Альтернативная концовка

— Ты полагаешь, что я пострадаю, если ты вернешься со мной в Баккип, — сказал я. — И что моя будущая жизнь, которую ты видел, может измениться? — Да. — И ты боишься, что я постарею и умру. А ты — нет. — Да. — А что, если мне все равно? Если меня не интересует цена? — Но мне не все равно. Когда я задал еще один вопрос, мое сердце сжалось, потому что мне было страшно услышать ответ. — А если я скажу, что готов последовать за тобой? Готов бросить прежнюю жизнь? Мне показалось, что мои слова ошеломили Шута. Ему пришлось сделать несколько вдохов, прежде чем он заговорил хриплым шепотом: — Я не позволю тебе. Я не могу позволить. Мы вновь надолго замолчали. В очаге догорел огонь. Я сглотнул пришедший на ум ответ, боясь реакции шута. И тогда я задал последний, самый ужасный вопрос: — После того, как я покину Аслевджал, мы больше никогда не увидимся? — Скорее всего, нет. Это было бы неразумно. — Он взял мою руку и мягко сжал ладонь, покрытую мозолями от меча. Шут еще долго не выпускал мою руку. Он прощался со мной, и я знал это, знал, что уже ничего не могу изменить. Я сидел совершенно неподвижно, чувствуя, как меня охватывают холод и пустота, словно Ночной Волк умирает снова. Я терял Шута. Он уходил от меня, и мне вдруг показалось, что я истекаю кровью и жизнь понемногу покидает меня. Неожиданно я понял, как близко к правде я подошел. — Прекрати! — закричал я, наконец осознав, что происходит. Толкнув Шута, так что он опрокинулся с кровати, я потер след от Скилла. Он стал более блеклым, но не исчез окончательно. Я в ярости уставился на него. Карие глаза моего друга поддело пеленой слез. Срывающимся полустоном он обвиняюще прокричал мое имя. Но стыд не поднялся во мне. Как Шут посмел решать за меня?! Времена Тома Баджерлока и лорда Голдена уже прошли, никто не вправе выбирать мою судьбу. — Я не должен брать то, что мне не принадлежит.— наконец жалобно, словно умирающая птица, звонко воскликнул он и закрыл лицо руками в беззвучных рыданиях. Остатки его гордости въедались в кожу. Своими словами он задел некую струну в моей душе и я напал на него, как делал сотни раз до этого, будучи в шкуре своего брата. Когда слишком шумное животное своим криком могло всполошить весь табун, его приходилось быстро убивать. Я был испуган. Словно в полусне я видел как мое тело опустилось перед ним на колени, а грубая рука крепко охватило плечо. Где-то на затворках сознания я отметил, что никогда и не думал касался его так. Но что-то изменилось во мне, после его смерти, когда я взял его тело себе на руки из ледяной темницы и видел скольким он пожертвовал в его измученном теле. Звуки, что издавал Шут сразу же прекратились, он испуганно сжался, как беззащитный ребенок перед разгневанным родителем, чем немного напомнил мне Молли. Но мысли о ней испарились когда его затравленный взгляд скользнул по моему лицу и остановился на переносице не в силах подняться выше. — Посмотри на меня.—потребовал я. — Нет.— Шут закусил нижнюю губу и отрицательно покачал головой. — Шут. Он глубоко вздохнул успокаиваясь и наконец ответил мне взглядом. Я почувствовал как тону в том, о чем никогда не говорилось прямо. Я купался в его доверии и невысказанной нежности. Мог ли кто-то обещать мне больше чем Шут? Раздираемый эмоциями, которых еще не понимал, но смутно догадывался о их значении, я прижал ладонь к темной щеке, она была еще теплой. Карие глаза распахнулись в догадке и неверие. Янтарь, Лорд Голден и мой друг детства Шут в одном лице слабо сопротивлялись моему мягкому напору. Я приблизился к его лицу срывая легкий едва ощутимый поцелуй и коснулся сознания Скиллом. "Я иду с тобой". Я был уверен, что он услышал.