Self-harm

Сначала это просто казалось чем-то неважным. Было не больно, не страшно. Казалось, поиграешь и остынешь. Тогда, в этом просто виделась эстетика. «Это выглядит красиво,» — произносили губы, пока руки занимались своим делом. «Это только для пары фото, а потом я сразу прекращу,» — крутилось на повторе в голове, раз за разом. Когда пришло осознание, что это ловушка, клетка, из которой нельзя выбраться, было уже поздно. Это словно наркотик. Попробовал однажды, затянет навсегда. Шанса выбраться почти нет. «Ты должен остановиться,» — твердил Тэхён, отбирая нож. Разум Чимина был согласен, но вот руки… Руки, они словно стали сами по себе. Чимин сидит в ванной полной воды. Домашние серые штаны и белая майка промокли и облепили истощавшее тело. Парень ухмыльнулся и провёл пальцами по запястьям, затем по бёдрам, лодыжкам, задел плечи и рёбра. Руки то и дело натыкались на рубцы и коросты. Чимин начал промышлять селфхармом около года назад. Сначала это были руки. Только руки. Казалось, всё плохо и это единственный выход. Физическая боль, заглушает душевную. Но потом всё в жизни вроде наладилось. Учёба, друзья, семья. Все стало хорошо. И потребность в физической боли отпала. Но несколько месяцев спустя пальцы вновь нащупали то родимое лезвие. Вновь оно припало к коже и оставило после себя след. Не очень глубокий, но такой нужный. Нашлись и причины для него. Всякие мелкие загоны. Чимин находил их постоянно. Только потом понял, что специально. Он раздувал из мухи слона, только чтобы была причина. А потом и потребность в причине отпала. Ведь это как наркотик. Чтобы получить наслаждение, причины не нужны. Нужен только материал. А его у Чимин достаточно. Одних только кухонных ножей полный ящик. Но пока что его любимым остаётся тонкий перочинный ножичек. Чимин с характерным звуком достал лезвие и занёс его над рукой. Места почти не осталось, а тут как раз зажили старые раны. Он с лёгким нажимом проводит ножиком по запястью, так чтобы не повредить вену, и наслаждается выступившими алыми капельками. Чимин аккуратно касается их подушечками пальцев и слегка растирает кровь. А затем он вновь лёгкими движениями наносит себе увечья. В месте порезов начинает пульсировать и щипать. Чимин прикрывает глаза и расслабляется. Вы только не подумайте. Он не наслаждается мыслью о том, что может умереть. Нет, убить он себя не хочет. Хотел бы, давно бы это сделал. Ему просто нравится делать себе больно. Этакий мазохист. Где-то в глубине мыслей подсознание кричит, зовёт на помощь. «Это плохо! Есть другие способы! Новое занятие, отдых, помощь близких. Любовь!» Но Чимин не слушает. Он утопает в приятных покалывающих ощущениях. И это бы продолжалось ещё долго. Чимин даже немного всё спланировал. Полежать так чуток, а потом ещё пару ранок сделать и можно заканчивать. А через несколько часов, снова поиграться с ножичком. И завтра тоже. И послезавтра. Но Чимина прервали. В дверь неистово стучали. Ещё чуть-чуть и она слетит с петель. Чимин стал прислушиваться, но открывать не спешил. Спустя несколько провальных попыток достучаться, незваный гость затих. Чимин уже расслабился и прикрыл глаза, когда услышал звук открывающихся дверей, а затем чьи-то холодные руки вытянули его из воды. Это был Юнги, один из хёнов Пака. Самый любимый хён. Юнги посадил Чимина на пол и накинул ему на голову полотенце. — Ты, маленький идиот, опять этим занимаешься? — ругался Мин. — Как ты узнал? — поинтересовался Чимин. — Тэхён рассказал, — ответил Юнги и помог другу подняться с пола. Они медленно дошли до спальни Чимина. Тот был совсем слаб. Мало того, что резался, так он ещё и не ел почти за последние несколько дней. Юнги помог Паку снять сырую одежду, а потом аккуратно уложил его в постель и сел рядом. Он взял Чимина за руку и стал рассматривать шрамы и свежие порезы. Его губы коснулись ран. Чимин дёрнулся от неожиданности. — Ч-что ты делаешь? — взволнованно спросил Пак. — Я не хочу, чтобы ты причинял себе вред и дальше, — Юнги прикоснулся ладонью к щеке парня. — Ты такой красивый, не уродуй себя. Сердце Чимина пропустило удар. Щёки слегка заалели. Юнги назвал его красивым? Но почему? Почему он так считает? Почему он вообще сейчас здесь? Зачем ему спасать Пака? А затем пытаться отговорить от нанесения себе увечий? Последнее время хён был занят на работе, ему было не до друга. Но сейчас он почему-то находиться здесь. В груди продолжало сильно стучать. Неужели это то самое чувство, что может помочь? — Но почему? Почему я должен прекратить? — недопонимал Чимин. — Зачем тебе это хён? А мне зачем? Найди причину, по которой я не должен это больше делать? Неужели, ты хочешь и можешь мне помочь? — Да, хочу. Мне так жаль, Чимин. Я был настолько увлечён работой, что ничего не замечал вокруг себя. Прошу, прости меня. Теперь я буду рядом, — говорил Юнги и большим пальцем поглаживал лицо Чимина. — Это не поможет. Ты мой друг, ты беспокоишься. Хочешь быть рядом. Но, знаешь, Тэхён тоже мой друг. Он тоже всегда был рядом. Но не помогло. Я всё равно продолжал причинять себе боль. Уже поздно, я не смогу остановиться. И никакая дружба мне не поможет, — Пак прикрыл глаза и отвернул голову в бок так, чтобы Юнги не касался его. — А если не дружба? — А что тогда? — пробормотал Чимин. — Любовь, — шёпотом ответил Мин и наклонился к парню. Он прикоснулся своими губами к губам Пака в лёгком поцелуе. Никакой пошлости, только искреннее выражение чувств. Глаза Чимина в миг намокли. Он заплакал. Но не от боли, а кажется от большой радости. Впервые за долгое время. Он не знает почему, но слова и действия Юнги подарили ему какое-то странное тепло. Оно было в глубине груди и дарило очень приятные ощущения. Кажется, это любовь?

***

Да, это была бы она. Но Юнги не успел. Когда дверь наконец поддалась. Губы Чимина посинели, а грудь больше не вздымалась от дыхания. В этот раз порез был слишком глубоким.