Отображение

Глафира стала немного спокойнее, и я, начитавшись рассказов Конан Дойла о выдающемся детективе, решил разобраться, в чём собственно дело. Настала пятница. Я сделал вид, будто заинтересованно читаю новую книгу. Глафира внесла небольшое зеркало из ванной комнаты в свою, за что родители часто кричали на неё, но она, благодаря своему характеру, пропускала их слова мимо ушей. Двери в комнату громко закрылись. Обычно сестра сидит в своем "логове" где то полтора часа и не выходит. Я взволновано решил подождать несколько минут, но так увлекся книгой, что вспомнил про задуманное только через 28 минут. Это к лучшему. Спокойно подошел к дверям комнаты Глафиры, я потянул входную ручку и сделал шаг в не известное, что за миг мог потом хорошенько получить от владелицы комнаты. Первое, что кинулось мне в глаза, - это огоньки нескольких десятков свечей, которые были напротив каждого зеркала. Повсюду: на стенах, на потолку, в углах - симметрично расставлены зеркала разнообразной формы. Они были даже на полу в виде разбитого стекла, и если бы не домашние тапочки - я бы пожалел об этом походе. Я продолжал идти по комнате, рассматривая тысячи своих отображении и еще больше клонированных огоньков свечей. Только теперь понял, что тут всего лишь одна свеча, но где именно, мне не удалось узнать через зеркало. Я оборачивался всё быстрее и быстрее, предполагаю, где могла бы прятаться моя сестра. Дошло до того, что я забыл, где находился, - был отображением самого себя. Двойники всё повторяли за мной, и я запутался в собственных догадках окончательно. Голова закружилась, ноги стали как ватные, дальше я упал на разбитое стекло. Посмотрев на нижние конечности, я заметил, что все зеркала стали красными, огненно-жгучими. В панике я начал искать выход из того, что Глафира называла спальней, но свет заслепил меня. Потом почувствовал такое, от чего затуманенный разум нашел выход. Из одного зеркала доносилось эхо звуков, которые были почти идентичным смеху Глафиры. Вырвавшись из мистического плена, весь в мелких порезах, я разбил самое большое зеркало, что висело с другой стороны дверей. Больше Глафиру никто никогда не видел, только слышали её смех и палач.