Про гору

Встретились два охотника. – Куда ты идешь? – спросил первый. – На гору, что за этим полем, да за тем вон лесом, да за той-то речкой, да за такой-то водой, – ответил второй. – Не ходи туда, – сказал первый. – Много зла сделала та гора, даже и кроме смерти. – О чем это ты? – спросил второй. Он был молодой, и лицо его, алое на морозе, раскраснелось еще сильней. – Уж не считаешь ли ты, что я слишком молод, чтобы охотиться в одиночку, и детскими сказками меня запугать решил? Первый горько усмехнулся и начал рассказ. – Впервые я с этой горой повстречался, когда шел сюда, в эту деревню, с женой своей. Она тогда на сносях была. Только мы миновали гору, жаловаться она стала на боли в чреве, а как в деревню вошли, на землю упала, крикнула и умерла, – охотник помолчал и продолжил. – На следующий день я пошел за деревню копать могилу. Уж кончил почти, как слышу вопли бабьи и грохот в избе, где жена лежала. Как я в избу вошел, все уже улеглось. Две бабы на лавке сидели, тихонько третью за плечи качали. Лица у всех троих белые, неподвижные, как замороженные. Я прошел дальше, туда, где жена лежала. И она там была, – он неровно вздохнул. – Нагая, с разорванным чревом, в тряпье окровавленном перемотанная. Юный охотник потупился. – И чего ж это было? Старый охотник вздохнул тяжело. – Бабы сказали, младенец так вышел. Весь, говорят, был в шерсти, с когтями медвежьими. Зыркнул на них, высадил дверь и в лес побежал. К горе побежал, я знаю. Оба замолкли и постояли, насупившись. Старший продолжил: – Жил я с тех пор один. Много друзей имел. Все они молодые были, как ты сейчас, и все хотели однажды на гору сходить. Много у меня друзей было, а теперь ни одного. Старец замолк. Видно было, что говорить он больше не будет. Юнец посмотрел на него, потом на лес, черневший на горизонте. – Я молодой, старик, – сказал он. – Поэтому продолжу свой путь. И с этими словами направился к лесу. Старый охотник не смотрел ему вслед – он был со своей женой и друзьями, и нянчил своего здорового, румяного сына. Через девять месяцев лоси принесли на своих рогах перемерзшие человеческие останки.