Цитата

Если быть до конца честным с собой, то мне никогда не нравились точные науки. А знаете почему? Потому что никогда не знаешь, что может произойти. Ты никогда не сможет с точностью до миллиметра предсказать, куда же полетит пуля или серо… или когда твой собственный брат придет тихим вечером в твою комнату и скажешь: «Слушай, тут такое дело. В общем, я гей». Психологию я тоже отношу к точным наукам. Потому что эти профессиональные мастера своего дела, в народе окрещённые мозгоправами, всё подстраивают под один диагноз. Видишь вместо пятна бабочки маску — неадекватен, смеешься над действительно нелепым высказыванием философа — неадекватен, а если уж в открытую пялишься на своего преподавателя психологии — земля тебе пухом, неадекватный. Урахара Киске знал свой предмет слишком хорошо, словно бы и говоря словами из учебника, но все же они были совершенно иными и по-простому понятными, чтобы быть просто приходящим и уходящим учителем каждый новый семестр. Хотя его и заменить было некем: на весь институт он был единственным психологом. — Что же, я вижу, что вы-таки не поняли смысла таблицы правдивости, Куросаки-сан, — с искренней горечью в голосе, хоть и скрывая привычную ухмылку за тетрадью своих собственных конспектов, произнес обладатель пшеничных волос. — Ладненько, переделаете к следующему занятию. Половина аудитории зло уставилась на Ичиго. У Урахары-сенсея было правило: «Один урок — одно домашнее задание на проверку». И теперь, когда он посадил рыжика, к доске должна была выйти новая жертва. — О, Вилд-сан! А что же вы не сказали, что уже выздоровели, я бы всенепременно помог вам с догоном материала, — при оглядывании класса его серые глаза встретились с моими аметистовыми. Ах да, я же пропустил две его пары. — А как у вас обстояло дело с таблицей правды? Это же довольно слож… — … за семь минут оформил, Урахара-сан. Спасибо, что побеспокоились обо мне, но не стоит предлагать свою помощь, я и сам как-нибудь… Мой интерес к нашему диалогу пропал в тот момент, когда я услышал подбадривающие шепотки с задних рядов. Ну естественно, осталось пятнадцать минут. Наш препод только и ждал этого времени до конца пары, чтобы дать какой-нибудь «легенький» тестик. — Что же вы так? Не любите психологию? — а вот мой собеседник явно скучал по разговорам не совсем по теме со мной на каждом уроке. — Нет, не люблю. — Но всегда добросовестно к ней готовитесь, — сероглазый ставит локти на стол и кладёт на них свой подбородок, словно нашкодившая младшая сестра, пытающаяся загладить вину. «Потому что вы ведете этот предмет», — очень хотелось ответить мне, очень. Но я понимал, что если скажу так, то заработаю не только себе проблем, но и сенсею. — Потому что это легко, — просто и по-детски сорвалось с моих губ. Отчасти это правда. По сравнению со сложнейшем математикой и языком, психология была слишком простой. Словно бы создана для такого, как я — неадекватного. — Хо, легко говорите? — я заметил в его глазах озорной блеск нашкодившего карапуза, и венка на шее нервно задергалась. Что он еще придумал? — Тогда давайте на практике проверим ваши знания. Класс, кто из вас ходит на сеансы с психологом? С таким понимающим и не насмехающимся преподавателем можно было не стыдиться своих болезней, поэтому уже спустя секунду под взором всего класса со своих мест встали всего два человека: я и Хичиго Широсаки. И если на него смотрели с пониманием, потому что периодически он закатывал сцены покруче всех этих гламурных девиц, то на меня с изумлением: чтобы у старосты да были отклонения, это возможно вообще? Но я не стыдился, мне совершенно не мешало жить мое маленько полоумие. Как говорил один известный философ… — … как говорил один известный философ… — да с каких пор вы научились читать мои мысли, Урахара-сан? — Жизнь мимолетна, и надо попробовать в ней все. Вилд-сан, зайдете потом в мой кабинет после четвертой пары. — Понял вас, — разговор исчерпал себя, и сероглазый принялся быстро гонять по рядам парт, раздавая тесты. Ну что же, сейчас мы поиграемся с буковками…

***

Кабинет учителя психологии был, скажу прямо, устрашающим. То тут, то там валялись какие-то стопки книг с названием в три строки, множество пар медицинских перчаток, несколько магазинных манекенов и, куда уж без этого, на стене красовался огромный плакат какого-то неизвестного мне исполнителя. — Kane Brown? — прочитал я на чистом английском, не с тем акцентом, с которым это делают японцы: сказываются шотландские корни моего деда. — О чем он поет? — О разном, — мой собеседник восседал на своем стуле, когда я вошел без стука и, даже не поздоровавшись, сразу начиная разговор. Но сейчас встал и пошел в направлении чайника. — Что у вас за проблема? А, так вы позвали меня, чтобы говорить о психологии? Я уж было подумал, что у вас фетиш на психически больных… как жаль. — Вы боитесь сна? — уклоняясь от вопроса, выдал я. — Вот мне всегда засыпать страшно. Пока железное чудо техники нагревало в своих недрах не очень чистую воду из институтского крана, мой преподаватель медленно развернулся лицом в мою сторону. — И как давно? — я не знал, куда был направлен его взгляд, однако сдержанный и слегка отстраненный тон отговаривали меня от внезапных шуток, рандомно возникающих в голове. — Месяца четыре, наверное. Вас так это интересует? До этого я спокойно блуждал взглядом по всему телу Урахары, но теперь очередь дошла до лица, и было очень страшно встретиться с ним взглядом. — Ваш страх вызван психологическим потрясением? — он начал говорить как профессионал, работающий в клинике уже очень много лет и задающий вопросы и отвечающий уже чисто на автомате. Что показалось мне достаточно жутким, ведь совсем недавно я уже был в белой комнате с таким же говорящим человеком. — Возможно, — однако этот факт не помешал мне ответить в расслабленной форме, я даже позволил себе смахнуть опустившуюся на лоб челку, хоть обычно и игнорирую это в разговорах с другими людьми. — И в чем оно выражается? Я долго думал ответить ему честно или соврать, но потом отчего-то вспомнил одну из концовок не слишком давно вышедшей игры Detroid, где один из главных героев постоянно врал своему напарнику и уходил от ответа. Так что в итоге вышло то, что я выдал. — В вас. Хотя скорее в том, что однажды я просто проснусь и пойму, что ты был прекрасным сном моей воображаемой жизни. Кружка в его руке уже хотела поцеловаться с довольно жестким паркетом, но я не позволил, вовремя перехватив ее на полпути к суициду. В тот же момент я осознал, что расстояние между мной и этим человеком сократилось до минимума. Если бы мне приспичило чуть-чуть приподнять голову, то я бы точно уткнулся ему в пах. — Не удивляйтесь, я сам много думал об этом, — я вернул ему в руки чуть не пострадавшую посуду и отошел на прежнее место, надеясь сгладить эту неловкость, возникшую между нами. — И… что говорят врачи? — Что интерес к мужчинам это нормально. «Нет ничего невозможного», так сказала медсестра, — отчего-то мне показалось, что он вздохнул с облегчением. — Великая цитата, воистину.

***

Прошел месяц с тех пор, как я был просто старостой класса. Теперь я был официально назначен администрацией великого учебного заведения на должность помощника всея психолога нашего института для помощи ему с бумагами. — И как ты еще сам с ума не сошел с таким количеством работы? — проверяя очередной тест карандашом, не желая ошибиться и замазывать свою оплошность, я тихо шипел себе под нос, дабы хоть как-то остынуть. Я, конечно, знал, что профессия педагога не так проста, как кажется на первый взгляд, но чтоб такое, да еще и каждый день?! Уж лучше пойду в детский сад работать. — Что? — тоже погруженный в какую-то документацию, Урахара отреагировал не сразу. — Ты что-то сказал, Вилд-сан? — Урахара-сан, черт вас дери, вы прекрасно знаете, что можете обращаться ко мне по имени, — продолжая злиться, я решил перекинуть часть своего негодования на виновника данной ситуации. Мог бы и сам работать быстрее, а то скоро внезапные выходные намечаются, а у нас еще семь стопок документации и тестов. — Нет, я не имею на это права. Не хочу давать тебе ложных надежд, — однако Урахара не совсем понял, что я имел ввиду, думая не в том направлении. Потому его лицо приняло грустный вид, а губы тронула сожалеющая улыбка. — Вы про мою ориентацию? — по неизвестной мне причине, все мои яркие эмоции отступили, оставив после себя только лишь осадок да напоминание о себе в виде надломанного карандаша. — Да не беспокойтесь вы так, это только моя проблема. — Да где же она только ваша? Я не могу не упоминать в данной ситуации себя. Ты же ведь стал… геем… из-за меня, — эти слова дались ему слишком тяжело для кого-то с такой большой психологической практикой за плечами. Но, в конце концов, он же тоже человек. Как говорится, ему свойственно ошибаться. — Мы с тобой провели уже кучу раз говорили на эту тему, но… я так и не понял в чем твоя проблема выражается на данный момент. Меня не смутил ни внезапный переход на «ты», ни его внезапная откровенность. Все же, как бы Урахара не пытался скрыть этого, ему довольно неловко находиться со мной рядом. Хоть он и понимает, что ничего ему не грозит. — Я всегда пялюсь на тебя. Независимо от того, куда мне надо в данный момент смотреть. Этого достаточно, — в таких вопросах я чувствую, что мои ответы иногда слишком грубы и нелогичны. Но не думаю, что способен обидеть его правдой. — А еще… ты хоть в курсе что у тебя встал недавно? Я слышу, как ручка ляпается о стол и катится куда-то в угол комнаты, но глаз не поднимаю. Сначала нужно допроверить этот гребаный тест. — У… у меня… что? — видимо, прокрутив все проведенные со мной времена и слегка отойдя от шока, выдавил из себя гений психологической науки. — Да вчера, когда ты заставил меня поднять пару стопок с пола, сославшись на больную спину, однако я и сам хорошей растяжкой похвастаться не могу. Так что нагнулся я неудачно, поэтому пришлось приседать, — то еще было зрелище, скажу вам. Уж не знаю, как это выглядело со стороны, но мне бы точно позавидовала любая куртизанка. — Но я… — начал было оправдываться обладатель пшеничных вопрос, когда я поднял его ручку с пола и положил перед ним. От неожиданности мужчина даже замолк, таким громким получился звук. — Возлюбите себя таким, какой вы есть, Урахара-сан. Только не исправляйте свои недостатки, пожалуйста. А то мне вас не за что любить будет.

***

— Ну и? Как проходят твои разговоры с нашим психологом? — с тех пор, как класс узнал о моих проблемах, мы начали больше общаться с Хичиго Широсаки и… он классный парень. Вот на полном серьезе, иногда, согласен, он может вести себя странно, но бесит меня он явно меньше своего братца Куросаки. Он более внимателен к деталям и поведению собеседника, умеет поддержать разговор на определенную тему, а не несется по первому зову разнимать драку младшекурсников. — Я не могу перестать думать о том, что больничные мозгоправы только деньги качали из отцовского кошелька: Урахара за пару разговоров сумел найти ко мне подход, не напрягая этой проблемой, и нагрузить большей частью тестов третьекурсников, — честно признался я. Но очень хотелось добавить: «А еще он так и не засосал меня». Но я сдержался. — Ну это да, просто нужно найти человека, у которого похожие проблемы, и вывались все на него, а потом в обратку выслушать его почти такие же переживания, — я непонимающе покосился на своего собеседника и он, вздохнув, начал объяснять. — Угадай, как я встретил своего? Ходил к нему на сеансы, а потом он приходил ко мне и пил. Так у нас все и закрутилось, — Широсаки положил мне ладонь на плечо и ободряюще сжал его. — Все должно строится на доверии. Говорить должны обе стороны. Неужели ты настолько не любишь историю и ее препода, что даже этого не знаешь? Это ж азы политики! — А ты прав ведь, белявый, — я несколько раз похлопал новоприобретенного друга по голове и засобирался из кабинета. — Эй, Вилд, ты что? Сейчас же лекция Кучики. Узнает, что ты прогулял — душу вынет. Ты из ума совсем выжил? Мне нужно было сейчас к Нему. Домой, в кабинет — не важно. Я должен был увидеть Его. Его торчащие в разные стороны волосы, недельную щетину, неразглаженную рубашку, потому что он просыпает постоянно и мчится на последних парах, молясь успеть до звонка. Его привычную, ничем не скрытую улыбку. Ту самую, которой он улыбается только мне. — Ничего не знаю, Широ, у меня наметилось свидание, — я крутанулся вокруг себя, поправляя одежду и волосы. — Ну ты и суицидник, — притворно вздохнул Хичиго. — Лады, я тебя отмажу. Но не за просто так. — Спишешь у меня следующую практическую по литературе, — заговорщицки произнес я и подмигнул другу. — Договорились.

***

И вот я добежал до магазина сладостей, в котором Урахара Киске подрабатывал владельцем в свои выходные дни в институте. Узнай я о нем раньше, не вылезал бы отсюда, спуская все свои карманные на шоколад. Ну и, конечно, тратя время на заигрывания с продавцом. — Добро пожаловать, — я практически сразу услышал его приветливый голос и разглядел изумление под полами полосатой панамы. Да, сенсей, вы разительно меняете внешний вид. Не знал бы, что это вы, то не признал бы даже. — Вилд-сан? Мы молчали несколько секунд, потом минут, наверное. Уже не знаю. Все, что я видел перед собой, хотел надолго запечатлеть в памяти. Но молчание затягивалось, так что я решил разгрузить тишину неуместной шуткой из какой-то телепередачи. — Я на тебе никогда не женюсь, я лучше съем перед загсом твой паспорт, — свой голос я изменил на полубас и надул щеки, дабы походить на известных толстых комиков. — И кто это сказал? — Да какая уже теперь разница чья это цитата, Урахара-сан? — я почти был готов пожалеть о своем внезапном рвении прибежать сюда. Чёрт, а я ведь только подумал, что он стал мало-мальски серьезно относится ко мне… — Киске. — Да, именно, Киске, — подождите. На секунду я выпал из реальности, прокручивая звучание его мягкого голоса в голове. Ладони вспотели, и все это вдруг мне показалось таким нереальным и сказочным, что я даже ущипнул себя, дабы разувериться, что это не сон. — Что? Виновато разводя руками торговец выдал тихое и спокойное: — Ну я ж не железный. Мне тоже свойственно чувствовать. А когда за мной хвостиком бегает такой милый парень, как ты, да еще и готовый ради меня сбежать с лекции аж самого Кучики-самы… — веер в его руке закрыл мечущиеся в стороны глаза и нервную улыбку, появившуюся под конец фразы. Но мне и не нужно было большего. С разбегу и на ходу бросая вещи, я падаю в объятия этого ненормального на всю голову. Еще более неадекватного, чем я. — Я тебя люблю. — Это тоже чья-то цитата? — Еще один подобный вопрос, Киске, и ты вечно будешь учить детей, — легонько щелкаю я по носу своего мужчину и вдыхаю запах его одеколона. Мы смеемся, пока еще можем. Пока не настанет завтра, где нам предстоит сложный и задушевный разговор о моем дальнейшем будущем. О том, что мои родители явно будут против, что я загублю себе жизнь, если останусь с ним, что у него очень сложный характер и тяжелое прошлое, что мы не сможем иметь детей, но возможно возьмем парочку из приюта, что моя репутация правильного мальчика пострадает, что он не такой, каким он мне кажется. Но все это будет позже. А пока я просто хочу, чтобы этот ходячий сборник цитат и высказываний заткнулся и поцеловал меня…