю, что не одинок, но у меня долг перед этими людьми. Я виновен, потому что пытался людям донести правду. Жаль, поздно понял: насильно в рай не тянут. Люди не хотят тебя слушать, затыкают уши и уходят прочь. А иной раз обвиняют в инакомыслии и пытаются посадить на кол или сжечь. Правда неудобна — она может разрушить привычный уклад жизни и подвергнуть сомнению все навязанные убеждения. А ещё она заставляет думать, а раздумья ведут к определённым выводам. Неугодным выводам. Кому хочется болтаться в петле, если можно соглашаться со всем, что тебе говорят, и спокойно жить?.. Кого разочаровал — извините. Кого злю — пусть так и продолжают злиться. Кто меня ненавидит — пусть изойдёт своей ненавистью. Но больше я не дамся. Теперь играем по моим правилам: бегите, спасайтесь! Я буду срывать ваши чёртовы маски. А там поглядим, что с вами делать… Я признаю себя виновным Потому что за правду я Виноват!