***
Их словесные перепалки быстро становятся неотъемлемой частью дня. Стивен совершенно непробиваемый и втайне надеется, что когда-нибудь наглый трикстер просто устанет от этого, а Локи, кажется, откровенно наслаждается достойным противником. Не всегда — бывают плохие дни, бывают неудачные слова. Стивен напрочь забывает, что такого сказал и чем задел, когда Локи срывается — бросается вперед со стремительностью змеи и касается пальцами лица, ныряя куда-то в глубину сознания. Это не больно, но дико и холодно. Из всех воспоминаний, способных выбить Стрэнджа из колеи, он выбирает именно это — со скользкой дорогой, водой, заливающей салон, и болью в израненных запястьях. Локи отскакивает — ошарашенный, разбитый — и смотрит так, словно видит впервые. Он переводит взгляд на руки Стивена, как и всегда, затянутые в перчатки — теперь он понимает. Что-то в его взгляде неуловимо меняется. После этого эпизода он неожиданно перестает срываться по пустякам и, похоже, больше не видит в Стрэндже тюремщика. Кажется, теперь он видит рядом с собой того, кто понимает, как это — потерять всё. Потерять себя. Что-то в его отношении неуловимо меняется.***
Локи очевидно, пусть и очень деликатно начинает присматриваться к нему. Стивен догадывается, чего он ждет, и потому не отказывает себе в удовольствии немного поводить его за нос. Совсем чуть-чуть. Возможно, зря. Возможно, это самообман, но ему слышится сожаление в тихом вздохе, сорвавшемся с губ трикстера, впервые увидевшего его руки без перчаток. — Ледяные великаны с рождения покрыты шрамами, — в какой-то момент делится с ним Локи, задумчиво, но словно бы невзначай, — Я слышал, они считают эти отметины символичными. Читают по ним судьбу. — И что можно прочесть по твоим? — Стивен действительно заинтересован — и чужим миром, и чужим откровением. Что может быть лучше, чтобы отвлечься от собственной скорби? — Я не знаю, — подозрительно быстро отзывается Локи, пожимая плечами, — Толкового словаря к трудам о йотунах не прилагалось.***
Стивен постепенно привыкает к бытовым проявлениям магии, а теперь, когда между ними повисло какое-то странное, хрупкое перемирие, почти и не ждет от Локи демонстрации своих боевых умений. Вероятно, зря. Обычно буря обходит Санктум Санкторум стороной, но в тот день все идет наперекосяк, и бой приходится принять на своей территории. Мистические твари лезут из разрыва в пространстве — мельтешащие, верещащие, не слишком опасные, но грозящиеся подавить числом. Стивен расправляется с ними, одним за другим — и отвлекается на мелькнувший рядом зеленый рукав. Он удивленно вскидывает брови, когда осознает, что Локи решил встать на защиту Святилища вместе с ним. Стивен вынужден признать, что это… завораживает. Локи достает кинжалы из воздуха, мановением руки впечатывает противников в стены и создает собственные иллюзии — с такой легкостью, словно это не требует вообще никакой энергии. Он откровенно красуется и лукаво улыбается, когда ловит на себе чужой взгляд. Времени на выражение восхищения особенно и нет, так что Стивен на них и не разменивается — вместо этого он изламывает пространство и пассом руки сминает стены, как бумажные, погребая под ними почти десяток паразитов. Локи смотрит на него почти с восторгом, и Стрэндж, не сдержавшись, подмигивает. Ему тоже есть, чем удивить.***
Стивен прекрасно понимает, что это все — идеальный момент, чтобы сбежать. Он не понимает, почему Локи остается и помогает восстанавливать развороченный особняк.***
Локи не перестает колдовать даже во сне. Скорее всего, это единственные моменты дня, когда он теряет контроль над ситуацией. Его магия словно с цепи срывается — она дикая, темная, заливает все здание, пробираясь по коридорам в зал с артефактами, в подвал, в жилые комнаты, все дальше, дальше. Стивен просыпается моментально — подскакивает на постели, секунду выжидает, пытаясь понять, что происходит, и срывается с места. В гостевую спальню он врывается без стука — и видит изломанные брови, и испарину на лбу, и пересохшие бледные губы. Локи во сне жмурится и что-то шепчет, и комкает простынь в пальцах — отчаянно и беспомощно. Магия осколками оседает на плечах и Стивен запоздало узнает защитные заклинания — слишком слабые, разбивающиеся, стоит только их сотворить. Оставлять кого-то бороться со своими кошмарами — бесконечно жестоко, так что он опускается на край кровати, и кладет ладонь на тяжело вздымающуюся грудь. Стрэндж прогоняет чужих демонов — привычно-настойчиво, раз за разом посылая новые волны магии, призванные разогнать мрак и пустоту. Вокруг пальцев — золотистые теплые искры. Его руки не дрожат. Локи просыпается резко, одним рывком — хватает за запястье, вдыхает глубоко и рвано, и смотрит так, что у Стивена что-то обрывается внутри. Так открыто, уязвимо, искренне. — Всё хорошо. Ты в безопасности, — Стрэндж шепчет дежурные фразы. Добавить «Я здесь» — слишком глупо, а он уже достаточно глупостей натворил за сегодня, поэтому он просто поглаживает тонкие пальцы. Он чувствует их дрожь и сжимает ладонь в утешающем жесте. Локи отворачивается и кусает губы. Его волосы в полном беспорядке, разметались по подушке, а на шее бешено бьется жилка. — Дожить бы до рассвета, — невпопад отвечает он, закрывая глаза. Стивен не отпускает его руку.***
Что-то снова ломается между ними. Стивен больше не может видеть в нем угрозу. Локи больше не может строить вокруг себя ледяную стену.***
Локи решается и колдует, когда видит, как Стивен замотался и загнал себя. С ним такое бывает, это он заметил быстро — порой колдун не знал чувства меры, пытался взять на себя ответственность за все на свете, решить все мистические проблемы одним усилием. Да, конечно, он же Верховный Маг, это его работа. Не сразу он заметил, что Стивен не всегда с этим справлялся. Он сильный, очень — но иногда забывает платить по счетам. Прекрасно знает и понимает, что у любого колдовства есть своя цена — и, наверное, потому смиренно расплачивается невыносимой усталостью, мигренями и еще Хель знает чем. Локи оставляет себе небольшой шанс передумать, а Стрэнджу — отгородиться так, чтобы это не выглядело бегством. Они пересекаются в гостиной — Стивен сидит в глубоком кресле, спокойный и зажатый, и читает очередную книгу на очередном мертвом языке. Локи подходит к нему привычно-тихо, но так, чтобы выдать свое присутствие. Стивен молчит и переворачивает страницу. Трикстер опускает ладони на плечи волшебника и, не встретив сопротивления большего, чем ожидал, разминает напряженные мышцы. Он осторожно колдует, прогревая плоть и кровь, мягко, ненастойчиво — показывает, что на этот раз не несет в себе угрозы. Он слышит тихий вздох и легко, успокаивающе пробегает пальцами по шее, ерошит короткие волосы и проводит по седым вискам. Невозможно не засмотреться на светлые пряди у него в волосах. Стивен выдыхает и медленно, с заметным усилием расслабляется, и снимает свой магический барьер. Локи колдует мягко, осторожно, как учила когда-то мать — легкими прикосновениями и зеленоватыми искрами постепенно прогоняет прочь чужие боль, усталость и внутренних демонов.***
До встречи с Локи Стивен не считал себя особенно тактильным. Сейчас же все меняется. Локи делает вид, что понятия не имеет, что такое «личные границы»: прикасается чаще, садится все ближе, и смотрит так — внимательно и подолгу. Стивен бы сказал, что это игра, но тогда пришлось бы признать, что он принял ее правила. Когда впервые положил ладонь на плечо во время разговора. Когда перехватил тонкое запястье, беззастенчиво рассматривая выступающие вены. Когда подошел слишком близко, заставляя спиной вжаться в книжный шкаф. Стивен иногда позволяет себе вспомнить, каким лукавым огнем тогда горели зеленые глаза напротив. Да, наверное, именно в тот момент он и попался окончательно.***
Стивену кажется, что Локи не колдует, когда тот приходит к двери его спальни однажды вечером. У Стивена — тяжелый, отвратительный день. Он все еще, спустя столько лет, ломается, стоит ему почувствовать собственную беспомощность; время от времени он спасает мир, но это служит слабым утешением, когда ему не удается спасти одну конкретную жизнь. Локи, разумеется, успел уже где-то разузнать о его старом образе, о славе самовлюбленного гения медицины. Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что он невольно задумался, что заставило его взрастить такую маску. И что он за ней прячет. Он приходит вечером. Мог бы послать иллюзию, навести морок, но нет — приходит сам, стучит в дверь тихо, деликатно, и облокачивается плечом на косяк. И на слегка недоумевающий взгляд выглянувшего Стрэнджа отвечает спокойно и собрано. — Подумал, что не хочу оставлять тебя со всем этим одного. Стивен впервые в жизни не очень знает, что ответить. Он молчит, всем естеством ощущая, как затягивается пауза. Локи чуть хмурится, так, словно замечает досадную ошибку, и отводит взгляд. Видеть строптивого бога сконфуженным странно до безумия, но, одновременно с тем, и как-то… трогательно? Стивен решается и, коснувшись его подбородка кончиками пальцев, заставляет посмотреть на себя.***
Четверть часа спустя Стивен начинает подозревать, что ошибся — Локи определенно его околдовал. Четверть часа спустя Локи в его руках вздыхает, и выгибается, и что-то шепчет, и отдается так, как Стивен и представить себе не мог. Он цепляется за плечи, оставляя на них следы от ногтей, льнет и целует так, словно что-то крадёт. Он все не может успокоиться — с подрагивающих ладоней срываются изумрудные искры, прожигающие простыни; он перехватывает чужую руку, сжимает испещренные шрамами пальцы, и они за мгновение становятся скользкими; он кладет ладони ему на виски и на секунду, всего на секунду соединяет сознания. Стивен едва не задыхается от накативших чувств и эмоций — от тщательно загнанного далеко внутрь страха, от бешеного желания, от уязвимости и от пьянящего чувства свободы. В эту секунду Стивен понимает, как чувствуют себя боги в мгновения жертвоприношений. Локи хитрец, ловит его в свои сети и без всякой магии — покоряется, чтобы получить взамен много больше; Стивен крепче сжимает его в руках и сильным движением выбивает громкий стон. Невыносимый. Невозможный. Немногим позже они лежат рядом и пытаются отдышаться. Локи молчит и кончиками пальцев прослеживает линии шрамов на его ладони, и смотрит в глаза — очень спокойно и неожиданно мягко. Стивен переплетает их пальцы.***
Та ночь расставляет все на свои места. Локи ведет себя так, словно наконец снял свои доспехи и позволил себе расслабиться и выдохнуть. Случаются даже моменты, когда он действительно перестает колдовать. Рано утром, когда он рассматривает еще сонного Стивена — внимательно и очень серьезно, с каким-то странным теплом в глазах, словно пытается разгадать загадку, которая ему очень нравится. Или поздно вечером, когда пристраивается рядом. Он открывает себя, как интересного и благодарного собеседника — они могут часами разговаривать о природе магии, о различии между их мирами, об истории и медицине. Иногда они молчат, погружаясь каждый в свою книгу. Разницы особой нет — одним своим присутствием, без колдовства, Локи возвращает Стивену уже позабытое чувство уюта. Он, кажется, даже ничего такого и не пытается добиться — но каким-то загадочным образом, день за днем, никуда не торопясь, завоевывает доверие. Мог бы одурманить. Стивен почти полностью уверен, что у трикстера есть заклинание и для такого. Он даже ничего не говорит. Никаких растиражированных, лживых, таких ожидаемых от него фраз — знает, что нет им доверия. Действиям — есть. Внимательному взгляду, подогретому кофе, ладони на плече.***
В какой-то момент его магии становится мало. Локи замечает это не впервые и, когда Стивен в очередной раз неловко трет переносицу, наконец, решается. Показать свое истинное обличье для него — высшая форма доверия. Он даже не предупреждает, просто преображается и прислоняет пальцы к седому виску. Он знает, что неземной холод надолго отгонит боль прочь. Стивен не может отвести взгляд. Кожа, белки глаз — он читал о йотунах, видел рисунки, но не думал, что в реальности это выглядит так. Он завороженно раскрывает рот и морально готовится к откровенности, к тому, что сейчас придется доказывать, что он видит перед собой не монстра из сказок, а… Всё это отходит на второй план, когда на синей коже проступают узоры — отметины на лице и шее, линии на руках. Они тянутся от кончиков пальцев к костяшкам и дальше, сплетаются на тыльной стороне ладони и разбегаются вновь, чтобы затеряться под манжетой рубашки. Стивен неожиданно понимает, что видит точно такие же узоры каждый чертов день, когда моет руки или надевает перчатки. Локи замечает его взгляд и непонимающе хмурится, а затем удивленно выдыхает. Он все понимает без слов — и перехватывает чужую ладонь, и чувствует, как Стивен проводит по его шрамам кончиками пальцев, повторяя такой до боли привычный жест. — Кажется, никаких словарей мне не потребуется, — шепчет трикстер и улыбается. Стрэндж улыбается ему в ответ.